Стефани Пинтофф - И занавес опускается

С другой стороны, По подозревается по трём убийствам. Его основные заботы сейчас — далеко не работа в театре.

— Мы проверим все зацепки: места, которые он посещает; знакомых, с которыми он поддерживает отношения. Ясно?

Малвани практически наизусть цитировал протокол.

— Мы найдём его, арестуем и отыщем все доказательства, необходимые для закрытия этого дела.

Я никогда не слышал, чтобы результаты проверки отпечатков пальцев лгали, и тем не менее, я не мог разделить непоколебимую уверенность Малвани в виновности Тимоти По.

И всё же, я был обязан поделиться с бывшим напарником сведениями о местонахождении подозреваемого.

Я неловко кашлянул.

— Я знаю ещё один адрес. Проверьте и его. Макдугал-стрит, 101. Комната 5С. Я виделся с ним там.

Малвани смотрел на меня несколько секунд, потом отдал своим людям приказ.

Когда они уехали, он затащил меня в свой кабинет и захлопнул дверь.

Я ждал, что он будет в ярости, ведь норов у Малвани был крутой. Но он, напротив, спокойно сел в кресло и замер. А когда заговорил, голос его звучал неестественно тихо.

— Откуда ты узнал, что у По есть вторая квартира? И что ещё важнее — почему ты мне ничего не сказал?

Я неохотно ввёл его в курс дела: рассказал о зацепке, которую мне дали Райли и Богарти, о своём визите к По, о полученной информации и о том, что ни я, ни Алистер не верили, что По, несмотря на своё двуличие, может оказаться настоящим преступником.

— Повторю вопрос: почему ты ничего не сказал мне? — Малвани сидел с каменным лицом.

— Потому что я боялся, что из-за давления сверху ты можешь прийти к самому простому, но абсолютно неверному выводу.

— Другими словами, ты не верил, что я смогу всё сделать правильно? Опираясь только на доказательную базу?

— Собственно говоря… Нет, не верил. Ты с самого начала относился к Тимоти По с предубеждением, считая его виновным, когда на то не было никаких веских оснований. А если бы ты узнал, что он нам солгал? Что его образ жизни отличается от общепринятого? Тебе ведь было бы ещё проще повесить на него преступление из-за своих предрассудков.

Я остановился и перевёл дыхание.

— А учитывая то, что публика смешала бы его с грязью за одно его «не общепринятое поведение», в моих руках оказалась карьера человека. Я мог разрушить её одним словом, а мог сохранить. И я не увидел причин её рушить. Я не считал его виновным. Моим долгом было защитить его интересы.

— Твоим долгом…, - Малвани разочарованно покачал головой. — Мы нашли убедительные доказательства, связывающие его с сегодняшним преступлением.

— Именно поэтому я и рассказал тебе о его местонахождении.

Малвани вскинулся:

— Если бы ты был более откровенным, мы смогли бы получить твёрдые доказательства гораздо раньше. Твоё чувство долга по отношению к По могло стоить жизни ещё одной девушки. Не говоря уже о детективе Марвине.

У меня подкосились ноги, и я почти рухнул на стул.

— Думаешь, в таком случае я не жил бы с чувством вины до конца своих дней?

Малвани услышал боль в моём голосе, причинённую его словами.

— Ты же знаешь, Зиль, я не это имел в виду. Мы все делаем всё, что можем. И принимаем решения, руководствуясь имеющейся на тот момент информацией. Что ещё нам остаётся?

Он был прав.

Что можно сделать, не владея всей информацией?

Выход лишь один — и с ним придётся жить всю оставшуюся жизнь. И либо исправить ошибку, либо смириться с вытекающими последствиями.

Неужели я ошибся и не разглядел истинное лицо По?

Неужели мои инстинкты подвели меня, хотя в прошлом всегда выручали?

Той ночью я так и не уснул. Ворочался, метался в кровати, но, в конце концов, решил, что был прав насчёт По.

Несмотря на его слабости и недостатки, он не был тем, кого я искал. Тем, чьи чудовищные слова и поступки нещадно мучили меня до глубокой ночи.

В доме 101 по Магдугал-стрит Тимоти По не было. Зато был целый ассортимент различных наркотиков.

К несчастью для него, даже у видавших виды сотрудников Малвани глаза на лоб полезли.

Тайник с опиумом, бутылочка героина, капли с кокаином от зубной боли и десяток инъекционных игл, напоминающих ту, которой укололся детектив Марвин.

И хотя в наличии в аптечке этих лекарств не противоречило закону, в приличном обществе подобное хранение не одобрялось, а следовательно, данная находка не сулила По ничего хорошего.

Конечно, само наличие дома шприцов и игл ничего не доказывало. Но если учесть выявление на оставленной на месте преступления игле отпечатков По вкупе с предвзятым отношением присяжных к образу жизни подозреваемого — и дело против Тимоти По становится всё непоколебимее.

Стороне обвинения будет легко выставить мужчину неприятным, аморальным типом. И вряд ли его личное свидетельство в суде сможет перебить все обвинения, как я совсем недавно видел в суде над миссис Снайдер.

Казалось, прошла вечность с того процесса. А на самом деле — всего неделя.

В конечном итоге, людям Малвани удалось отыскать По, и к утру понедельника, когда я встретился с Малвани в участке, По уже находился под арестом.

Я лично изучил все свидетельства его вины. Доказательства были твёрдыми, и вполне могли успокоить мой разум.

Но вот неприятное ноющее чувство под ложечкой — совсем другое дело…

Я был по-прежнему уверен в невиновности По, несмотря на предоставленные мне убедительные доказательства. Я просто не считал его способным на совершение этих убийств.

— Даже лучшие из нас ошибаются, — Малвани сочувственно хлопнул меня по плечу. — И я за столько лет службы не раз ошибался. Но твоя ошибка, к счастью, не стоила нам большой задержки в поисках преступника.

Я резко поднял голову и посмотрел на Малвани.

— Где По прятался?

— Я послал людей в Бауэри поговорить с некоторыми торговцами наркотиками, которых мы используем в качестве информаторов. И им повезло: они нашли По в полубессознательном состоянии в наркопритоне на Мотт-стрит.

Он поднял глаза, отвлекшись на внезапный переполох.

— Помяни чёрта…

Мы оба посмотрели в сторону открытой двери кабинета и увидели, как мимо вели оцепеневшего Тимоти По. Двое полицейских практически тащили его по коридору из допросной к ожидавшему на улице полицейскому кортежу.

По увидел меня и бросился в мою сторону.

— Я этого не делал.

Обезумев от страха, он продолжал молить меня:

— Пожалуйста, поверьте! Клянусь вам! Пожалуйста…

Он посмотрел мне прямо в глаза, протянул худую руку и схватился за мою кожаную сумку, как утопающий за брошенную в воду верёвку. Я успел рассмотреть бывшую некогда белой рубашку, теперь всю в жёлто-зелёных разводах, и ощутил вонь рвотных масс.