Вадим Агапов - Гроссмейстер

– Я ничего не забываю, – бросил собеседник.

– Ну и хорошо, – продолжал Арсений. – Я, конечно, не удивлюсь, если пистолет, из которого хлопнули Пискова, обнаружится где-нибудь у меня под подушкой, но сами понимаете… стал бы я его хранить? Конечно, нет. И последнее: я теперь работаю на Погожина, к которому и собираюсь сейчас ехать.

– На Погожина? – задумчиво проговорил Сергей Михайлович. – Интересно. Дочку Сердюкова-то нашли, зачем тебя Погожин нанимает? Не пойму. А ты…

– А я не пойму, – перебил его Арсений, – почему вы мне помочь не хотите?

– Да с какой стати? – удивился тот. – Я же говорю, что я не занимаюсь этим делом…

– Вы сами сказали про честного гражданина! Для восстановления справедливости! Или вы поверили, что Писков по глупости послал Маргариту к Воровскому? – усмехаясь, произнес Строганов. А я зажмурился – снова блефует? А Арсений продолжил: – А заодно, может, и узнаете, какую работу я буду делать для Погожина! Я бы на вашем месте…

– Пф! – услышали мы громкое возмущение Игоря Ивановича. – Ты не на моем месте! И никогда на нем не будешь!

– И слава Богу! – признался Арсений. И добавил, как мне показалось, довольно проникновенно: – Игорь Иваныч, помогите, а?

– Я подумаю… – после паузы ответил тот и добавил недовольным тоном: – А все потому, что норову много! Довыпендривался!

– Можно пару вопросов? – мы шли к метро, предстояла поездка за город, в резиденцию Сергея Мироновича.

– Да хоть десять, – пожал плечами Арсений.

– Для начала: почему ты сказал, что Пискова убили не вовремя? – задал я наименее важный из интересовавших меня вопросов.

– Так у меня концерт завтра! – воздел он руки к небу. – А теперь он под угрозой.

От этих слов я застыл, как вкопанный, и уставился на своего легкомысленного друга. Мы стояли в скверике, неподалеку от Князь Владимирского собора.

– Пошли, нам далеко ехать, – потянул он меня за рукав. – Шучу я, шучу. Это реальная подстава, которая может закончиться моим арестом, а сейчас времени на это нет.

– Почему ты решил, что Пискова убил Сечкин?

– А кто? Сердюков сам, что ли? – возразил он мне. – Думаю, что дело было так: «Георгий Петрович! А че нам с Писком-то делать?» (Строганов весьма похоже озвучил начальника охраны) «Да убери его с глаз моих! Видеть падлу не хочу» (Арсений изобразил Сердюкова немощным стариком с трясущейся головой) Ну, вот он и убрал его, – закончил Арсений обычным тоном. – А в силу своей природной говнистости застрелил его у меня в квартире, чтобы сделать мне пакость. Зависть! Не может простить, что это я нашел Маргариту, а не он.

Я был уверен, что Арсений преувеличивает и придумывает. Мы спустились на Спортивную и сели в вагон метро.

– Так, может, нам поехать в полицию и рассказать…

– Нет, – тут же прервал он меня. – Меня сразу посадят, да и тебя тоже вряд ли выпустят. Я думаю, что наш друг Игорь Иваныч возобновит за нами слежку, потому что ему интересны олигархи, и пусть Михаил сорвался с крючка, но Воровский с братом остались, и Погожин…

– Что Погожин?

– Игорю Иванычу интересно, зачем мы едем к Погожину, – пояснил Арсений.

– А зачем и правда мы к нему едем? – посмотрел я на Строганова.

– Расшифровывать картину. Ну, кроме меня, ее все равно никто не сумеет разгадать! Так вот, – продолжил он про Игоря Ивановича, – нам эта слежка сейчас будет кстати…

– А он не может просто арестовать нас? – перебил я его. – Игорь Иванович.

– Зачем? Он-то прекрасно понимает, что это дело рук Сечкина. Или его наемников. Игоря Джеймс Бонда Иваныча интересуют более крупные рыбы, чем Сечкин. И ему ну совсем не нужно, чтобы нас арестовали по обвинению в убийстве, которого мы не совершали.

– А что ему нужно? – поезд остановился посреди тоннеля, и в тишине приходилось говорить вполголоса.

– Компромат на олигархов, это раз. – заголосил Строганов на весь вагон. – Знать, что мы делаем для Погожина, это два.

– А не мог Пискова убить Воровский? – предположил я.

– Зачем это ему? – удивился Арсений и, немного подумав, добавил: – Воровский теперь за свою жизнь должен опасаться, а не чужие губить.

– Вот такие, как вы, все и портят! – заявил сидевший неподалеку мужик неопределенного возраста, вида и занятий. Но определенно выпивший. Он вначале вертел головой по сторонам, чтобы встретиться с кем-нибудь взглядом, но поскольку все отворачивались, то стал прислушиваться к нашему разговору. – Придурки! Че, за Навального, что ли? А я против…

Арсений в упор посмотрел на говорившего, и я подумал, что, к счастью, на следующей остановке нам выходить. Но увы, Арсений не мог удержаться…

– Жена бросила, на прежнюю работу таких дебилов не берут, плохо, что мама пенсией своей делится, – Строганов постарался озвучить свои логические выводы как можно громче, чтобы перекричать шум поехавшего поезда. – Лузер!

– Ах ты, пиндос американский, – стал он подниматься, – мы вам всем скоро устроим… гейропа долбаная!

Я вздохнул, предвидя драку: Строганова будет не удержать, а с мужиком разговаривать бесполезно. Поезд подъезжал к Звенигородской. Арсений встал и прошел мимо мужика к двери. Я за ним. Мужик не отставал. Тут Строганов развернулся и стал смотреть ему в глаза. Даже зонт свой на изготовку не взял. Мужика это разозлило. Присовокупив еще пару ругательств, он, коротко замахнувшись, ударил Строганова в голову. Но тот, мгновенно уклонившись и сделав противнику подсечку, добавил рукой ему по почке. Нападавший с воплем завалился на сидевшего на скамье бугая. Тот не потерпел к себе такого отношения и пнул его ногой.

Мы вышли на станцию.

– А насчет Воровского ты прав, – заявил Арсений.

– А? – я был так поглощен происходящим, что сразу и не понял, про кого речь.

– Я говорю… Пойдем, что ты встал посреди станции? Я говорю, что хорошая идея насчет Воровского! Завтра проверим одну мою мысль, съездим в ресторан. Если, конечно, успеем.

– А?.. А почему мы можем не успеть? – не поспевал я за мыслями Арсения.

– Его тоже накажут, – равнодушно сообщил он.

– Сердюков? Слушай, а может… – начал я, но Арсений тут же отреагировал:

– Не рискуй! Это их внутренние разборки! Хочешь попасть между молотом и наковальней? Я, кстати, раньше увлекался кузнечным делом, ну, ковкой металла. У меня был боевой молот…

– А как же твои христианские принципы? – теперь я его перебил. – Если ты не предотвратишь преступление, то, считай, сам в нем участвуешь. Как же так?

– Их всех наказывает дьявол, и Сердюкова, и Пискова, и Воровского, – пожал он плечами, – и я в это вмешиваться не хочу. И не буду. И тебе не дам. Давай-ка лучше обсудим кое-что, есть у меня пара мыслей… Да, пока не забыл, насчет Кирпича и Жеглова…