Адриана Мэзер - Призрачный омут

«Ники,

Надеюсь, ты примешь этот браслет в качестве приглашения на Весенний бал на следующей неделе.

Джексон.

P. S. Заеду за тобой сегодня вечером в 19:30».

Провожу пальцем по задней стороне открытки, где остался след от браслета. Получается, ему потребовались всего сутки после нашей ссоры, чтобы пригласить ее? Понимаю, почему он ничего мне не сказал, но жутко бесит, что из всех людей на свете моего друга отбила именно Ники.

– Сэм? – говорит Элис, рассматривая открытку.

Усилием воли заставляю себя сунуть ее обратно в конверт.

– Так, ерунда.

– Тогда зачем ты насилуешь бедный конверт? – Элис вынимает его из моих рук и кладет назад в коробку. – Услышь меня сейчас: если Джексону нравится Ники, он точно не тот парень, каким ты его считала.

Мэри поворачивается к нам:

– Нашли что-то?

– Нет, – качаю головой. – Джексон подарил Ники один из браслетов, которые продают для бала.

Все молчат, ожидая продолжения, и я бормочу под нос:

– Не подумайте, что я хочу встречаться с Джексоном. Просто такое неприятное чувство, будто он кинул меня, и я для него больше ничего не значу.

Мэри хмурит брови.

– Смотрите, что у меня, – говорит Сюзанна, и я благодарна ей за то, что она отвлекла от меня внимание. – Записи Ники из танцевального комитета.

Мы склоняемся над маленьким блокнотом, который держит Сюзанна. Она проводит пальцами по страницам:

– Получается, комитет оформил заключительный список тем для Весеннего бала еще в ноябре, но «Титаника» среди них не было. В начале семестра Блэр и Ники взяли в оборот Уордуэлла и историков, и танцевальный комитет сделал исключение, добавив новую тему.

Элис мычит, размышляя.

– Значит, они не просто поддержали тему «Титаника», они пропихнули ее комитету, а потом бились, чтобы ее выбрали в итоге? – изумляюсь я.

– Похоже на то, – говорит Мэри.

Раздается приглушенный шелест шин по гравию. Мэри кидается к окну.

– Пикап Джексона. Он же сказал, что они встречаются на пристани!

У меня душа в пятки уходит. Сюзанна закрывает блокнот и кладет его на полку. Мы судорожно расставляем все по местам. И бежим. Прочь из комнаты, вниз по лестнице, в коридор…

Замок в прихожей двери щелкает, открываясь. В дом проникают голоса Джексона и Ники. А нам до выхода остается еще два коридора. Молча стоим.

– Не успеем, – шепчет Сюзанна.

Белые стены давят на меня. Элис заставляет нас остановиться.

– Эй! Кто там? – кричит она.

Джексон и Ники умолкают. Элис совсем чокнулась?

– Да? – с сомнением отвечает Ники, заходя к нам в коридор. – Элис?

Меня бросает в жар.

– У вас задняя дверь открыта, ветер бьет ей о стену, – заявляет Элис. – Но, полагаю, раз ты дома, то и сама это знаешь.

– Нет, – произносит Ники так, будто ей в рот попала какая-то гадость. – Не знаю. И вы вчетвером решили проверить мою дверь?

Джексон и Ники держатся за руки. У него на запястье голубой шнурок с серебряным якорем, а у нее – коричневый со штурвалом. Браслеты для бала. Сюзанна убирает за ухо выбившуюся прядь волос.

– Мы не могли позволить Элис в одиночку идти в пустой дом, куда, возможно, забрались грабители.

Ники удивленно поднимает брови.

– Я думал, вы все сейчас должны быть в гостях у Сэм, – говорит Джексон, даже не пытаясь отпустить ладонь Ники.

– А я думала, что после разговора о том, как сильно мы хотим защитить родителей, ты не станешь упоминать о духах при моем папе и расстраивать его, – встреваю я.

Джексон пожимает плечами. Неужели он решил таким образом отомстить мне за то, что я отказалась пойти на танцы? Или, что еще хуже, наша дружба важна для Джексона гораздо меньше, чем для меня.

Губы Ники изгибаются в улыбке, и она прижимается к его руке.

– Всегда пожалуйста, – бросает Элис. Она смотрит на их сцепленные руки. – И кстати, эти тупые браслеты от танцевального комитета просто уродские.

Мэри кивает. Ники сердито щурится.

– Дверь сами найдете. – Она тянет Джексона к лестнице. – Пошли в мою комнату.

Сюзанна мягко касается моей руки.

– Мне жаль, – шепчет она тихо, чтобы слышала только я.

Сидящая на переднем сиденье джипа Мэри поворачивается к Элис:

– Теперь ты согласна, что Ники и Блэр как-то в этом замешаны, правда? Что твои подруги были правы, а ты, как ни противно себе в этом признаться, ошибалась.

Элис закатывает глаза и выезжает на дорогу:

– О’кей, они как-то замешаны, вы правы. Но это не значит, что они главные зачинщицы происходящего.

– Они могут действовать под чьим-то руководством, – Сюзанна незаметно для себя прикасается к нижней губе.

– А еще… вы говорили, что Уордуэлл – не потомок ведьмы, а не кажется ли вам странным, что он тоже пропихивал «Титаник» в список? – интересуюсь я. – И он не только поддержал тему, а сумел убедить всех учителей истории перестроить учебный план. Звучит подозрительно.

Элис подъезжает к тротуару у моего дома.

– Я тоже об этом подумала, – говорит Сюзанна. – Особенно если вспомнить, как он рассказал тебе о псе Харперов.

Я открываю дверь джипа и выпрыгиваю на улицу. Папиной машины почему-то нет на дорожке.

– Если Ники и Блэр замешаны, разве не логично, что Уордуэлл с ними заодно?

Элис в ногу со мной шагает по кирпичной дорожке:

– Я теперь даже не знаю, что думать.

– Ну-у-у, биография у него действительно необычная, – морщит носик Мэри.

Открываю дверь для Наследниц и закрываю, когда мы все заходим в дом. В прихожей Мэри останавливается и поясняет:

– Дело было так: раньше Уордуэлл работал директором музея, переехал в Салем лет десять назад. Он сразу начал ухаживать за своей – теперь бывшей – женой, и они быстро сыграли свадьбу. Из-за фамилии женщина решила, что он потомок ведьмы, но два года спустя выяснилось, что Уордуэлл и салемские суды далеки друг от друга, как Венера и Марс. Был какой-то безумный скандал, который разрушил их отношения. Они развелись, и мистер Уордуэлл устроился работать учителем в школу.

– То есть он притворялся одним из потомков? А его жене это было важно?

– Жестко все закончилось, – кивает Мэри.

– Так, может, после этого он всех потомков ведьм и колдунов ненавидит? – спрашиваю я.

– Не замечала, – отвечает Сюзанна. – Но это не факт. Он же учитель истории, хотя когда-то был директором музея. И потом, его страсть к истории «Титаника» не вчера началась.

– Зато у него есть доступ в школу, и он знает всех, с кем мы общаемся, – добавляю я.

– Мои инстинкты снова кричат «нет», но я то же самое говорила про Ники. И, как метко высказалась Мэри, ошиблась, – вздыхает Элис.

Несколько секунд я молчу, а потом:

– Проклятье! Знаете, что? Уордуэлл был в моем доме. Правда, давно. Вивиан сказала, что он помогал чинить окно… Он мог увидеть картину с Майрой и Генри и узнать их.