Чингиз Абдуллаев - И возьми мою боль

Он провел гостя в гостиную, посадил за стол. Достал из старинного комода высокий графин с розовой жидкостью.

— Это хороший ликер, — сказал он, — из лепестков розы.

— Знаю, — засмеялся Мироненко, — твой фирменный. Говорят, его нужно готовить пятнадцать лет. И как ты умудряешь все рассчитывать на пятнадцать лет.

Я бы не смог быть таки терпеливым.

— У нас профессия такая, Григорий, — сказал старик, разливая ликер, — быть терпеливыми.

— Твое здоровье, — поднял рюмку Мироненко.

— И твое, — сказал старик. Обе рюмки были выпиты до дна.

— Хорошая настойка, — крякнул Мироненко.

— Зачем ты пришел, Гриша? — спросил Наум. — Ты не был у меня уже больше десяти лет.

— Навестить старого друга, — усмехнулся Григорий, — тем более что я не был здесь больше десяти лет, как ты сам говоришь. Может, мне захотелось тебя просто увидеть.

— Ты не тот человек, который ходит к старым друзьям. Прости, Гриша, но я привык говорить открыто. Мне нужно знати зачем ты пришел.

Вместо ответа Мироненко достал часы. Положил их на стол — Ты видел эти часы? — спросил он.

— Да, — кивнул Наум, поправляя бороду. Теперь он не сомневался, что все его расчеты были правильными. Сыроежкин конечно, позвонил Мироненко и повез ему часы. Но почему тот не стал покупать часы? Или просто их не отнял? Почему он приехал с часами к нему? Ведь Мироненко и сам вполне мог оценить их стоимость.

— Как они к тебе попали, Наум?

— За ними есть след?

— Небольшой, — улыбнулся Мироненко.

— Я брал их чистыми, — твердо сказал Наум. — Мне их принесла одна девушка.

— Но ты ведь понял, что это очень дорогие часы.

— Конечно, понял. И сразу сказал, что они очень дорогие.

— Кому? — быстро спросил Мироненко. — Кому ты сказал, что они дорогие?

— Той самой девушке, которая их принесла. Вернее, сказал в ее присутствии. Ты ведь меня знаешь, Гриша, я работаю на процентах.

— А где эта девушка? — нетерпеливо спросил Мироненко.

— Ушла, — Наум следил за руками своего гостя. За много лет я научился узнавать настроение и мысли человека по его рукам, вернее по пальцам. Они выдавали любого с головой. У Григория Мироненко дергались пальцы, когда он спрашивал про девушку.

— Куда ушла?

— Не знаю. Мне нужны часы, а не девушка, — сказал с достоинством Наум.

— Я ювелир и всю жизнь занимаюсь проблемами золота, а не гинеколог, чтобы заниматься еще и проблемами женщин.

— Смешно, — прохрипел Мироненко, не улыбнувшись.

— Я думал, ты пришел по более серьезному делу, — Наум видел, как дергаются пальцы гостя.

— И ты не знаешь, как ее звали? И принял такую вещь, даже не узнав, кто это такая? — нервно спросил Мироненко. На. часы он даже не смотрел.

Его не интересуют часы, вдруг понял Наум, ему нужна девушка. Она его интересует больше часов.

— Я действительно не знаю, — спокойно сказал он. — Мне позвонил мой знакомый — Алексей Сыроежкин, — он уже не сомневался, что Леша успел побывать у Мироненко, — попросил меня приехать к нему и оценить эти часы. Я поехал и посмотрел. Мне они понравились, и я сказал ему, что часы стоят не меньше двадцати тысяч долларов. Сыроежкин забрал эти часы. Вот и все.

— Не все, — возразил Мироненко, хмуро посмотрев на ювелира. — Ты не темни, Наум. Мы ведь с тобой столько лет знакомы. Не хитри.

— Стар я уже, Гриша, чтобы хитрить. Это ты все вертишься, изгаляешься, все норовишь меня обойти. Не нужно так спрашивать. Спроси напрямую, что тебя интересует, и я тебе отвечу. Ты ведь знаешь, что я никогда не вру. Бог мне этого не позволяет. Могу тебе не сказать, но врать не стану.

Мироненко знал, что старик говорит правду. И поэтому он доверительно нагнулся к своему собеседнику. Пальцы у него снова дергались.

— Нас интересует эта девушка, — честно сказал он. — Ее по всему городу ищут родные.

— И вы решили им помочь? — усмехнулся старик.

— Нет. Но за девушку назначено крупное вознаграждение Нам нужно ее найти, Наум. Скажи, где она?

— Я же сказал, что она ушла.

— Ты не все сказал, — злым голосом заметил Мироненко, — ты не сказал, что она ночевала у тебя дома. И не сказал, как часы оказались у Сыроежкина.

Значит, ты сам взял эти часы у девушки, заплатив ей деньги, и передал их Сыроежкину.

— Гриша, — покачал головой Наум, — я работаю ювелиром уже более полувека. Неужели для того, чтобы продать золотые часы, мне нужен такой посредник, как этот Сыроежкин? Ты ведь умный человек, Гриша, о чем ты говоришь?

— Где девушка? — закричал Мироненко, теряя терпение. — Куда она делась?

Где ее искать?

Наум снова поправил бороду. Внезапный крик гостя его не смутил.

— Не кричи, Гриша, — попросил он, — не нужно кричать. Я тебе сказал всю правду. И больше я ничего не знаю. Я думаю, что Сыроежкин поступил глупо, придя к тебе. Он приехал ко мне сегодня утром и, видимо, прихватил с собой часы, когда уходил.

— Ты сегодня утром бегал, просил сделать паспорт для молодой девушки.

Заграничный паспорт, — свистящим голосом сказал Мироненко. — Только не говори мне, что у тебя есть молодая племянница. Или какая-нибудь новая знакомая.

Старик не смутился. Он только грустно улыбнулся.

— Узнаю школу Фили Кривого. Это он тебя послал? Ах, Филя, Филя, всегда он встревает во все дела.

— Где девушка? — Мироненко надоели рассуждения старика.

— Я сказал — не знаю, — старик вдруг поднялся, мрачно и торжественно посмотрел на сидевшего перед ним человека и поднял руку, — но, клянусь богом и памятью своих родных, даже если бы я знал, где она сейчас находится, такому человеку, как ты, Григорий Мироненко, я бы никогда этого не сказал. Хотя бы для того, чтобы спасти эту несчастную девушку от таких негодяев, как Филя Кривой. Я верующий человек, Гриша, и не заставляй меня делать на старости лет подлости.

— Значит, ты не знаешь, где она? — поднялся Мироненко, забирая часы. — Что ж, придется поговорить еще раз с этим Сыроежкиным.

Наум посмотрел на него. Покачал головой.

— Жадность тебя погубит, Гриша. Ты уже не мальчик. И очень состоятельный человек. Все бегаешь, суетишься, все выгадываешь. В порученцах у Фили Кривого ходишь. А над ним бога нет. Только пустое небо.

— До свиданья, — рявкнул Мироненко, двигаясь к двери. Старик закрыл глаза; Произнес краткую молитву. И снова открыл глаза, сделав шаг к Мироненко.

— Подожди, — сильным голосом вдруг сказал он. Его гость удивленно обернулся.

— Не нужно уходить, — в голосе старика появились новые ноты, словно изменилось звучание голоса. — Где сейчас Алексей?

— У нас в гостях, — ответил его гость.

— Если я найду вам девушку, вы отпустите его? — спросил Наум, глядя на пальцы Мироненко. Они вздрогнули, дернулись. Гость злобно усмехнулся.

— Значит, ты все-таки врал, — довольным голосом сказал он, — я всегда считал, что твоя вера показная, только для людей. Знаю я таких бессребреников.