Галина Романова - Свидетельницы зла

Оказалась права.

А еще внук Марии Кирилловны был виновен в растлении своего сына — Артура. Именно эти мерзкие сцены его растления были запечатлены на фотографиях, которые хранились на самом дне шкатулки Марии Кирилловны. И возможно, именно этих снимков и информации о тайнике, где хранилось орудие убийства, и не хватало теперь полиции.

По телевизору она видела, как Владимира со сцепленными наручниками руками препроводили в зал суда, где ему избрали меру пресечения. Он должен был просидеть до суда в тюрьме. Но его адвокат, выступивший потом перед камерами, заявил, что у правоохранительных органов нет никаких доказательств вины его подзащитного. И что он в скором времени снова окажется на свободе.

Этого Надя стерпеть не могла. Поэтому и возложила на себя миссию: снабдить правоохранительные органы доказательствами вины этого ужасного человека.

И поэтому выехала из дома за пять с половиной часов до вылета. И отправила такси не в аэропорт, а к тому отделению полиции, где в свое время занимались поимкой этого урода.

Она попросила таксиста подождать. И широкими шагами направилась к двери. Позвонила и назвала себя. И даже показала в глазок паспорт.

— Мне нужно оставить информацию для майора Вишнякова, — пояснила Надя, протягивая дежурному плотный конверт. — Лично в руки. Это очень важно. Это касается дела, которое сейчас у всех на слуху…

Когда утром майор Вишняков вспарывал пакет, Надя была уже давно в небе. Она блаженно улыбалась, рассматривая кудрявые облака в иллюминатор самолета. Она предвкушала отдых. И еще она была страшно горда собой. Она не побоялась и отправила конверт. Если спросят, как он у нее оказался, она им соврет. И совершенно точно ни словом не обмолвится о шкатулке. Ее уже и нет. Ее разбил о ее голову внук старой женщины. Поэтому ни о шкатулке, ни о ее содержимом она рассказывать никому ничего не станет.

А вот помочь посадить этого гада за решетку она просто обязана.

Под давлением таких улик он ни за что не сможет отвертеться. Он сядет!..

— Вы сядете, гражданин Виноградов. Сядете навсегда. — Майор Вишняков подавил зевок. — Следователь сейчас дополняет дело новой информацией и новыми уликами. Ваша вина бесспорна.

— Какими уликами? О чем вы, девчонки и мальчишки? — Виноградов глумливо захихикал. — Я всего лишь грустный клоун! Я не убийца!

— В вашей квартире, в тайнике, который был вмонтирован в дверную коробку, был найден пистолет. Из которого были убиты пять человек в дачном поселке. Из которого был убит бывший следователь Пономарев.

— Не знаю я ни про какой пистолет. Все вопросы к матери. — Он хищно оскалил щербатый рот.

— На нем ваши отпечатки, Виноградов. Ваши и ничьи больше. И они очень свежие. Скажу больше… — Майор чуть подался вперед. — Вы как-то поранили руку, видимо. В какой момент, вам виднее, и там частицы вашего эпителия и крови. Вопрос к вам, Виноградов: за что? За что вы убили всех этих людей?

Он думал не более минуты. Лицо его кривлялось, дергалось, как во время циркового представления. И наконец он сказал:

— Я отомстил им за смерть сына. Следак этот посадил не того. И я должен был отомстить и ему тоже. — Он сморщил лицо, словно собирался зарыдать. — Вам не понять, майор, что такое потерять ребенка! Все эти годы я был одержим местью. Я должен был отомстить за сына…

— Которого сами и убили?? Которого сами замучили до смерти? Почему? Почему вы это сделали?

— Вздор! — заверещал бывший клоун, сделав несколько нервных попыток сорваться со стула, но он был прочно прикован наручниками к столу. — Это они! Не я!

— Нет, Виноградов. Это вы убили своего ребенка. Сначала долгие годы совращали его, а потом убили. Когда это случилось впервые, Виноградов? Сколько тогда ему было?

И, вытащив из папки фотографии, майор принялся раскладывать их на столе.

— Сколько ему тут? Семь? Восемь? — Вишнякова передергивало. На снимки он старался не смотреть. — Зачем вы их хранили?

— Это не я, — завыл он. — Это старая сука установила камеру. Она что-то начала подозревать и установила камеру. Она такая… Я бы давно от нее избавился, но она шантажировала меня этим. Она держала меня на крючке. И Артура велела оставить в покое. А я не мог! Не мог! И когда он спутался с этими друзьями, я… я просто избавил его от них. И все!

Все бранные слова мира не могли бы охарактеризовать это нечто, что корчилось сейчас перед ним в допросной. Вишняков еле сдерживался, чтобы не пустить в ход кулаки.

— За что вы убили их?

— Я не хотел! — воскликнул он. — Я дружил с ними. И не только. У нас сложились великолепные отношения. Но потом… Они начали догадываться. С ними говорил этот Пономарев. Он вдруг приехал и очень активно начал задавать вопросы. Он вспомнил что-то. Ребятки тоже начали вспоминать, прозревать. А однажды Илья открытым текстом спросил меня. Но не об убийстве, нет. Он был уверен, что Артура убил я. Он спросил, снимал я или нет это на камеру. Предлагал купить. Он огромные деньги зарабатывал, продавая реалити-шоу подобного рода. Я понял, что они не оставят меня. Принялись клянчить деньги. Сначала немного, потом больше. И я решил избавиться от всей компании скопом. Место выбрал не случайно. Там зимой вокруг ни души. И время выбрал не случайно. Я знал, когда выходит на свободу Власов. Они там у меня три дня просидели связанными. Я позабавлялся…

— А Новикова Кира? Она почему погибла со своим парнем?

— Это кто? Это те двое, что приехали ночью смотреть купленный у моей бабки участок? Идиоты, конечно! Принесла нелегкая. — Он вяло подергал плечами. — В двух словах: оказались не в том месте, не в то время. Я сначала не хотел их убивать. Встретил на пороге, поболтал. Сказал, что собираю последние вещи из дома бабушки. А потом увидал, что это та самая девка, что попросила пробить ей заказ в баре, понял, оставлять ее нельзя. Она узнает меня. Убил вместе со всеми. Она ведь пряталась там от Оли Королёвой. Наврала ей о чем-то и пряталась, стыдилась. Поэтому поймала меня на улице, когда я подышать выходил, и попросила заказ сделать. И заказ не забрала, и на меня нарвалась на даче. Тоже не сразу умерла. Три дня я их там держал. Всех… Чек… Твою мать, чек надо было забрать. С него все и завертелось! Я-то думал, что все сгорит к чертям собачьим. А потушили! Потом пришлось эту девку из бара, что меня вспомнила, угоманивать. До конца снова не вышло. Слабоват у меня удар. Вторая попытка тоже не удалась. Живучая, гадина! Как-то пошло все не так. Все!

— Пономарев? За что вы его убили?

— Он вспомнил про фотографию, фигурирующую в деле. На ней Артур садился в белую машину в ночь своей смерти. Фото было сделано с уличных камер. Водителя видно не было. Но ведь могли установить. Я дело из архива забрал. Фото-то рассмотрел. Внимательно! Локоть там мой виден. Это худо. Говорю же, ком с горы. Все как-то навалилось. Устал я. — Он уткнулся подбородком в край стола. — Устал я убивать этих дураков.