Брайони Пирс - Дикий остров

– Не двигайся, Уилл! – прокричала Лиззи.

Уилл закатил глаза.

Кёртис довольно сложил руки:

– Подождем, пока вода сойдет. Никуда ты не денешься.

Эллиот издал короткий смешок.

– Я иду за тобой! – Я снова попытался оттолкнуться, но Лиззи врезала мне по носу. Адская боль ослепила меня. Во рту я почувствовал привкус крови.

Когда я снова раскрыл глаза, Лиззи пристально смотрела на меня:

– Его не вытащить.

– Она права. – Уилл дрожал, едва выговаривая слова посиневшими губами. – Ты не сможешь меня вытащить. Но ты все еще можешь позвать на помощь. – Он посмотрел на Кёртиса. – Они не тронут меня, пока не сойдет вода. По мне вы хотя бы сориентируетесь, где зыбучий песок. Отправляйтесь на переправу. Бегите на Фетлар, расскажите, что случилось и зовите на помощь.

– Уилл…

– Так и поступим, – мягко осадила меня Лиззи.

Кёртис ухмыльнулся:

– До отлива вы двое тоже никуда не попадете. Мы всех отведем к Голду.

Я посмотрел Лиззи прямо в глаза. Все, что я сейчас видел, это два голубых блюдца, черные ресницы и короткие, темные волосы, прилипшие к бледному лицу. У меня был последний шанс сказать, что хотел.

– То, что я тогда сказал… я был не в себе, – произнес я.

– Я…

– Послушай. – Я закрыл глаза, и слова сами собой сорвались с моего языка. – На самом деле, – я затаил дыхание, – я люблю тебя. Не просто потому, что ты красивая, – я открыл глаза и коснулся пальцами ее холодной щеки, – а потому что ты злишься, когда я катаюсь без тебя, потому что ты, когда задумаешься, напеваешь себе под нос эти старые песни, накручиваешь волосы, когда волнуешься. Я люблю тебя до дрожи в коленках. Если ты счастлива, то счастлив и я, потому что я люблю твою улыбку. Я обожаю тебя за то, что ты такая умная. Ты заставляешь меня смеяться – именно поэтому ты и нужна мне.

Настала ее очередь закрыть глаза.

– Мы умрем, Лиззи. Пожалуйста, скажи, что чувствуешь то же самое.

Она молчала, и мое сердце обливалось кровью.

– Если нет, ничего. Я всегда буду твоим лучшим другом. Но хоть дай мне надежду. Скажи… хоть что-то.

– Мы не умрем, – Лиззи снова открыла глаза. – Я люблю тебя, Бен. И мы не умрем.

Она вырвалась из моих объятий и поплыла.

Спустя несколько ударов сердца я все еще стоял, цепляясь за камень, ошалело глядя на нее. Дождь безжалостно колотил ее по макушке, но Лиззи, преисполненная решимости, плыла к буйкам.

Кёртис и его дружки снова заверещали, и я обернулся к Уиллу.

Он наклонил голову:

– Хорош меня опекать, Бен. Иди!

– Я вернусь за тобой, слышишь?

Он кивнул, и я с силой оттолкнулся от камня, устремившись за Лиззи.

Дождь слепил глаза, но мне во что бы то ни стало нужно было добраться до переправы.

Я сосредоточился на ногах Лиззи, которыми та рассекала воду. Я не знал, сколько мы уже проплыли. Течение раскачивало, тянуло меня в сторону. Плечи заныли. Я остановился, чтобы немного отдышаться.

Едва я опустил ноги, как вода набралась мне в рот. Дна не было. С ужасом я снова поплыл, пытаясь разглядеть буйки. Течение относило нас все дальше, и теперь я едва мог отыскать переправу.

Куда подевалась Лиззи? Я бешено озирался. Она исчезла за тот короткий миг, что я был под водой.

– Лиззи! – прокричал я.

Она не ответила.

Нужно плыть дальше. Из последних сил я греб и бил ногами. Серой кляксой сквозь завесу дождя показался большой остров. Нужно добраться до него, чтобы спасти Уилла. Чтобы рассказать о Голде.

Неожиданно в моем затуманенном разуме всплыла навязчивая мысль. Голд не только выйдет сухим из воды, если об этом не рассказать, но лет через десять и вовсе возглавит глобальную бизнес-империю, управляемую самыми безжалостными людьми, над которыми он будет иметь абсолютную власть. Он станет властелином всего мира.

Сжав зубы, я греб что было мочи. Море хватало меня черными ледяными руками, пытаясь утащить в свою пучину. Я не мог дать ему одержать верх. Толчок, рывок. Толчок, рывок. Где же Лиззи?

От меня оставались лишь руки да ноги, я все греб и греб. В моем будущем была Лиззи. Голду не победить.

Меня разбудил мамин голос. Она собиралась за продуктами в магазинчик на углу и наказала мне присмотреть за Уиллом.

Застонав, я перевернулся на другой бок. Во всяком случае, попытался. Конечности отказывались меня слушаться. Они были такие же вялые и хрупкие, как если бы их слепили из песка. «Ему же почти семнадцать», – хотел было сказать я, но и на это сил не нашлось.

Глаза намертво слиплись. Я попробовал моргнуть, но не смог и шевельнуть веком. Правой щекой я вжимался в подушку. Левая была мокрой.

Я не помнил, как добрался домой, но, похоже, мне это удалось. Мама снова окликнула меня.

Как там Лиззи? Я хотел встать, но тело не подчинялось командам. Я пьян? Это единственное объяснение, почему ни одного события не отложилось в моей памяти. А я разве не должен быть в больнице? Я дернулся – только и всего.

Снова мамин голос. Она начала раздражаться. Я попытался ответить, но моя глотка сжалась и не хотела реагировать. Я закашлялся. Спазмы обжигающей волной прокатились по грудной клетке. Я кашлянул и снова вздрогнул. Да, я точно в больнице.

Наконец колоссальными усилиями воли мне удалось открыть один глаз. Через шторы пробивался яркий солнечный свет. Поморщившись, я снова его закрыл.

Немного погодя я снова медленно его открыл. Что-то не давало мне покоя… что-то не так.

Немного привыкнув к ослепительному свету, я смог различить детали моего окружения. Передо мной на камень опустилась чайка, злобно каркая.

Чайка?

Я нашел в себе силы приподняться, опершись на локти.

Я не дома.

Стряхнув песчинки из глаз, я с трудом сел на колени. Все тело ныло. Сколько я был в отключке? Где я?

Понемногу память вернулась ко мне. Голд! Точно. Надо позвать на помощь. Течение выбросило меня на берег. Осталось лишь найти кого-нибудь. Шатаясь, я поднялся на ноги и осмотрелся в поисках каких-нибудь признаков цивилизации.

А потом снова упал.

На пляже передо мной лежал разбитый самолет. Маленький пассажирский борт с поломанным крылом. В нос мне ударил запах горелого, и я заметил, что фюзеляж почернел от копоти. При аварии некоторые кресла вырвало с корнем. На одном из них лежала Кармен. Из ее груди торчал покореженный кусок железа, а одной руки и вовсе не было. Розовые кончики ее волос раскидало по лицу. Меня едва не вывернуло.

Остальные валялись у самолета как попало. Кто-то в креслах, кто-то просто так. Ван Ань лежал на крыле, облепленный песком. Девушки – Сомия и Паша – обнявшись, как будто спали. Там был и Кёртис. Его огненно-рыжая шевелюра обагрилась кровью, а веснушки совсем побледнели. Его друга, Эллиота, нигде не было видно.