Ольга Баскова - Сокровище падишаха

— Я нисколько не сомневаюсь в вашей бдительности, однако Таня сама говорила…

— Говорила — приговаривала, — буркнула старушка. — Никого здесь не было — и точка.

— Странно, — Герман пожал плечами. — Возможно, вы и правы. Ладно, пойду доложу шефу об обстановке.

Он вышел на улицу, достал из кармана клетчатой рубашки белый платок и вытер им вспотевшее лицо. В этой истории с магическим перстнем было много непонятного, и самое печальное, что пока они мало в чем продвинулись. Боростовский достал мобильный, несколько минут просматривал контакты, наконец нашел нужный и нажал вызов. Доктор, как и обещал, решил позвонить бывшему пациенту, которого когда-то прооперировал. Слава богу, лечение было начато вовремя, болезнь удалось погасить в начальной стадии, пациент, работник мэрии города Игорь Владимирович Курбатов, уже не приходил на осмотры регулярно, но врача не забывал. Он был благодарен Герману за то, что тот вовремя разглядел опухоль, в то время как другие врачи советовали ему сесть на диету и лечить нервы. Вот почему Игорь Владимирович сразу откликнулся на звонок и радостно заорал в трубку:

— Герман Борисович! Какая приятная неожиданность! Не поверите, недавно с супругой вспоминали о вас. Сам собирался звонить. Как поживаете?

— Нормально, — ответил Боростовский. — Лучше скажите, как вы себя чувствуете?

— Превосходно! — заверил его Курбатов. — Вы мой спаситель.

— И все же приходите ко мне, скажем, через неделю, — сказал Герман. — Я сделаю вам УЗИ так, для очистки своей совести. Да и анализы хорошо бы сдать.

— Ладно, приду, — сразу согласился Игорь Владимирович. — А что, если нам распить бутылочку в вашем кабинете? Возможно, в последний раз…

Герман почувствовал, как его охватила дрожь:

— Почему в последний раз? Что вы имеете в виду?

Курбатов довольно расхохотался:

— Ладно, так и быть, выдам тайну, хотя были у меня мыслишки огорошить вас, когда все будет готово, — начал он. — Городское начальство, куда входит и ваш покорный слуга, решило отдать новую, недавно построенную больницу под онкоцентр, ведь в нашем городке есть только онкологическое отделение при больнице, а это неправильно.

Боростовский прерывисто задышал. Наконец-то его мольбы были услышаны! Новый онкоцентр — это и новое современное оборудование, и чистые палаты, и комфорт для тяжелобольных.

— Очень хорошо, — от волнения он еле выдавил слова. — Это прекрасно.

— Погодите, еще не все, — вставил Курбатов. — Начальником центра мы полагаем назначить вас.

— Меня? — Кроме дрожи, Герман почувствовал, как его лицо заливает холодный пот. — Но почему меня?

— Да потому что лучше вас в нашем городе никого нет, — пояснил Игорь Владимирович, и голос его погрустнел. — Видите, хотел сделать вам сюрприз в своем кабинете, вызвав вас туда, чтобы сообщить, что вы уже назначены, да не получилось… Как говорится, язык мой — враг мой…

— Спасибо за доверие, — пробормотал Герман, орудуя носовым платком. — Но…

— Никаких «но», мой дорогой, — проорал Курбатов. — Так тому и быть. Впрочем, об этом у нас будет еще время побалакать. Вы наверняка звоните мне по делу. Такой деликатный человек, как вы, постесняется лишний раз побеспокоить кого бы то ни было. Слушаю вас.

— Да, Игорь Владимирович, к сожалению, по делу, — признался онколог. — Я слышал, у вас в полиции есть знакомые. Мне необходимо побеседовать со следователем, который ведет дело Аркадия Петровича Шлитмана и Татьяны Лазаревой, его подчиненной.

Игорь Владимирович вздохнул:

— Слыхал я про смерть Аркадия, — проговорил он уже без радостных ноток в голосе. — Пересекались мы с ним иногда, неплохой был мужик, хотя не без закидонов. Доложили мне и о смерти его любовницы. Но это несчастные случаи. Почему вдруг они тебя заинтересовали?

Отвечать правду или солгать — Герман раздумывал лишь секунду. Курбатов сам понесся ему навстречу:

— Впрочем, это не мое дело. Через пять-десять минут следователь позвонит тебе и скажет, где вы встретитесь. Устраивает?

— Вы просто волшебник! — восхитился Боростовский. Он понемногу начинал приходить в себя. Противный липкий пот уже не заливал лицо, колени не дрожали.

— Да какой я волшебник! — усмехнулся чиновник. — Впрочем, кресло, в котором я восседаю, действительно волшебное. Но настоящий кудесник — это вы, и не спорьте. Ждите звонка. А я не буду вам мешать и наведаюсь, как вы сказали, через недельку с бутылочкой армянского пятизвездочного. До встречи.

Они тепло распрощались, как старые знакомые, и Герман присел на скамейку неподалеку от дома Татьяны. Палящее злое солнце никого не щадило и сразу, казалось, вонзило острые лучи в его и без того горевший мозг, и мужчина встал и подошел к парапету, откуда открывался вид на море. Купаться здесь было запрещено, городские власти планировали сделать набережную, но пока только снесли пляжные постройки, разворошив серую гальку на берегу. Воздух был тих, никем не потревоженные чайки бродили по камням в поисках пропитания. Толстые, ленивые, они уже, наверное, разучились ловить рыбу и поджидали сердобольных жителей района с буханками хлеба. Недвижная вода в бухте, словно пепельное зеркало, отражала светло-голубые, будто прозрачные небеса. Одна из чаек села на парапет и посмотрела на доктора черным глазом, словно спрашивая, почему он не принес еду. Боростовский в шутку хотел извиниться перед птицей, но в кармане затренькал мобильный, и доктор поспешил ответить. Глухой простуженный голос недовольно буркнул:

— Добрый день. Следователь Качурин. Вы хотели со мной поговорить?

— Да, меня интересует смерть Аркадия и Татьяны Лазаревой, — Боростовский сразу перешел к делу.

— Можно просто пообщаться, — следователь сделал акцент на последнем слове, и Герман понял, что он никогда не согласился бы с ним встретиться, если бы не звонок Курбатова. — Давайте встретимся в чайной «Павлин» на улице Гагарина, знаете?

Доктору была знакома эта чайная. В ней к чаю подавали очень вкусные пирожные, и бывшая жена часто водила его туда. Бывшая… Да, это было очень давно.

— Буду через пятнадцать минут, — пообещал Боростовский.

— Жду, — буркнул Качурин и отключился. Герман торопливо пошел к машине, однако не успел засунуть телефон в карман, как снова раздался звонок.

— Привет, — в трубке раздался встревоженный голос Ромы Макарова. — Только что у меня был ушлый оперативник, совсем молодой, кажется, по фамилии Рыбак. Да, точно, Рыбак. У него большой рот, как у судака, поэтому я и запомнил его фамилию. Так вот, парнишка интересовался нашими убиенными, особенно Татьяной. Старший следователь Качурин, с которым он работает, списал все на несчастные случаи. Вероятно, это Рыбаку не понравилось — что-то унюхал. Он просил взять все необходимые пробы, и я сказал, что они будут готовы завтра. Видишь ли, задерживать дольше не получится. Он может проконсультироваться у любого криминалиста, сколько времени на это требуется, и у меня будут неприятности. О ювелире тоже пришлось сказать правду.