Наталья Александрова - Ночное солнце

Наконец Захар вздрогнул и обернулся, как будто сбросил с себя какие-то чары.

– Что ты сейчас слушал? – спросил его Матвей с непонятной робостью.

– Я не только слушал – я видел! – ответил Захар сонным, мечтательным голосом. – Я видел… не могу сказать что! Наверное, рай… там все было такое красивое… такое красивое, что на земле такого не бывает. Большие белые дома, красивые люди в белых одеждах… наверное, это был рай. А еще я слышал голос. Он был очень громкий, и он шел сразу со всех сторон…

Захар еще долго пересказывал Матвею свои видения. Он рассказывал об огромном прекрасном городе, о широких улицах и просторных площадях, о высоких домах с колоннами, о прекрасных мраморных статуях и о людях, еще более прекрасных, чем статуи. Рассказывал о красивых и быстрых колесницах, о кораблях, входящих в просторную гавань.

Ему часто не хватало слов, чтобы описать видения, потому что в его бедной жизни не было ничего похожего, но сам кубок подсказывал ему подходящие слова. Матвей слушал как зачарованный, боясь перебивать мальчика.

Затем рассказ Захара изменился.

Теперь он рассказывал об огромной огненной колеснице, пролетевшей через небо, о страшном грохоте, от которого у людей лопались барабанные перепонки и кровь текла из ушей, о падающих с неба пылающих камнях, о сыплющемся пепле, как густой снег, покрывающем все вокруг, о раненых и умирающих людях. Рассказывал об огромной волне, целой водяной горе, которая прокатилась по прекрасному городу, по благодатному острову, сметая все на своем пути – прекрасные здания и статуи, колесницы и живых людей…

Он рассказывал о тех, кому удалось спастись, о тех, кто плыл на утлом корабле по бушующему морю от берегов погибшего острова к неизведанным землям.

Время за этим рассказом летело незаметно, и когда Захар умолк, уже начало темнеть.

Тут Матвей спохватился, что Леся отсутствует дольше обычного. Он забеспокоился, вышел на крыльцо, оглядел болото, на которое уже опускались сумерки.

Оставаться ночью на этом болоте было опасно, в темноте невозможно найти нужную тропинку. Ночью болото безжалостно ко всем, даже к тем, для кого оно родной дом…

Сумерки сгущались. Кроме того, на болото, как почти каждый вечер, опускался густой туман.

И вот, когда Матвей уже с трудом различал низкорослые, искривленные деревья в дальнем конце прогалины, среди них мелькнула невысокая стройная фигурка.

Матвей бросился навстречу.

Леся шла через прогалину, опираясь на посох, нащупывая твердые участки почвы, высматривая в тумане знакомую тропинку. Наконец они встретились.

– Где ты была? – спросил Матвей, протягивая к ней руки. – Мы с Захаркой беспокоились о тебе. Прежде ты не возвращалась так поздно, всегда приходила прежде сумерек. Ты знаешь, как безжалостно ночное болото.

– Я ходила в деревню, – она назвала ту деревню, в которую шел Матвей, когда его едва не настигли злые люди, в деревню, где жил его дальний родич и соплеменник Прохор. – Я хотела убедиться, что тебе можно туда идти.

Она на мгновение замолчала, сочувственно взглянула на Матвея и договорила:

– Туда идти нельзя, однако. Твоего родича убили злые люди. Те люди, которые гнались за тобой.

– Разве не все они погибли тогда? Разве не всех их забрали болотные духи?

– Значит, нашлись другие. Скажи мне честно – из-за чего те люди охотятся за тобой?

Матвей поднял глаза на Лесю, посмотрел на нее испытующе. Можно ли ей все рассказать?

Он многим ей обязан, она спасла его от преследователей, вылечила от раны…

И Матвей решился.

Он рассказал ей о чаше или кубке, который доверили ему мудрые старцы. Начав, он уже не мог остановиться и рассказал ей о том, как кубок разговаривал с маленьким Захаром, о том, что те, с кем разговаривал кубок, те, кто слышал скрытый в нем древний голос, становились его хранителями.

– Значит, следующим хранителем кубка станет твой сын!

– Выходит, так… – ответила Леся с тем смирением, с каким сильные люди принимают веления судьбы. – Я ходила к Священному Древу, чтобы спросить у него о будущем. Древо сказало мне, что Захара ждет трудная и славная судьба. Ты можешь не волноваться – Священное Древо защитит его, защитит нас, оно не допустит, чтобы кубок попал в дурные руки, в грязные руки.

– Не допустит! – повторил за ней Матвей, и на душе у него стало легко, как будто он сбросил непомерный груз.

Он и впрямь мог больше ни о чем не беспокоиться.

Древний кубок, доверенный ему мудрыми старцами, нашел своего нового хранителя, и он, Матвей, теперь свободен… он может идти своим собственным путем…

И он пошел по едва видной тропе через болото.

Солнце опустилось за низкий, обмелевший горизонт, но Матвей шел уверенно – ему светило другое, ночное солнце.

Муж вернулся в субботу поздно вечером, больной и несчастный. Оказалось, там, в пансионате, он простудился, купаясь в озере, и теперь у него жутко болело горло, выскочила простуда на губе и ячмень на правом глазу.

«А вот не будешь с девицами в холодной воде плавать!» – мстительно подумала Надежда.

Муж был в плохой форме, поэтому не успел прочитать ее мысли. Померили температуру, оказалась повышенная, тогда Надежда по-настоящему встревожилась, бросилась его лечить и жалеть.

Воскресенье прошло в домашних хлопотах, Надежда один раз только выскочила из дому в аптеку и за лимонами. Встретив у подъезда Антонину Васильевну, она узнала, что Елену выписали из больницы – сама попросилась, поскольку осточертели больничные порядки и храп соседки по палате.

Муж провел воскресенье в гостиной на диване, укрытый пледом, читая детектив, чего давненько с ним не случалось, обычно если читал, то серьезную литературу. К вечеру голос прорезался, и муж сказал Надежде, как он соскучился и как рад, наконец, очутиться дома.

«То-то же», – подумала Надежда.

Утром в понедельник муж почувствовал себя гораздо лучше и засобирался на работу. Надежда отговаривала его, но не очень усердно. Проводив мужа, она забежала к Елене. Та открыла дверь сразу же, то есть в полдевятого утра она была уже на ногах и занималась уборкой квартиры, что, несомненно, было хорошим знаком.

– Привет, Надя! – Елена искренне обрадовалась соседке. – Я как раз передохнуть решила, хочешь кофе?

За кофе Надежда показала Елене записку, найденную в кубке. Сам кубок она отдала, а записку оставила, потому что это было личное дело.

– Ну, это же надо! – довольно спокойно сказала Елена, прочитав записку. – Как вспомню ту неделю, когда он пропал, да потом эти фальшивые похороны… А он – ничему не удивляйся… вот как… да, похоже, не за того человека я замуж вышла.

– Не ты одна, – осторожно сказала Надежда и вкратце рассказала Елене о двух бывших женах.