Максим Бондарчук - Закат на Авеню Монтень [СИ]

— Мсье, нам поступила информация из оперативного источника: Лефевр жив. На днях состоялся разговор между Дюпон и Бюжо, в нем упоминалось, что комиссар выжил в той аварии и находится в доме у этой женщины.

Услышав знакомые фамилии, Синьен напрягся и, выпрямившись, стал внимательно слушать.

— Там так же упоминалось, что дело в отношении Лефевра будет прекращено в виду отсутствия доказательной базы. Комиссия по данному делу будет расформирована в ближайшие дни.

Вот теперь все встало на свои места, теперь можно было делать какие-то выводы. Дидье — жив, дело закрывают, значит Дюпон оказалась не такой уж ведьмой, какой ставила себя первое время. У него наверняка был роман с ней, иначе как ему удалось сломить такую женщину. Нужно было навести справки в этом направлении.

— Передай своему информатору, чтобы он выяснил об отношениях Лефевра и Дюпон, будет интересно узнать истинную причину закрытия расследования.

Мужчина поклонился и тут же вышел из кабинета.

Все закончилось довольно быстро: громкий звонок оповестил всех учащихся об окончании занятий. Через открывшиеся двери огромной волной повалили люди: молодые люди и девушки, все они спешили сесть по своих автомобилям и отправится домой. Сквозь всю эту нарастающую суматоху я пытался высмотреть лицо своей дочери. О ее приезде мне стало известно совершенно случайно и что самое обидное, узнал я об этом не от своей жены, пусть и бывшей, но все таки той, кто родила мне это прекрасное создание. Наконец, когда почти все учащиеся вышли на улицу, я смог увидеть, как моя Жизель спускалась по лестнице. Ее кроткие шаги и такое хрупкое худенькое тело так сильно выдавали в ней ее мать, слава богу, что характер у нее был не такой скверный. Я ждал молча, не стоило подходить к ней в такой момент, мне хотелось насладиться всем этим действом, быть может это было в последний раз.

Я постарался отогнать дурные мысли и, раздавив остатки сигареты черным ботинком, направился в сторону металлических ворот. Она не сразу, но узнала меня, мой визит был для нее неожиданностью и привел в легкое замешательство.

— Здравствуй Жизель.

Она кротко посмотрела на меня.

— Привет, папа. Я не знала что ты здесь. Мама сказала, что ты в командировке.

Это было неудивительно, что она так сказала, Мари всегда так делала, ей просто было трудно сказать, что мы уже не увидимся.

— Уже нет, я приехал, но ненадолго, скоро мне надо будет вновь уехать и мне хотелось бы провести остаток своего времени с тобой.

— Хорошо, мне тоже хотелось бы с тобой о много поговорить, а то мы так редко видимся, что скоро я перестану тебя узнавать.

Мы оба улыбнулись, наверное, потому, что каждый из нас понимал, что в этой шутке была доля правды. Время сегодня такое, что находиться с близкими стало все труднее: работа, учеба, снова работа и так до бесконечности. Этот проклятый ритм жизни, который я был не в силах изменить.

— Мне бы хотелось кое-что спросить у тебя.

Жизель на секунду замолчала.

— Почему вы с мамой больше не живете вместе? Это как-то связано со мной?

Этого я боялся больше всего. Глупо было обманывать ее, нужно все рассказать, или по крайней мере попытаться сделать это так, чтобы она поняла меня. Я не ждал сострадания или что-то в этом роде, мне просто хотелось выговориться.

— Проблема не в тебе, моя дорогая, а во мне, точнее в моей работе и моем отношении к ней. Всю свою жизнь я старался обеспечить вас всем, не быть зависимым от кого-либо, чтобы у нас в доме всегда был достаток. И чего греха таить, я успешно справился с этой задачей: твоя мама всегда была настоящей королевой и не в чем не нуждалась, а ты могла позволить себе любые игрушки. Но как потом выяснилось, все это было ничто по сравнению с простым человеческим вниманием. Я так долго и часто пропадал на работе, что перестал замечать как ты и Мари стали отдаляться от меня. Это моя ошибка, что я не успел вовремя остановиться, только моя. Ты здесь не при чем. Наше расставание пойдет на пользу всем нам, без исключения.

— Но мы будем реже видеться. Может именно сейчас я хочу больше общаться с тобой.

— Понимаю, но, увы, сделать здесь могу немногое. Твоя мать вряд ли будет рада этому. Ведь она даже не удосужилась сказать мне о твоем приезде. Я бы сейчас до сих пор думал, что ты в Германии.

Она легонько улыбнулась.

— Я знаю, мне нужно было пробыть там три месяца, но я успела все сделать и сдать экзамены в кратчайшие сроки.

— Ты у меня умница. Не знаю в кого ты пошла.

Я обнял ее и поцеловал. Это было так необычно, что на мгновение мне показалось, что никакого развода нет и, что я вновь являюсь ее отцом не только по крови. Так мы прошли еще метров тридцать. Разговаривали обо всем: о погоде, учебе, ее парне, который учился с ней вместе, о Мари. Сложно вообразить что все это значило для меня. Наверное, это и было то счастье, которое я променял на идеальный послужной список и уважение начальства. Мне хотелось расплакаться, но я сдержался — это было несправедливо, меня обманули. Столько сил, времени и все зря. Ни капельки удовлетворения, только горький привкус, как после дешевой сигареты.

— Послушай, милая, — я взял ее за руку и развернул к себе лицом, — я хотел бы кое-что попросить у тебя.

— Конечно, я сделаю все что ты скажешь.

Мне было трудно говорить, но все же это было необходимо.

— Мне нужно, чтобы ты уехала из Франции на ближайшую неделю. Пожалуйста, не спрашивай меня зачем, просто сделай так как я прошу. Понимаю, ты сейчас в замешательстве, но придет время и я все тебе объясню.

— Но почему сейчас, я ведь только приехала.

— Понимаю, но это жизненно необходимо. Я не прошу твою мать — она не послушает меня, поэтому я пришел к тебе. Ты должна просто поверить мне. Всего пару дней, максимум — одна неделя и ты сможешь вернуться обратно.

— Это как-то связано с твоей работой? Тебе угрожают?

Теперь выкручиваться не было смысла. Я должен был все рассказать, иначе это могло зайти слишком далеко.

— Да — еле выдавив из себя это слово, я стыдливо опустил глаза, — если бы только мне, я бы даже не просил тебя ни о чем, но это может задеть и тебя, и твою мать, всех, кто так или иначе связан со мной и дорог мне.

— Почему не обратится в полицию.

— Потому что, Жизель, я и есть полиция. Пожалуйста, ради меня, сделай то, что я прошу от тебя.

Она молчала, ее глаза медленно опустились и через несколько секунд по ее маленьким щекам потекли слезы. Я ненавидел себя, но назад пути не было.

— Ну, что скажешь?

Я поднял ее и посмотрел Жизель в глаза. Она согласно покивала головой и, вытрав слезы, вновь зашагала со мной в ногу.

— А с тобой точно ничего не случится.

— Со мной все будет в порядке. Обещаю тебе.