Надежда Черкасова - Инстинкт мести

– Ну и что? – Ростоцкий даже зевнул, и Ася изо всех сил заставила себя поверить, что этот зевок был случайным, а не преднамеренным – по причине усталости и бессонной ночи, но никак не вследствии пренебрежения, вызванного ее многословием. – Я склонен доверять своим коллегам.

– А то, что у меня есть версия: Марию Ивановну убили. И никак иначе. В понедельник десятого августа ее с почетом коллектив газеты «Следопыт» проводил на заслуженную пенсию, а тринадцатого она уже была мертва. Разве это не странно?

– Ну и что? – повторил Ростоцкий, сверля Асю недобрым взглядом.

И она поняла, что терпению его пришел конец. Но она же только начала изъяснять свою версию и уходить ни с чем не собирается. Можно, конечно, обидеться, встать и уйти. И пусть сами тогда разбираются со своими жмуриками. А как же тогда убийца отца, который до сих пор разгуливает на свободе?

– А то, что именно она проводила журналистское расследование хищений в банке «Солли», – выпалила вдруг Ася и даже сама испугалась такого откровенного с ее стороны блефа. – Да-да, именно Мария Ивановна Евсеева и является Антоном Правдиным!

Это она, конечно, хватила лишку. Но надо же как-то заставить Следственный комитет заинтересоваться убийством бедной Марии Ивановны, в котором Ася не сомневалась ни секунды. И даже если ее отравил кто-нибудь из обозлившихся на нее соседей, все равно она заслуживала к себе более уважительного отношения. Хотя если уж смерть банкира не хотят толком расследовать, то станет ли кто думать о какой-то пенсионерке?

– Ты хочешь сказать, что она и была тем самым Антоном Правдиным, о котором в народе говорят?

– Да, – вынужденно согласилась Ася. – Мария Ивановна – это он. Вернее, она… В общем, причин для того, чтобы с ней расправиться, было достаточно.

Ася, конечно, так не думала. Но теперь деваться уже некуда и придется развивать эту нелепую версию.

– В ее-то возрасте? Не верю!

– А что возраст? – взвилась Ася, словно ее саму обвинили в недееспособности. – Чуть что – сразу возраст виноват. То, понимаешь, мы слишком молодые, то – не успеешь оглянуться – уже слишком старые. Это в любой другой профессии возраст играет значимую роль. Например, в вашей. В том смысле, что к моменту наступления пенсионного возраста у человека, каким бы талантливым он ни был в своем деле, уже не остается физических сил на выполнение должностных обязанностей. Но совсем по-другому дело обстоит в творческих профессиях. Таких, например, как журналистика. Даже учеными доказано, что люди творческих профессий имеют более продолжительный срок жизни. А еще… женатые мужчины живут дольше холостяков.

– Очень познавательно. Но ты же и сама не уверена, что Мария Ивановна – это Антон Правдин.

– Наоборот, нисколько в этом не сомневаюсь, – не сдавалась Ася.

Она твердо верила в то, что человеку, который уверенно и убедительно несет чушь, поверят гораздо быстрее, чем сомневающемуся в своих умных словах.

– Я как раз твердо уверена, что именно она со своим колоссальным опытом журналистской работы и могла проводить такие сложные расследования. Но в данном конкретном случае кому-то стало невыгодно, чтобы правда вышла наружу. Вот от неугодного, отказавшегося подтасовывать факты журналиста и избавились.

– Ты сама-то хоть веришь в эту чушь?

– А как же! Я же вам… – Ася вскочила, словно ее кольнули булавкой в зад.

– Сядь! – рявкнул Ростоцкий, и она села, притихшая и разуверившаяся в своих способностях убеждать.

Да, сама она не верила ни единому своему слову. А вот Ростоцкий поверить был обязан!.. Или нет? И теперь ей придется разыгрывать из себя представителя прессы, обиженного несправедливым недоверием работника правоохранительных органов? Хотя, если уж совсем честно, нужно быть очень наивным человеком, чтобы доверять честному слову журналиста. Она и сама-то себе не верит. Что уж тогда говорить о Ростоцком?..

Но он же не знает об этом! Он думает, вернее, обязан думать, что Ася уверена в своей правоте и у нее имеется достаточно для этого доказательств, потому она и не намерена сдаваться. И если он такой в себе уверенный и не видит, что перед его носом творится, то вот пусть сам и…

– Допустим, что ты права. Но только допустим, – повторил Ростоцкий, наблюдая, как Ася после его слов расправляет плечи. – Тогда получается, что в редакции вашей газеты есть человек, который знает, кто скрывается под псевдонимом Антона Правдина. Или этот человек выдал предполагаемому убийце информацию о журналисте и проводимом им журналистском расследовании, или он сам является убийцей.

Ася даже дышать перестала, ошарашенная такой вольной трактовкой ее блефа, придуманного впопыхах. Она смотрела на следователя и не знала, что ответить.

– Что ты так испугалась? Боишься кого-то подставить?

Выходило так, что Ася и в самом деле подставляла. И совсем не кого-то, а самого Следопыта!

– Нет, конечно! Просто вы как-то уж очень быстро нашли убийцу Марии Ивановны. Осталось только фамилию назвать.

– Но ты же добивалась именно этого, не так ли? И фамилию со временем назовем.

– Не так! Я добивалась, чтобы вы возобновили расследование убийства Марии Ивановны.

– С чего бы это? На основании твоих предположений, построенных исключительно на догадках и фантазиях? У тебя даже нет доказательств, что именно она занималась журналистским расследованием хищений из банка. Это я здесь, в этом кабинете, могу себе позволить выслушивать подобный бред. А какие доводы я представлю своему начальству?.. Слушай, Фомушкина, а не шла бы ты отсюда со своими глупостями…

– Это куда же?! – спросила Ася с вызовом и покраснела до корней волос.

– В редакцию! И без тебя тошно, а тут ты со своим журналистским бредом.

Ася чувствовала, как полыхают щеки, и глаза предательски увлажнились, но в душе уже рождалась непоколебимая уверенность в своей правоте.

– Никуда я не пойду! Пока не выполню то, за чем пришла, – заявила она дрожащим голосом. – Я, между прочим, не посудачить забежала к вам на минутку, а пришла поделиться своими идеями по поводу убийства моего коллеги.

По мере того, как она говорила, голос ее крепчал и наливался силой.

– И считаю, что вы просто обязаны ко мне прислушаться. Вы же не хотите, чтобы эти – согласна, пока еще сырые – доводы попали на страницы нашей уважаемой и весьма популярной газеты?

– Фомушкина, это ты сейчас пытаешься меня запугать?

– Извините, Борис Иванович, но мне почему-то кажется, что мы перестали понимать друг друга.

– Да неужели?! – Ростоцкий саркастически взглянул на Асю.

– Да! Раньше прекрасно понимали. И мне очень жаль, что вы как старший товарищ…

– Я тебе не товарищ.

– …как коллега по работе…