Дамир Берхеев - Эра водолея [СИ]

Еще год назад она была самой знаменитой художницей Нью-Йорка, чьи шедевры раскупали знаменитые музей в соперничестве с богатыми бизнесменами. Теперь же она послушница — светлая девушка, стремящаяся к вере.

Фитцжеральд, даже зная о существовании ада, не верил в Бога. Он до последнего оставался атеистом. Вероятнее всего тому виной его профессия. За годы работы в полиции и на должности частного детектива — он повидал многое. И со слов самого Алекс, если бы Бог действительно существовал, то вряд ли бы позволил такому свершиться. Поэтому затея вроде принятия обета безбрачия, обета послушания, обета молчания и прочих обетов — для него казались дикостью. Как считал Фитцжеральд, жизнь нужно было прожить не в мире ограничений и обетов, а в мире пользы.

Однако, решение Элен он принял, как должное. Способности его одноклассницы по Кремьонской школе были куда специфичнее нежели гипноз, телепатия или телекинез. В детские годы юная Паркер могла передать в своих картинах мысли, душевные страдания, тайные желания того, чей портрет они рисовала. Около двух лет назад ее способности трансформировались.

В один из июньских дней уже знаменитой на тот момент художнице поступил заказ изобразить восходящую модель вместе с ее дочерью в летнем кафе. Модель была просто прекрасна — с длинными светлыми волосами, карими глазами, теми параметрами фигуры, которые все человечество считают идеальным. Что же касается пятилетней дочери, то она выглядела просто ужасно. Желто-синяя кожа, огромные мешки под глазами от недосыпов, исхудавшее до безобразия тело. На расспросы про дочь — мать просто разрыдалась и пояснила, что врачи не мог найти причину болезни и поставить даже приблизительно похожий диагноз. Пятилетняя дочь очень много ела, но ни на грамм от этого не поправлялась. Ночью спала от силы час и вообще девочка росла замкнутой и неразговорчивой.

Как только Элен брала кисти с красками и касалась белого холста — художница впадала в транс. Дорисовав картину, она складывала мольберт, оборачивала бумагой холст, даже не смотря на то, что получилось, и как минимум неделю не трогала произведения.

Через три дня после окончания картины ей поступил звонок от модели. Она была счастлива. Девушка утверждала, что ее дочь снова вернулась к жизни, ее щеки порозовели, девочка начала набирать вес, радоваться окружающему миру и, наконец, восстановила цикл сна. Рассказывая все это на эмоциональном подъеме, девушка спросила и о готовности картины.

Паркер нашла холст, обернутый в желтую бумагу. Однако, когда раскрыла его, вскрикнула от ужаса. Пейзаж летнего кафе, который украшали только два персонажа, был не мыслим. На коленях матери — молодой модели — вместо пятилетней дочери сидел высокий мужчина. На его щурящиеся глаза были надеты очки с толстыми линзами в черной оправе. Клетчатая бело-красная рубашка, брюки из плотного серого материала, все бы ничего, но пугала его улыбка. Широкая, демонстрирующая все зубы, болезненная. Даже не являясь психиатром можно было понять о проблемах с головой у этого мужчины.

В этот же день Элен пришла в церковь и рассказала о произошедшем священнику, который сначала ее внимательно выслушал, а затем предложил ей нарисовать портреты нескольких людей, положив в ладонь девушки список с адресами. Каждый, кого встречала Паркер были полуживыми-полумертвыми, полулюдьми-полуживотными. Однако, как только кисть прекращала делать последние мазки и отрывалась от картины, предзнаменуя ее окончание — внешний облик больных сразу же начинал меняться…

Экзорцизм всегда был, есть и будет актуален. По сей день никто не может сказать — откуда берутся бродячие души, почему тела некоторых людей могут совмещать в себя несколько душ, а некоторые только одну. Почему эти бродячие души боятся святых писаний, и почему одних можно освободить, а других изгнать невозможно.

Узнав о способностях Элен, сам Папа Римский благословил ее на святое дело. После этого знаменитая художница продала все свои творения и все свое имущество, закрыла выставочные центры и на вырученные средства построила этот монастырь. Поговаривали, что на ее банковском счете числилось не меньше денежных средств, чем у мэра Нью-Йорка, но сейчас деньги в жизни художницы играли последнюю роль.

— Рада видеть тебя, Алекс, — стоя под дверным навесом, Элен приветствовала гостей.

Она была одета в черную сутану, и как показалось Фитцжеральду, за все годы экспериментов над своей внешностью — этот образ шел ей больше всего.

Преодолев расстояние от автомобиля до входа в монастырь, гости из Нью-Йорка промокли до ниток.

— Ну, и погодка тут у вас, — выжимая мокрую шляпу, проговорил Митч.

— Это вы ее привезли из города, — с улыбкой ответила Элен. — Часом ранее тут светило солнце.

— Не обращай на него внимания, — снимая мокрый плащ, вступился детектив. — Ему всегда все не нравится.

— А вот и неправда, — теперь он демонстративно обратился к монахине и представился. — Митч Томсон, лейтенант нью-йоркской полиции.

— Очень приятно, — чуть наклонив голову в знак приветствия, он добавила. — Элен Паркер.

— Та самая Элен Паркер? — удивился Нельсон. — Знаменитая художница?

— Была когда-то, — уклончиво ответила монахиня и видя, что знакомство затягивается, предложила. — Мокрую одежду можете оставить на этих вешалках, настоятельницы заберут их и высушат. Я предупреждала Алекса, что завтрак готов. Поэтому проходите, пока все не остыло.

Каменное снаружи здание изнутри было обшито деревом. На потолках висели деревянные конструкции, с прикрепленной дюжиной зажженных свеч. Глаза от подобного освещения просто отдыхали. Никакого намека на современность здесь не было, и этот мир притягивал именно отрешенностью. Здесь отдыхал не только взгляд, но и душа, и мысли человека. Те помои, которые выливали ежедневно средства массовой информации, та порочность, которая господствовала в сетях интернета, то бездушие, которое печаталось в современных книгах — здесь не имело место быть.

Бросив взгляд на огромный шкаф, набитый книгами, кроме писателей вроде Александра Дюма, Жюля Верна, Виктора Гюго и прочих их современников нельзя было найти. Как обустроены кельи — посмотреть не было возможности.

Каждый из постояльцев монастыря занимался согласно отведенному расписанию: одни убирались, другие стирали одежду, третьи обучали новоприбывших, четвертые трудились на кухне. В общей сложности здесь проживало более сорока особ женского пола в возрасте от двадцати до пятидесяти лет. Главной здесь конечно была Элен Парке, но за хозяйством смотрела другая настоятельница. Сама же Элен большую часть времени проводила в работе с одержимыми людьми.