Дамир Берхеев - Эра водолея [СИ]

— Ты всегда жалуешься на свою работу, — подметил детектив, снова уставившись в окно плавно движущегося «Jaguar». — Так что тебе мешает устроиться в твои любимые гардеробщики?

— Копов Нью-Йорка после ухода из полиции никуда не берут. Все думают, что мы ничем не занимаемся. А если уж у нас не получается ничем не заниматься, как же мы будем следить за одеждой?

— Там еще и номерки нужно подавать, — с серьезным видом заметил Алекс.

— Да ты что? — с удивлением выпучил глаза водитель. — Еще и номерки подавать… нет — моя работа ничего не делать мне больше по душе. Ты только подумай — еще и номерки подавать.

Красная машина колесила по спальному району, где в ровные ряды были выстроены похожие друг на друга дома, и остановилась у здания из белого камня. Около дома по зеленой лужайке бегали два чернокожих мальчика шести-семи лет. Глядя на двух парней в плащах и шляпах, они бросились домой с криками: «Копы! Копы!»

— Даааа, — протянул Фитцжеральд. — Твою профессию и здесь не понимают.

— Было бы веселее, если бы они кричали парковщик! Парковщик!

От шутки Томсона засмеялись оба.

На пороге их встретила полноватая афро-американка, которой на вид было уже за тридцать пять.

Сидя в гостиной, она объясняла напарникам — каким был ее супруг при жизни.

— Когда мы познакомились с Акселем — он был ходячим сорвиголовой. Он не состоял в бандах, но в полицейских участках был завсегдатаем. Хотя, сказать по правде, за ним больше числились мелкие кражи, хулиганство, неоплата счетов. Затем он начал ухаживать за мной. Я уже была наслышана кто такой Аксель Фокс по прозвищу Паук, но, поняв, что молодой человек настроен серьезно, поставила перед ним условие — никаких проблем с законом. Я не собиралась видеть супруга только на тюремных свиданиях. Мне хватило участи моей покойной матери.

— То есть после вашей встречи он не переступал закон? — делая пометки в своем блокноте, спросил Фитцжеральд. — Я Вас правильно понимаю, миссис Фокс?

— Все верно, детектив.

Услышав свист вскипевшего чайника, она направилась на кухню.

В это время полицейский и детектив разглядывали помещение. Коричневато-шоколадные обои предавали темноту помещению даже в дневное время. На выжженных деревянных полках были расставлены книги, африканские амулеты, вазы, часы. На первый взгляд дом отдавал бедностью, но изумрудная мягкая мебель говорила о среднем достатке.

Женщина, виляя большими бедрами, принесла чай на подносе.

— Угощайтесь, пожалуйста, — она подвинула корзину с печеньями.

— Спасибо, я буду, — хватая чашку и печенье, сказал Митч.

— Скажите, пожалуйста, миссис Фокс, а какие-либо изменения происходили с Вашими супругом в последнее время?

— Никаких, — усаживаясь на кресло, сказала женщина. — Единственное — он в последнее время задерживался на работе.

— И с какого дня он стал поздно приходить домой? — вступился Митч, громко отпивая горячий чай.

— Вы знаете, у него такая работа, что задержаться можно по любому поводу. Где-то накопилось больше мусора, где-то нужно убрать еще одну комнату.

— Часто он менял работу?

— Часто. Я понимаю, о чем Вы говорите, детектив. Менял не из-за того, что его увольняли. Сначала мы переехали с Гарлема, затем снимали квартиру на Сильвер-стрит, потом уже обосновались здесь. Причем некоторые работодатели были не совсем честны в выдаче зарплаты. Еще чаю?

Томсон уже хотел было согласиться, но Фитцжеральд резким взглядом напомнил для чего они здесь.

— У меня чуть комок в горле не застрял, — сказал Митч Алексу, но детектив продолжил опрос.

— Что могло случиться с Вашим супругом, что с подвигло мистера Фокса на убийство 176 человек? — вопрос прозвучал более холодно, чем ожидал Фитцжеральд, в этот момент выбежали две чернокожие девочки со второго этажа, обняв мать своими пухлыми ручками.

— Бес, — коротко сказала женщина. — В него вселился бес. Вы сами подумайте — двое детей, какой-никакой дом, причем свои стены, да и меня он любил без памяти. — У него не было причин уходить из жизни самому.

— В таком случае разрешите осмотреть его комнату? — допивая чай, попросил Томсон.

— Да, конечно.

В небольшой комнате четыре на три метра была расположена кровать, шкаф, небольшой письменный стол с выдвижными полками, на стенах были развешаны амулеты на манер африканских культур.

Как часто бывало в полицейских историях — стоило покопаться в литературе убийцы, и ответы о мотивах всплывали сами собой: приоритеты в расах и крови, литература об утопии, произведения, восхваляющие убийство, обозначая это действие, как подвиг сильных.

Однако Фокс был не из подобной элиты. Школьные произведения, одна книга о высшей математике, по закладке было понятно, что он ее только начал читать.

— Миссис Фокс, а Ваш супруг собирался поступать в колледж или университет?

— Да, он серьезно подумывал о колледже. Но откуда было взять средств на это? Поэтому затею о получении образования пришлось отложить, но он все же продолжал читать и развиваться самостоятельно.

— А на какой факультет собирался поступить? — перелистывая книгу высшей математики, спросил Алекс.

— Он хотел стать бухгалтером или финансистом, — поправляя коричневый платок, сказала женщина. — В общем, что-то в этой сфере.

— Ясно, мэм. А вообще Аксель был верующим?

— Единственный кто верит в Бога в этом доме — это я. Ни детишек не могу приучить читать молитвы, не могла и Акселя. Даже простую молитву перед трапезой.

На письменном столе кроме печатной машинки, органайзера и нескольких учебников находилась папка с кипой документов, счетов, бумаг.

— А что это за счета, миссис Фокс? — уточнил Митч. — Детектив Фитцжеральд, взгляните, пожалуйста.

— Оплата за похороны, оплата за воду, оплата за свет, за телевидение, за интернет, за землю, денежные лотереи.

— Хах, — усмехнулся лейтенант. — Мэм, Вы еще для полного счастья приобретите автомобиль.

Среди множества квитанций и чеков детективу бросились в глаза банковские и ресторанные флайеры. Он внес очередные заметки в блокнот, и убрал его во внутренний карман плаща:

— Часто играете в лотереи?

— Раз в неделю покупаю билет на удачу. Знаете — жить с надеждой и мечтой гораздо легче, чем без нее.

— Лейтенант Томсон, у Вас телефон, какой модели?

— Лучшей и последней, в отличии от вашей, — ответил полицейский вытаскивая сенсорный телефон.

Яркие вспышки заполнили темную комнату и, спустя пять минут, в телефоне была запечатлена дюжина фотографий.

— Вы закончили, лейтенант?

— Да, детектив, — их наигранность в субординации общения была заметна только самим напарникам.

Уже прощаясь с хозяйкой дома, Фитцжеральд взглянул в глаза одной из дочерей покойного: