Дамир Берхеев - В поиске индиго [СИ]

Небольшую спальню можно считать рабочим кабинетом, помимо большой кровати в нем располагался стол с компьютером, сейф с текущими и нераскрытыми делами (материалы о прошлых преступлениях сжигались) и шкаф с бедным аксессуаром: коричневый кожаный плащ, синяя рубашка, галстук, черные брюки и черные туфли — повседневная форма одежды детектива. Но в гардеробе кроме пары спортивных костюмов, пуховика и рубашек практически ничего не было. Обе комнаты уютны, но без лишнего шика — все необходимое и ничего более.

А вот огромная гостиная была обставлена по высшему классу — зеркальный потолок золотистого оттенка с огромной хрустальной люстрой, обои-хамелеон меняли цвет с пугающего салатового на тепло-персиковый. В углу комнаты стоял огромный плазменный телевизор, полки с книгами психологии, настенные часы, мирно тикающие в такт сердца, белый диван с двумя креслами и как бы не было банально — персидский ковер с изображением каравана.

Рядом с плазмой стояло кресло, за ним располагался стол и еще одно кресло. Обычно в этом месте и проводилась беседа с клиентами. Детектив смотрел на нуждающегося в помощи, а тот с успокоением в окно. Но пока мирное утро и дождь.

«Боже мой, льет как из ведра».

Темную комнату осветил включившийся телевизор.

— Главное событие Нью-Йорка — не объяснимое появление четырех обнаженных подростков в центре города, — оператор демонстрировал съемки уличной камеры видеонаблюдения с любительскими кадрами с мобильных телефон. — Все четверо отправлены в психиатрическую больницу «Ломпака», где им будет оказана необходимая помощь. Другие новости — певица Бьонсе начинает гастрольный тур по Европе…

Алекс выключил телевизор, и комната вновь погрузилась во мрак. «Странное дело… Нужно бы навестить „Ломпак“».

На домашнем телефоне только одно голосовое сообщение: «Привет, Алекс, это Милена… Хотела сказать спасибо за вечер. Он был просто чудным… Может, повторим? — последняя фраза была сказана со стеснением. — Позвони мне как освободишься».

Коричневый плащ и зонт стали новшеством дня. Заперев дверь, Фитцжеральда чуть не хватил удар — пожилая женщина появилась буквально из неоткуда.

— Здравствуйте… Извините, я похоже напугала вас, — ее голос был спокойным, добрым. Интеллигентная дама была в кремовом костюме с белой блузкой и светлыми туфлями, только фетровая шляпа, кожаная сумочка белого оттенка и ожерелье из жемчугов говорили о ее состоятельности.

— Все нормально… Просто вы так неожиданно появились. Чем могу помочь?

— Вы знаете… — она мяла сумочку. — У меня проблема.

Она расположилась на краю кресла, согнув спину. Детектив заварил фирменный кофе, наполнившим благовоньем весь зал, но дама ответила отказом.

— В таком случае перейдем к делу. Что вас беспокоит? — Алекс отпил напиток и уселся напротив. Наблюдая за чертами лица, движения глаз и жестикуляцией он мог определить искренность разговора и характер собеседника.

— Меня зовут Саманта Флюгер. Мистер Фитцжеральд, я пришла по поводу дела конфиденциального характера… Три дня назад в своем почтовом ящике я нашла письмо, которое мне прислал супруг. Он писал, что живет на берегу моря и встречает рассветы, просыпаясь рано утром. Днем занимается садоводством, в основном выращивает лимон. По выходным дням ездит на велосипеде в соседний городок, кажется Сильвер таун, а перед сном читает Ирвина Шоу и Габриэля Гарсию Маркеса… В общем он пишет, что у него все хорошо, — она замолчала, в ожидании очевидного вопроса.

— Простите, так в чем все-таки проблема?

— Мой муж умер три года назад…

Детектив озадаченно взглянул на собеседницу, но раскинув парой догадок, заявил:

— Возможно, пишет не он…

— Это его почерк, — протянула дама. — Мы часто писали друг другу письма по молодости. Поверьте, его неровные буквы я узнаю из сотен тысяч букв.

— Тогда возможно, он отправил письмо, когда еще был жив…

— Исключено… Он пишет о наших днях. Знает какая стоит погода, написал, что «Ред Сокс» стали чемпионами, при плохой в этом году игре, и высказал пару замечаний о новоизбранном президенте.

— Хм… — она не подавала знаков обмана, ни один нерв при беседе с ним не дрогнул на ее лице. Фитцжеральда заинтересовал мистический случай. — У вас есть какие-нибудь предположения? Может все-таки кто-то с похожим почерком прислал его вам?

— Письмо отправлено им… Да и много личных воспоминаний, о которых знали только он и я.

— Ясно… Предоставьте мне пожалуйста письмо.

Она уронила сумочку — первый выявленный признак нервозности.

— Извините, но оно слишком личное и, как мне кажется, я его оставила дома, — пожилая дама стала копаться в сумочке. — Где же оно?.. Ни уж то выложила?.. Похоже на то.

— В таком случае мне не от чего отталкиваться… Простите, но детективное дело как строительство — фундамент обязателен.

— Понимаю… Если вы не против я принесу его вам завтра, — вставая с кресла, она добавила. — Всего доброго.

Серебристый автомобиль детектива модели «Ford Sierra» пробирался сквозь знаменитые пробки Нью-Йорка, выделяясь от соседей в металлической реке своим возрастом. Машины восемьдесят шестого года все-таки считались уже раритетными.

«Город — мне всегда казалось, что это что-то живое, подобное организму — по асфальтовым, трамвайным, каменным и грунтовым венам огромного существа ходим мы с вами; он крепко стоит на бетонных ногах зданий, разговаривает с помощью радио и телевидения, смотрит на нас рекламными стендами, благоухает ароматом бензина и металла… А во время пробок он еще более кажется одушевленным… Контраст разноцветных автомобилей, даже в серое время суток, энергия массового передвижения даже в многотысячной пробке… Это прекрасно».

Выехав из кишащего Нью-Йорка в загородные просторы, проблема пробок отпала, но авто продолжало ехать не превышая скоростного режима. Ливень серой тенью и скользким асфальтом не многословно велел брать его в расчет при вождении. Огромные строения с каждым пройденным километром становились все ниже и ниже, а вскоре совсем пропали, открывая безжизненные поля с рыже-туманной окраской и редкими деревьями. Сворачивая с твердой дороги на грунтовую, машина шла то юзом, то застревала в лужах.

«Сразу видно — в нашей стране наплевать на психов, хотя зря — их как минимум полстраны, — заключил про себя Фитцжеральд. — Зомбированные избиратели сумасшедших многомиллионников».

Здание «Ломпака» больше походило на тюрьму: контрольно-пропускной пункт с охранником, высокий забор, обмотанный колючей проволокой, устрашающее квадратное здание с решетками на окнах, при каждой вспышке молнии в памяти всплывали знаменитые фильмы ужасов.