Георгий Ланской - Синий лед

— И ты согласился? — удивилась Юля.

Вообще подобные вещи были не в духе Шмелева. Он всегда долго и, увы, часто безрезультатно, бился с всеобщей несправедливостью, а потом таскался по судам, отстаивая свое честное имя. Пару раз даже проигрывал процессы, подавал апелляции, вновь бился в судах, восстанавливая честное имя. Так что новость, что он за деньги решил о чем-то умолчать, показалась Юлии нелепой.

— Естественно. Сидели бы мы тогда за таким дастарханом. В общем, встретились накоротке, они мне — бабки, а я в реверансах рассыпался, мол, если вдруг вам потребуется еще что-то не написать, обращайтесь, я с удовольствием ничего не буду делать, — ответил он, но судя по его физиономии, радости деньги не принесли. Он вздохнул и сокрушенно добавил:- Кажется, с моего герба надо соскабливать девиз мангуста.

— Мангуста? — не поняла Таня, а Юля быстро пояснила:

— «Пойди, разузнай и разнюхай». Ты что, «Рикки-тикки тави не читала»?

— А-а-а… Не читала. Ну и что? — Танька была настроена воинственно. Ее, видимо, раздражало, что потенциальный кавалер плевать хотел на то, как замечательно она выглядит, как шикарно пахнет и какими волнующими взглядами она его одаривала. Вместо того, чтобы сыпать мелкий бисер цветистых комплиментов, этот журналистишка хвастается своей взяткой. — Я бы на принцип пошла и написала.

— С чего это ты стала такой моралисткой? — усмехнулась Юля.

— Татьяна, к сожалению, у нас честный журналист — голодный журналист, — раздраженно пояснил Никита. — А я как раз честный, и потому такой стол часто не могу себе позволить. К тому же принципы здесь неуместны: меня хотели обмануть.

Таня упрямо помотала головой.

— Все равно… К тому же это такая скука, писать про зерновиков, комбайны и сенокос. Вот про шоу-бизнес, по-моему, очень интересно.

— Что там интересного? — удивился Никита. — Звездные сплетни давно превратились в перепечатку из личного инстаграмма знаменитостей, либо проплаченный пиар. Ты когда-нибудь обращала внимания, как мало пишут про великих артистов, и как много про околозвездную шелупонь, вроде выкидышей всяких там фабрик звезд? Причем пишут всякую муть: развелись, сошлись, купили собачку и сумочку…

Таня открыла рот, чтобы возразить. По ее мнению, покупка сумочки и собаки известной личностью была куда интереснее проплаченной статьи о сломанных комбайнах, но в этот момент Юля, которой надоело терпеть глупости, резко спросила:

— Таня, а ты не хотела бы пойти — посидеть в «Одноклассниках»? Там, кажется, не все «лайки» расставлены.

— Чего я, дура, за компьютером сидеть, когда тут такая замечательная компания? — возмутилась Таня, бросила на Никиту кокетливый взгляд и улыбнулась. Не получив ответа на улыбку, она стушевалась. Никита пробормотал что-то насчет кофе, убежал на кухню.

— Достала ты меня, — в сердцах произнесла Юля. — Я же тебе сказала: нам поговорить надо, а ты лезешь с глупостями. Чего тебе дома не сиделось?

— А чего я такого сделала?

— Ничего. Сиди тут и не суйся. В спальне компьютер, займись своими делами. Навязалась на мою голову…

Ей хотелось присовокупить что-то еще, хлесткое и обидное, потому как терпеть Таньку, чьи достоинства заканчивались незлобивостью, было уже невыносимо. А обсудить нужно было много, не сбиваясь на ерунду. Сестрица же этого делать не позволяла, требуя внимания, как голодная кошка. Юля торопливо поднялась и, оставив Таню обиженно надувать губы, вышла на кухню, плотно прикрыв дверь. Никита копался в холодильнике и, судя по всему, никакой кофе варить не собирался. На Юлю он поглядел с недовольной физиономией.

— Ну? И как ты находишь мою сестрицу? — спросила она без предисловий.

— Судя по твоему ехидному тону, в выражениях я могу не стесняться?

— Да уж! Не сдёрживай себя, — фыркнула Юля, предполагая, что Таньке сейчас достанется по первое число. В том, что не одна она считает сестру идиоткой, была даже какая-то сладкая радость.

— Давно меня так не обстреливали глазами, — заявил Никита и глубокомысленно добавил: — Нет, я, конечно, помню по твоим рассказам, что Татьяна — невеликого ума, но чтобы настолько… По-моему, ей срочно надо замуж.

— Ей давно надо, причем хоть за кого. Она только что пыталась подцепить Осипова, естественно, неудачно…

После рандеву с Осиповым Таня вернулась помятая и злая, швырнула вещи на кровать и рявкнула:

— Ты говорила, что он поможет мне пробиться на сцену!

Юля сидела на полу, подстелив под себя резиновый коврик: качала пресс. Танька на эти самоистязания всегда смотрела с суеверным ужасом, малодушно считая, что ее фигура ни в каких улучшениях не нуждается. Не прерывая монотонных движений, Юля коротко выдохнула:

— Я говорила? Окстись!

— Ну, он говорил, какая разница? — торопливо пошла на попятный Таня. — И что? Наплел семь верст до небес, а теперь трубку не берет… Тоже мне, Уолтер Афанасьев доморощенный нашелся… «Вторую Селин Дион из тебя сделаю…» Дай телефон, я сама позвоню этому козлу…

— И чем у вас дело-то кончилось? Неужели Витенька впечатления не произвел?

— Впечатление? Ха! — Танька закатила голову и злобно расхохоталась. — Да он через полчаса уже сдулся, пока я изображала из себя женщину-змею. В итоге я как дура просидела над его обездвиженным телом. И, кстати, я что-то не заметила его страсти к вокалу. По-моему, кроме койки твоего Осипова ничего не интересует… Как с таким отношением он будет меня раскручивать, не представляю…

Никита весело рассмеялся, услышав пересказ Танькиных приключений, а затем, забрав из холодильника мясную нарезку, предложил вернуться в гостиную. Таня, к счастью, заскучала и ушла в спальню, где за ноутбуком увлеченно бродила по социальным сетям. Воспользовавшись ее отсутствием, Никита вполголоса спросил:

— Помимо огорчений Осипова тебе ничего не удалось узнать?

— Ничего такого, что бросило бы на него тень, — ответила Юля, подцепила палочками ролл, обмакнула в соевый соус и отправила в рот. — Хотя, будь Осипов убийцей, он бы не признался. Разве что просветил про панаринские связи с братками из Михайловки. Я, честно говоря, про это не догадывалась. Всегда казалось, что Панарин, судя по его размаху, отстегивает кому-то из администрации.

— Интересно… — Никита вдохновенно почесал затылок, — Я тут порылся в архиве и обнаружил беглое упоминание о том, что Панарина могли посадить и надолго, если бы в один прекрасный момент главный свидетель обвинения не исчез, причем без малейшего следа. Сильно сомневаюсь, что Панарин мог все это организовать без связей с михайловской братвой. Если его крышевали и те, и другие, неудивительно, что он оказался практически непотопляем в части своих афер. Помнишь, те аварийные дома на Юбилейной? Строила их как раз компания Панарина, ну, не его конечно, а подставная, но в одном из документов стоит, в том числе и его подпись, как субподрядчика. Комиссия дома приняла, а когда вскрылись многочисленные недоделки, прокуроры руками развели — не могут установить личность виновных, улик нет. Девять этажей улик, а за задницу схватить некого. Мне даже страшно представить сумму этого отката. Кстати, сразу после того, как дело замяли, в инстаграмме дочери прокурора появились фото с Мальдив. И не абы откуда, а с личной виллы. Это просто наглость была: с нарушениями построен целый микрорайон, подрядчики исчезли, дома признали подлежащими сносу, а прокурор покупает дачку на Мальдивах. И все счастливы.