Георгий Ланской - Синий лед

Милованов допил чай, отставил чашку в сторону и, вынув из ящика трубочку, старательно набил ее табаком и закурил, что моментально сделало его похожим не то на Мегрэ, не то на Пуаро. Кирилл не помнил, кто из великих сыщиков, кроме Холмса курил трубку, но на сыщик с Бейкер-стрит кругленький Милованов нисколько не походил.

— Если я тебя правильно понял, — медленно произнес Кирилл, — все свидетельствует, что Панарина убили не в вагоне, а женщину зарезали там? Панарина кто-то приволок в вагон?

— Ну, тебе карты в руки, я говорю только то, что следует из результатов экспертизы. Я бы на твоем месте отправил людей с осмотром станций, глядишь где-нибудь еще следы бы нашлись, но это такая прорва работы, да и время потеряно. Нож в обоих случая один и тот же, к тому же на теле женщины имеются следы крови первой жертвы. Выходит, ее убили следом. Но это еще не самое интересное.

— А что самое?

— Это я на десерт оставлю. Перейдем к трупу из антикварного магазина. Здесь у меня есть определенное замешательство, потому как пока не все экспертизы готовы. Орудовали в магазине четыре человека, и по идее, учитывая хозяина и помощницу, следов должно быть больше.

— И что? Количество не сходится?

— Вон у меня отчет по дактокартам — четверо налетчиков, помощница, потерпевший и уборщица. В общем, сходится, но я сильно подозреваю, что четвертым налетчиком была баба. Причем не просто баба, а баба конкретная. А именно — та самая, что в салоне работает.

Кирилл замер.

— Из чего такой вывод?

— Да по обуви, — пояснил Милованов и, выпуская клубы дыма, благодушно откинулся на спинку кресла. — Она переобуться не забыла, но опять же, стоптанность ее сапог в одном случае и в другом практически совпадают, я уж не говорю о размере. В сейфе тоже орудовала женская ручка, если судить по отпечаткам, оставленных перчатками. Сигнализацию эти же дамские пальчики отключали. Я удивляюсь, Киря что ты не поволок ее в кутузку сразу.

Кирилл пристыжено замолчал. Ведь говорил Олжас что-то про звонки в охранное агентство, но поскольку помимо дела Коростылева Кириллу приходилось заниматься еще и делом Панарина и Богаченко, проверить показания сотрудников охранного агентства он попросту не успел. Наверное, как и любитель отдохнуть в ведомственных больницах Протасов. А ведь ситуация-то действительно была проще пареной репы. Отключить сигнализацию мог только тот, кто ее знал: сам Коростылев или его помощница. На всякий случай следовало и уборщицу проверить, но сомнительно чтобы она знала код. Надо же, как ловко Анжелика Крайнова заморочила всем голову своими обмороками и истерикой! Нет, ей не в ювелирке сидеть, ей во МХАТ поступать надо было!..

Впрочем, Крайнова по глупости могла выдать код подруге Саше Ковалевской. Или Ковалевская могла его подглядеть…

Кирилл тряхнул головой, отгоняя картину, на которой вооруженная гвоздодером Саша Ковалевская бьет своего бывшего преподавателя по голове, разбивая череп. С другой стороны, представить в этой роли Крайнову казалось столь же нелепым.

Заметив пристальный взгляд Милованова, Кирилл вяло пожал плечами.

— Да в голову не пришло. Там девушка-то, тростинка. Дунь — и улетит… Тем более, что у нее дома мы все перерыли и ничего не нашли. Кто б мог подумать… Но башку-то начальнику не она проломила?

— Может, и она поначалу. Я не сразу разглядел, а потом понял: дедульку дважды ударили. Есть гематома прижизненная, от которой он, наверное, сознание потерял, а потом его уже добили. И тут, как я тебе уже говорил, бил мужик, и мужик высокий. Следочки остальных я тоже выделил, обувь стандартная, спортивная, на плоской подошве, кеды или кроссовки, сорок второй и сорок третий размеры. И только вот ее следы — тридцать шестой размер. Так что бери ордер и дуй с обыском. Ищи у девицы кроссовки тридцать шестого размера, заляпанные кровью. И вообще следы крови ищи. Если это она, то вряд ли такая умная, что все уничтожила. Если у нее дома ничего не было, надо у ее хахаля искать. Уж прости, что твой хлеб отнимаю.

— Хахаля еще установить надо, — безрадостно ответил Кирилл и безнадежно поинтересовался, представив, как будет докладывать начальству о своем проколе. — Это и есть самое интересное, что ты мне сообщить хотел?

Милованов усмехнулся.

— Нет, самое интересное я на сладенькое оставил. Сейчас у тебя вообще башенку скособочит, так что крепись. Из мусорки Коростылева мы интересную бумажку изъяли. Глянь.

Кирилл настороженно взял упакованную в полиэтилен бумагу, надеясь найти в ней разгадку преступления, но ничего не увидел. Обычная оберточная бумага, которой пользуются в магазинах, упаковывая товар, буро-бежевая, не особенно чистая, совершенно не интересная, смятая и старательно расправленная. Чушь какая-то… Глядя на прищур эксперта, Кирилл даже на свет ее поглядел — ничего.

— Ну, и что? — не понял он. — Бумажка как бумажка. Ни записей, ни водяных знаков. Помятая какая-то.

— Не просто помятая, Кирюша, — снисходительно объяснил Милованов. — На бумаге характерные следы сгибов, вот, полюбуйся. В эту бумажку был завернут некий предмет формы параллелепипеда, с закругленными краями, размером двадцать на четырнадцать сантиметров, с характерной выпуклостью на одной из граней. И, что самое интересное, мусью Миронов, на этой бумажке есть несколько крохотных пятнышек животного происхождения. Иными словами — кровь, и кровь человеческая.

Кирилл замер, затем вновь взял бумажку, поискал пятна крови, не нашел и вопросительно поглядел на Дмитрича. Тот раздраженно ткнул русской в чуть заметные капли в одной из углов и еще менее заметный потек по краю.

— Судя по твоей интригующей интонации — кровь не Коростылева? — медленно предположил Кирилл. Милованов кивнул.

— Не его. Он далеко лежал, в салоне. А бумажку в кабинете нашли. И, если верить первоначальной экспертизе, кровь двух видов, группы А, резус положительный, и группы А, резус отрицательный, причем в первом случае кровь мужская, а во втором — женская. Совсем как у убиенных Панарина и Богаченко. Надо на генетическую экспертизу отправлять, чтобы убедиться в этом.

Кирилл вдруг вспомнил слова Саши. Перед тем, как она отправилась на консультацию к Коростылеву, из кабинета вышла некая баба в платке и шубе. И хотя никаких записей от ее визита не осталось, он готов был дать голову на отсечение, что посетительницей была свидетельница Алевтина Никишина, обнаружившая трупы в электричке, и что самое интересное, какое-то время пребывавшая в вагоне одна. Если, конечно, не считать двух покойников.

Что мешало ей подобрать пропавшую шкатулку? Ничего. Кирилл порылся в кармане, вынул телефон и, найдя в нем фото, любезно предоставленное вдовой Панарина, показал его Милованову.