Стефан Анхем - Жертва без лица [litres]

– О’кей, давай порассуждаем. – Муландер обвел кухню взглядом. Лилья осторожно открыла холодильник, но тут же поспешно закрыла его.

– Поскольку сейфа нигде не видно, надо исходить из того, что он где-то спрятан.

– Ты так думаешь? – Лилья посмотрела на него с деланным удивлением.

– Я не закончил, хорошо? Я хотел сказать, что даже если сейф спрятан, его должно быть не так трудно найти и открыть. Я не прав?

– Да, конечно. Давай начнем искать. – Лилья отодвинула холодильник от стены, посветила за ним карманным фонариком и убедилась, что там нет ничего интересного.

– Например, поэтому его нет за холодильником, – продолжил Муландер. – Если бы он, вопреки предположениям, все же там находился, на линолеуме, по меньшей мере, остались бы отметки.

Лилья опустила глаза и увидела на полу царапину, которую только что сделала. Она устало вздохнула и не стала возражать. Ведь Муландер недаром считается одним из лучших криминалистов страны. До сих пор она ни разу не слышала о том, чтобы он что-то пропустил. Сейчас с его губ не сходила характерная для него улыбка, и она понимала, что это значит. Для него все это как игра. Игра, где он может блеснуть, и она с удовольствием даст ему такую возможность. Она рассмеялась.

– О’кей, так где же сейф? Говори. Ты ведь знаешь, правда?

– Нет, не знаю, но у меня есть предчувствие. – Он развел руками и сделал искусственную паузу. – Попытаемся применить интеллект и предположить, что сейф находится в укромном и одновременно легкодоступном месте.

Лилья обвела кухню глазами. На стенах ничего не висело, кроме постера таиландской авиакомпании «Thai Airways» с красивой фотографией побережья. Она сорвала его, но никакого сейфа не обнаружила. И тут ей пришла в голову мысль посмотреть в шкафу с кастрюлями.

– А почему бы и нет? – поддержал ее Муландер, и Лилья поспешила к угловому шкафу.

Она опустошила две полки-карусели, достав оттуда кастрюли, сковородки, дуршлаг и несколько форм для выпечки. После чего села на корточки и посветила карманным фонариком. Если бы она точно не знала, что ищет, она бы никогда это не нашла.

Маленькая дверь, как и стена, была выкрашена в белый цвет. Единственное, что выдавало существование двери, – черная замочная скважина. Лилья просунула руку между полками-каруселями, вставила ключ в замок и повернула его, после чего открылась маленькая, но толстая дверь.

Сейф был практически пуст, за исключением четырехугольной темной коробки. Лилья надела перчатки, осторожно взяла коробку и поднесла ее к свету. На коробке показалась узкая щель, и стало ясно, что она с крышкой. Муландер осторожно потянул за крышку, которая сидела так крепко, что в нее едва мог проникнуть удушливый воздух на кухне.

В коробке лежали DVD-диски с домашним видео. Лилья взяла один из них и прочла сделанную фломастером надпись. «Таиланд – 97». На другом диске было написано: «Пьяная телка – 01».

– Посмотри вот этот, – сказал Муландер, протягивая диск. «В гостях у Мьелле – 93».

– Ну, как тебе? – спросил Фабиан, как только они встали с кресел и пошли к выходу. Он моментально пожалел о своем вопросе. Больше всего на свете он не любил, когда ему самому сразу же после просмотра фильма задавали этот вопрос. Он до сих пор краснел, вспоминая, как после премьерного показа без субтитров «Бешеных псов» Квентина Тарантино на Стокгольмском кинофестивале, корреспондент ТВ4, не дав ему опомниться, прижал микрофон к его лицу и спросил его мнение. Он почти не понял быстрых диалогов и ответил, что, во всяком случае, музыка ему понравилась, и напел уга чака, уга чака.

– Вполне себе ничего, – ответил Теодор, пожимая плечами.

Фабиан видел, что сыну фильм очень понравился, но не стал ничего говорить. Сам он уже знал, что останется под сильным впечатлением. И это при том, что он больше года ждал, когда пойдет на «Начало».

Сколько он себя помнил, он питал слабость к экшен-фильмам. К таким, в которых замысел ставился выше самого экшена.

Самое большое удовольствие он получал именно от таких фильмов. Как, например, от первых «Звездных войн». Он просидел с открытым ртом все вступление, когда ты едешь вдоль почти бесконечного космического корабля. Он никогда не видел ничего подобного. Дальше становилось все интереснее и интереснее, и когда подошли к концу заключительные поиски Звезды Смерти, он, двенадцатилетний мальчишка, вышел из кинотеатра на заплетающихся, трясущихся ногах, изменившийся навсегда.

Фабиан растерянно озирался, пока до него не дошло, что они вышли через заднюю дверь на улицу Смедьегатан и оказались на задворках квартала, а не на улицу Седергатан со стороны входа. Он никогда не понимал, зачем относиться к зрителям как к второсортному мусору, который надо как можно быстрее вынести, чтобы не завоняло.

– Ну что, прокатимся?

Теодор страшно удивился, но именно на такую реакцию Фабиан и рассчитывал. Он объяснил, что именно эти рейсы делают Хельсингборг одним из лучших городов мира. Говоря в общих чертах, садишься на паром до Хельсингера, купив билет в один конец, остаешься на пароме, ешь и пьешь беспошлинно, пока не перестаешь понимать, в какой стране находишься. Теодор без энтузиазма согласился, пожав плечами.

Фабиана и Теодора посадили в ресторане за столик у окна с белой скатертью, дорогими приборами и живыми свечами. Фабиан разрешил Теодору заказать, что ему хочется, и взял себе то же самое. Гамбургеры с картофелем фри и большую колу. Он попытался завязать разговор и спросил сына, как у него дела и что он чувствует, переехав в другой город. Но Теодор давал такие односложные и ничего не говорящие ответы, словно забивал гвозди в гроб, где лежали их отношения – безжизненные и без всякой надежды на спасение.

Когда они поели, над столом, как влажное одеяло, нависло молчание, которое словно впитывало в себя весь кислород из воздуха. Подошедшая официантка спросила, закончили ли они, и стала убирать со стола.

– Желаете десерт?

– Тео? Что скажешь?

– Нет, не надо. Я наелся.

– Хорошо, может, что-то выпьешь? Например, еще одну колу?

– Нет, спасибо.

– Ладно. Мне, пожалуйста, большую кружку крепкого пива.

Официантка кивнула и ушла. Она наверняка поняла, подумал Фабиан и посмотрел в окно. Приближался причал Хельсингера. Слишком медленно. А впереди еще вся дорога обратно.

Он пожалел, что поддался давлению Сони. Это была целиком ее идея – поговорить о неприятных вещах в приятной обстановке. Обреченная на провал затея.

На месте Теодора он, вероятно, поступил бы точно так же, но опять начал:

– Тео, ты ведь уже не дуешься из-за того, что получилось со «Sweden Rock»?

Теодор закатил глаза с таким видом, будто искал, куда бы ему смыться.