Виктория Платова - После любви [litres]

Если, конечно, речь не идет о серийных убийствах. Ха-ха.

Я нахожу тачку Мерседес совершенно случайно, хотя искала ее целенаправленно. Ключи – единственное, что у меня есть. Ключи и пульт от центрального замка с сигнализацией. Я разобралась в кнопках на нем довольно быстро, теперь осталось найти объект, на который они могут быть направлены. Мерседес, кем бы она ни была, явно дружит с техникой, что значительно расширяет поле деятельности кнопок. По моим предположениям, одна из них должна зацепить тачку с расстояния метров десяти, а то и двадцати, если, конечно, тачка стоит в окрестностях авеню Фремье, а не где-нибудь в паркинге на другом конце города.

Хотя последнее – вряд ли возможно.

Мерседес не из тех, кто, поставив машину на стоянку, будет бить ноги, пешком добираясь до дома. «Не из тех», как мило! – я не имею ни малейшего понятия о Мерседес, я не знаю даже, как она выглядит, и вот, пожалуйста, уже делаю выводы о ее привычках.

Никакой стоянки поблизости нет. В Этом городе слишком мало места, здесь и без китайцев теснота. И слишком людно, и чересчур много домов, и чересчур много окон, к тому же окна – неестественно большие; еще днем меня это не раздражало. Сейчас – ранний вечер, сколько времени я провела в квартире Мерседес и потом – на лестничной площадке, болтая с Ширли?

Неизвестно.

Но можно предположить, что визит занял часа два-три, или четыре, или – пять, все дело в полутенях, полутонах. Этот город – город полутонов, в нем нет наивной ясности Эс-Суэйры, где день всегда был днем, а ночь – ночью: сумерки в Эс-Суэйре вещь настолько несущественная, что их легко можно сбросить со счетов. Но в Этом городе… такое ощущение, что в Этом городе сумерки длятся столько, сколько им вздумается. И будут длиться и длиться – целую вечность.

Вдоль тротуара припарковано несколько десятков машин, я прохожу мимо них, исподтишка щелкая кнопками на пульте: ни одна из четырехколесных тварей не отозвалась. Это – совсем не то, что я ожидала, это приводит меня в уныние, а затем – в ярость: мой план, такой четкий и ясный, неожиданно рушится. До сих пор мне везло, как будто сама Мерседес (пусть и не давая прямого ответа ни на один вопрос) направляла меня. Черт возьми!.. Если есть ключи – значит, должна быть и тачка! Должна быть, должна!..

Прочесав часть улицы справа от дома Мерседес, я возвращаюсь обратно и приступаю к прочесыванию левой части, непрерывно щелкая пультом.

Есть!..

Короткий рык свидетельствует: я попала в точку и машина находится близко, совсем рядом. Но мне требуется приложить некоторые усилия, чтобы ее обнаружить. Она стоит в узком проеме между домом Мерседес и соседним многоквартирным монстром. Проем забран решеткой, за которой царит деревенский полумрак, и очертания машины лишь угадываются за густыми побегами плюща. Озираясь по сторонам (лишние свидетели ни к чему), я подхожу к решетке: как и следовало ожидать, она заперта. Воспользоваться ключом Ясина – что может быть проще!.. Сложность лишь в том, что на решетке нет замка.

Несколько минут уходит на то, чтобы сообразить: раз Мерседес так неравнодушна к изыскам технической мысли, значит, и решетка должна открываться автоматически, возможно – прямо с пульта дистанционного управления. Кнопок на пульте не три, как это обычно бывает, а четыре. Нажав нижнюю, я наконец-то слышу вожделенный щелчок, радующий меня не меньше, чем приглушенный голос самой тачки.

Решетка ползет вправо, и спустя мгновение я оказываюсь внутри, среди патриархальной тишины летнего вечера, не хватает только стрекота кузнечиков и шелеста стрекозиных крыльев.

Не «Альфа-Ромео», не «Феррари», не «Астон-Мартин».

Что-то среднее.

К тому же вместо четырех сидений в наличии имеются только два – Мерседес, привыкшая во всем полагаться на себя, не слишком жалует спутников. Один человек – вот тот максимум, который она могла бы выдержать рядом с собой.

А может быть, она гонщица? Женщина, рожденная для скорости, автобанов и Национального музея мотоциклов? И единственная из женщин, способная обставить старшего Шумахера и дать фору младшему. Это не кажется таким уж невероятным, время Шумахеров прошло, а время Мерседес вот-вот наступит.

Да-да, она помешана на скорости! ведь странный автомобиль, с которым я имею дело, – явно предназначен для автострад и испытательных полигонов. И к тому же лишенный недостатков и неудобств спортивной модели.

Он комфортен.

Я понимаю это сразу же, как только устраиваюсь на водительском сиденье. Его мягкая кожа (пахнущая так же, как и подголовник кресла в потайной комнате) обволакивает, расстояние до руля самое оптимальное, а ноги сразу же находят обе педали – газа и тормоза. Что же касается приборной панели… Кое-что в ней мне, безусловно, знакомо – спидометр, тахометр и прочие радости, но есть еще и небольшой плоский экранчик, чуть справа: он расположен над магнитолой и размерами походит на три сигаретные пачки, сложенные вместе. От гнезда в левом углу экранчика тянется провод, заканчивающийся небольшими наушниками со встроенным микрофоном.

Я тешу себя надеждой, что разберусь во всем по ходу движения. Ну, с Богом, Саша!..

Надев наушники и сразу же почувствовав себя героиней космической саги о борьбе Межгалактического Совета с отщепенцами, захватившими периферийные звездные скопления, я поворачиваю ключ в замке зажигания. Приборная панель вспыхивает изумрудно-зеленым с голубоватыми вкраплениями (берлинская лазурь – вот как называется этот цвет), а в наушниках раздаются первые такты джазовой композиции. Мерседес нравится джаз, ну кто бы сомневался! Я предпочла бы «Unforgettable» Ната Кинг Коула, но кому здесь интересно мое мнение?

Никому.

Единственные слова, которые удается разобрать, – «Sentimental Journey» [41], что (опять же по моему не представляющему никакой ценности мнению) вряд ли соответствует действительности. Путешествия Мерседес могут быть какими угодно, и исполненными опасностей тоже, но никогда – сентиментальными. Музыка обрывается внезапно, после чего мне и вливается в уши компьютерно-бесполое:

«Салуд, маравильоса!»

Я должна ответить? Похоже, что нет. Начинка автомобиля должна все сделать за меня.

Она и делает.

Экран, до сих пор остававшийся мертвым, начинает светиться ярким фосфоресцирующим цветом, на нем возникает некое подобие карты местности и две фразы, парящие над ней:

appuyer sur le bouton

push the button

«Нажми на кнопку» во французском и английском варианте, первый предполагает наличие в машине арабов, шлюх и тех, кто дует в дудки в непосредственной близости от парижского моста Бир-Хаким, второй – наличие всех остальных (китайцы и коты к ним не относятся). Инструкции понятны, теперь хорошо бы отыскать ту самую кнопку, на которую намекают надписи на экране.