Александр Макаров - Повесть о Сашке

— Господин солдат, спасибо за угощение, но нам пора идти.

Но немец не дал им уйти. Дулом автомата он указал на ворота возле дома и подтолкнул их к входу. Сашка опять вспомнила о записке и ее прошиб пот. За забором, во дворе было еще двое немцев и какой-то мужчина в пиджаке, и сапогах. Он был плохо выбрит, от него попахивало спиртным и в каждом движении чувствовалась присущая алкоголикам нервность и жестокость. Мужчина как тряпичную куклу держал за шиворот черноволосую худенькую девчонку и нудным голосом повторял:

— Откуда ты пришла? Кто тебя прятал?

Девочка испуганно молчала.

Увидав вошедших ребят, мужчина спросил у Кирюшки:

— Ты вроде местный?

— Что, что?

— Живешь ты в этом селе?

— Да, дяденька.

— Видел эту девчонку?

— Какую из них?

Кирюша растерянно переводил взгляд с Сашки на чернявую девочку и обратно. У Сашки все внутри сжалось. Небритого помощника оккупантов ответ мальчика разозлил:

— Ты что издеваешься? Вот эту, которую я держу.

— Нет. Впервые вижу.

— А кто мог ее прятать?

— Прятать? Я не знаю. Первый раз ее вижу.

— Если врешь, убью. Я все о вас узнаю. От меня не скроешься.

— Богом клянусь, дяденька. Богом клянусь, не знаю ее.

— Богом, это хорошо. Отче наш знаешь?

— Знаю, дяденька.

— А ты знаешь «Отче наш»? — обратился мужчина уже к чернявой девчонке.

Та в ответ только вздрогнула, и на ее темных глазах заблестели слезы.

— Откуда же тебе знать, православную молитву, жидовское отродье, — нехорошо засмеялся мужчина.

На его смех отозвался рыжий немец:

— Вас из дас?

— Вот еврейку поймали и она наверняка связистка из партизанского отряда.

Сашка при этих словах вздрогнула и напряглась как пружина. Спрятанная записка казалось, прожигала ее тело насквозь. Немец — ткнул автоматом в сторону чернявой девочки и вопросительно произнес:

— Юде?

— Юде, точно юде унд партизанен, — подтвердил мужчина.

Немец толкнул девочку на середину двора, и когда та упала, выстрелил в нее из автомата.

Все замерли. Алая пульсирующая кровь окрасило ситцевое платьице девочки, а потом и землю вокруг нее. Она несколько раз дернулась, изо рта у нее пошла кровь и девочка затихла. Первым опомнился мужчина и с досадой сказал:

— Зря это так. Первым делом допросить ее надо было, а потом уже в расход пускать.

— Вас из дас? — переспросил рыжий немец строго.

Пожалуй, рыжему оккупанту ничего не стоило пристрелить и добровольного помощника захватчиков.

— Ничего страшного, ваше благородие, — засуетился мужчина, потом взглянул на ребят.

— Шнель, шнель! — скомандовал детям немец указывая им в сторону ворот.

Мужчина с подозрением глянул на Сашку и даже взял ее за рукав, чтобы остановить. Но потом он посмотрел на убитую девочку разметавшую черные косы в луже крови, недовольное лицо немца и передумал.

— Валите быстрее отсюда к мамке, и чтобы через секунду ноги вашей здесь не было.

Дети на негнущихся ногах вышли за ворота. Они боялись оглянуться на страшный двор, где произошла эта трагедия. Оттуда доносилось позвякивание металла и тянуло запахом керосина. Потом послышался хлопок, и пламя взметнулось над крышей домика.

«Немцы сжигают дом, за то, что в нем прятали еврейскую девочку», — подумала Сашка, от этой мысли у нее пропало оцепенение, и она бросилась бежать. Мальчишки бежали вслед за ней. Она понимала, что бежать было глупо, но ничего не могла с собой поделать. Бежала и каждую секунду ожидала автоматной очереди в спину. Но, ни кто им вслед не стрелял. Остановились они лишь на околице села.

— Вот видишь вдали длинное здание? — спросил Кирюша.

— Там где два высоких тополя?

— Да это там. Это старые заброшенные барские конюшни. Пойдешь туда.

— Ладно.

— Не бойся, там никого нет. Дождешься вечера, туда придет русый парень, скажешь ему, что тебя наш отец прислал. А уж он отведет тебя к нужным людям.

— В партизанский отряд?

— Не знаю.

— Вы меня до конюшен не проводите?

— Нет. Не маленькая — сама дойдешь.

— Хорошо. Сама так сама. До свиданья, удачи вам.

— И вам не хворать, — явно кого-то копируя ответил Кирюша и пожал ей руку, как взрослый.

Сашка обняла на прощанье Тишку и зашагала в сторону старых конюшен.

Глава 28

Связной партизанского отряда Андрей, оказался веселым парнем. Всю дорогу он сыпал шутками и рассказывал анекдоты про немцев. Он явно хотел понравиться Сашке.

— Сколько тебе лет? — спросила его девочка.

— Скоро будет восемнадцать. А зачем ты это спрашиваешь?

— Просто интересуюсь — кто ты и откуда?

— Да, со мной все просто, я из соседней деревни Викторовки. Немцы хотели на работы в Германию угнать, так я сюда в леса подался к партизанам. А вот о тебе я слышал легенды ходят.

— Какие такие легенды?

— Ну, ты же та самая девочка ленинградка, которая переодевшись мальчишкой, пришла в отряд Вольского?

— Да это так.

— А перед этим ты организовала в Ленинграде пионерский отряд, который вылавливал шпионов и диверсантов?

— Не отряд вовсе и поймали всего-то одного шпиона.

— А потом ты организовала нападение на немецкий отряд мотоциклистов, чтобы захватить секретную карту.

— Это не я организовала, а Юрка. Да и пакет с документами мы случайно нашли.

— Ты не прибедняйся. У нас тут люди говорят, что ты пыталась взорвать поезд с самим Гитлером.

— Что, что? Прямо с самим Гитлером?

— Ну да. И он уцелел только от того, что ехал в вагоне с броней в метр толщиной.

— Чушь это полная, ни о каком вагоне с Гитлером я не знаю. Вот дальнобойную пушку они действительно везли…

— Так значит там, кроме Гитлера была еще и дальнобойная пушка?

— Да ну тебя. Мало ли какой ерунды люди не понапридумывали. А ты всему веришь.

— Верю, но не всему.

— Лучше рассказывай свои анекдоты.

— Хорошо. Я не обижаюсь, понимаю, что тебе приказали держать все это в тайне. Но когда Сталин будет тебе лично вручать орден, я тоже тебя поздравлю открыткой или письмом.

— И куда ты это письмо направишь? Немцам, чтобы они передали в партизанский отряд Вольского?

— Каким немцам? Я Сталину напишу, он-то точно будет знать, где тебя искать.

— Ты Андрей уже совсем взрослый, а такое трепло.

— Я трепло? Вот увидишь — все так и будет.

Мимо охранения они прошли к командирской землянке. Оттуда вышел плотный мужчина с усами как у маршала Буденного.

— Ну как добралась? — спросил он.

— Нормально. Мне сказали, командиру отряда записку передать, — ответила Сашка.

— Командиру, говоришь? Так это буду я. Прошу любить и жаловать Егор Иванович Рукавишников.

— Так вы Егор Иванович действительно существуете?

— Как видишь, немцы не сцапали, поэтому здесь стою перед тобой, стало быть, существую.