Александр Макаров - Повесть о Сашке

— У нас лопнуло терпение, — говорил старший, а один из полицаев переводил его слова. — мы знаем из какого дома вышел партизан! Немедленно выйти на середину.

Женя все ещё надеялась, что они блефуют, но вот назвали их дом. У Сашки душа ушла в пятки, а Дина заплакала. Женя вышла вперёд, одна, но Динка бросилась следом.

— Мама Женя, я с тобой.

— Ну ты чего маленькая, иди к Саше.

— Оставить разговоры! Признавайся, что за человек был в твоём доме, поздно вечером?

Женщина молчала.

— Не хочешь говорить, мы сейчас поможем разговорить тебя. Вывести её детей.

— Не надо, прошу Вас. Они ни в чем не виноваты.

На Сашку и малышку направили оружие. Женщина бросилась к ним, обнимая и плача.

— Простите мои дорогие, что не уберегла. Никогда себе этого не прощу. Дина, доченька, не смотри туда, смотри на меня все будет хорошо, все обойдется.

В душе они понимали, что это конец, но ничего уже поделать не могли, в такие минуты, моменты жизни прокручивается в голове, словно переживаешь все заново. Сашка вспомнила родню, Юрку и пожалела, что не может их обнять на прощание. Офицер дал команду приготовиться. Троица зажмурила глаза.

— Мама Женя, а это больно.

— Нет, детка.

— Все будет быстро, мы даже ничего не почувствуем.

Но тут руку поднял немец.

— Оставить, — крикнул он подбегая к начальству. — это я к ним приходил вчера, заставил сделать перевязку, — он подтверждая свои слова расстегнул рубашку, — кроме меня в этом доме не было мужчин.

Женю и детей отпустили, всем дали команду расходиться.

Женщина схватив детей пошла домой. Она в душе благодарила этого немца, врага, который их спас.

Несколько дней все было спокойно. Немцы и полицаи хотя и находились в деревне, но никого не трогали. Раненый немец больше не появлялся. Как-то днем над деревней появился советский гидросамолет. Сделал несколько кругов. Немцы по нему открыли огонь из автоматов, но самолет на прощанье помахав крыльями скрылся. Соседи тети Жени сказали, что в соседней деревне видели, как с самолета был выброшен парашютист.

Поздно ночью появился Илья.

— Вы срочно отправляетесь со мной, — сказал он тете Жене.

— Почему срочно? — удивилась та.

— Гестапо арестовало вашего раненного немца.

— Может его просто в госпиталь отправить решили? Чтобы подлечить, — предположила Сашка.

— Когда хотят подлечить, не срываю прилюдно погоны и ордена. Он сейчас в подвале гестапо. Не знаю, за что его арестовали, но языки развязывать эти мясники умеют. Если он расскажет о вас, то это конец. Собирайтесь быстрее уходим.

— Куда мы пойдем?

— Тетя Женя и Динка со мной идет в лес к партизанам, а вот для тебя Сашка, особое задание.

— Какое?

— Утром подойдешь к дому с зелеными резными воротами. Он справа от колодца. Там живет Фрол Петрович. Передашь ему привет от Егора.

— А кто такой Егор?

— Нет никакого Егора. Это пароль. Понятно?

— Понятно.

— Сыновья Фрола Петровича отведут тебя куда надо. Поняла?

— Нет, не поняла. Куда они меня отведут и зачем?

— Сашка, не задавай лишних вопросов. Меньше знаешь — крепче спишь.

Глава 27

Немец с автоматом наперевес стоял возле ограды сельского дома. Они заметили его поздно и прошмыгнуть по дороге мимо него незамеченными не получалось никак. Сашка сразу вспомнила про записку, которую ей дал Фрол Петрович и про то что этот листок бумаги ни под каким видом не должен достаться немцам.

— Идем мимо него спокойно, улыбаемся и разговариваем, — сказала Сашка — восьмилетнему Кирюше, старшему из мальчишек, младший — трехлетний Тишка лишь сильнее вцепился ей в руку.

— Ага. Если что, скажу что ты моя двоюродная сестра.

— Все, как и договаривались.

Немец, по всей видимости, был настроен благодушно. Было солнечно, чуть душновато и запах трав доносился издалека. В такое-то время лучше всего в тени попивать холодный из погреба квасок, или что покрепче, а не стоять на жаре посреди дороги с тяжелым подсумником на поясе и еще более тяжелым автоматом на плече. Рыжий немец смахнул ладонью со лба пот и рукой указав на Сашку, скомандовал:

— Киндер, стоп.

— Дяденька, мы ничего не сделали. Мы к тетке идем, чтобы сеструху проводить, — стал канючить Кирюша.

— Айн, минутен.

Немец опустил автомат, полез в боковой карман и достал оттуда шоколадку в цветастой обертке. Ее он протянул младшему из ребят. Но Тишка испуганно вздрогнул и спрятался за Сашку. Тогда немец протянул шоколад Кирюше и сказал:

— Кушать, ням-ням, вкусно.

Кирюша недоверчиво взял подарок, повертел его и попытался спрятать в карман. Но немец погрозил ему пальцем и приказал:

— Ням-ням, кушать.

Кирюша дрожащими пальцами развернул шоколадку. От жары та уже немного размякла, вид у нее был неважный, но пахла она приятно. То ли ванилью, или корицей. Это был какой-то довоенный праздничный запах. Сашка вспомнила, что так пахло, когда мама готовила новогодний торт. Но Кирюша новогодних тортов как видно не едал, поэтому не спешил отведать заграничное лакомство. Он стоял и сглатывал набежавшую слюну, но откусить не решался. Пауза затянулась.

— Киндер, кушать, — настаивал немец.

И Кирюша решился. Он угодливо улыбнулся немцу. Отломил кусочек и чуть ли не насильно сунул маленькому Тишке в рот. Тот мотнул головой и почти не разжевывая проглотил. Кирюша сунул брату в рот еще один кусочек шоколада. Тот уже распробовал вкус и улыбнулся в ответ, потом протянул руку за лакомством. Но брат больше ничего ему не давал, а просто стоял и наблюдал за ним, как доктор за тяжело больным пациентом.

— Киндер, гуд, — подбодрил его немец.

Кирюша еще раз взглянул на брата, потом на немца. Содрал алюминиевую фольгу с шоколадки и засунул себе в рот. «Вот гад, даже не дал мне попробовать», — подумала Сашка, глядя как мальчишка с трудом жует переполненным ртом лакомство. Рыжего немца его поступок тоже, как видно удивил, но он продолжая играть роль рождественского Деда мороза, потрепал Кирюшу по пшеничным волосам.

— Гуд, киндер.

Но Сашка так не считала.

— Ну, ты кулачья морда, сам все сожрал, — сказала девочка названному братцу.

— Имею право, ведь немец, же мне ее дал.

— Хорошо, хоть с братом поделился.

— Я с ним не делился.

— Как это не делился? Ты же ему шоколад дал.

— Я проверял.

— Что проверял?

— Думал, что немец отравить нас хочет. Вот и проверял, не отравленный ли шоколад.

— Ну, ты вообще гад.

— Я не гад, я просто очень голодный.

Немец с идиотской улыбкой ничего не понимающего человека наблюдал за их перебранкой. «Наверное он думает, что мы ему благодарны и не знаем как это сказать. Но надо побыстрее отсюда уходить, пока не случилось что-то плохое», — подумала Сашка и вслух сказала: