Джоди Линн Андерсон - Искра в ночи [litres]

– Похоже на плесень, – сказала Лили. – Но симпатичную плесень.

Адри смотрела на неиспорченные пейзажи, проникнутые невероятной, экзотической красотой, и пыталась представить, как родители Джеймса прибыли сюда много лет назад. После нескольких месяцев плавания эти места наверняка показались им раем на краю света.

– Мы построили живой барьер по периметру островов. Мы стараемся защитить эти земли и их обитателей. Мы о ней позаботимся, – сказал Тревор. – Поможем ей приспособиться к новым условиям в переходный период. Будем снабжать ее кормом, пока она не научится добывать еду самостоятельно, и вообще всячески помогать. У нас есть опыт по адаптации одомашненных черепах в дикой природе.

Они мягко приземлились на берег, подняв облачко белого песка.

– Нам нельзя здесь задерживаться долго, – сказал Тревор. – Не надо мешать им откладывать яйца.

Помощники пилота вынесли носилки с Галапагосой и пронесли их по пляжу около сотни ярдов, к высокой дюне, с вершины которой были видны черепахи, копающиеся в песке, чтобы отложить яйца. Когда отстегнули ремни, державшие Галапагосу, та зашипела. Потом огляделась вокруг, и Адри попыталась представить, что она сейчас чувствует. Страшно ей или нет? Помнит ли она запах океана?

Носилки слегка наклонили, и огромная черепаха съехала на песок.

Все отошли чуть подальше, а Лили шагнула вперед и с некоторым усилием опустилась на колени рядом с Галапагосой.

– Ну что, подруга, помнишь дикую природу? – спросила она. Галапагоса просто таращилась по сторонам. – Помнишь, что это твой дом?

– Хотите остаться с ней наедине? На минутку? – спросил Тревор.

Лили неуверенно взглянула на него, как будто ей казалось, что она нарушает какое-то правило.

– Если можно… – проговорила она.

– Конечно, можно.

Сначала Адри подумала, что наедине останутся они втроем, но, глядя на Лили, она поняла, что ей тоже надо уйти. Она отошла к самолету, но не стала пока забираться внутрь. Она стояла, опершись на камень, и наблюдала за Лили и Галапагосой.

Лили гладила черепаху по голове и что-то ей говорила.

Наконец она встала, отряхнула колени, вытерла лицо и подошла к ним.

Все смотрели на Галапагосу, которая так и не сдвинулась с места. Она сидела на дюне и оглядывалась по сторонам, как будто вдруг оказалась на какой-то другой планете.

Адри помогла Лили войти в самолет.

На взлете никто не сказал ни слова; в отличие от дороги сюда, обратный путь проходил в молчании. Кажется, все понимали, что означали эти мгновения для Лили с Адри.

– Что ты ей говорила? – спросила Адри. – Или это секрет?

Лили улыбнулась сквозь слезы.

– Я сказала: «Не бойся. Другие черепахи не так уж и плохи». – Она на секунду умолкла и отвернулась к иллюминатору, чтобы не встретиться взглядом с Адри. – Я сказала: «Со временем ты поймешь, как быть свободной. Сначала может быть больно и странно, но в итоге все будет так, как должно быть. Я буду молиться за тебя. Я тебя люблю». – Лили шмыгнула носом. – «Ты мой самый лучший друг».

Адри долго молчала. Боялась, что, если заговорит, у нее дрогнет голос.

– Это хорошо, – кивнула она через пару минут. – Ты сказала все правильно.

Поначалу они еще видели черепаху – ее силуэт на песке, ее вытянутую от любопытства шею. Галапагоса не смотрела в сторону самолета, она смотрела в глубь острова. Потом она превратилась в едва различимую точку, а затем и сам остров уменьшился и обернулся зеленым завитком в воде. Адри больше не видела Галапагосу, но представляла себе, как все будет – как ей хочется, чтобы все было, – Галапагоса неспешно и неуклюже спустится с дюны и подползет к другим черепахам. Она вспомнит, что вернулась домой. Обязательно вспомнит.

На обратном пути из Уичито Лили решительно объявила, что хочет послушать сборник хитов Фила Коллинза.

– Это мой саундтрек для грусти, – пояснила она.

– Совершенно кошмарная музыка, – сказала Адри.

– Это все потому, что у тебя нет сердца, – возразила Лили.

Адри пожала плечами.

– Да, наверное.

– Я должна быть уверена, что у тебя все будет хорошо, – ни с того ни с сего объявила Лили.

Адри покачала головой.

– А я должна быть уверена, что у тебя тоже все будет хорошо.

Лили быстро взглянула на нее.

– Ох, Адри. Со мной все будет в порядке. – Она подняла взгляд к небу. – Мои ангелы за мной присмотрят.

– Откуда ты знаешь?

Лили пожала плечами:

– А откуда ты знаешь, что нет?

Сказать было нечего. Никто ничего не знает наверняка.

– Это твоя последняя ночь на Земле, – сказала Лили. – Чем хочешь заняться?

– Наверное, буду смотреть телевизор, – ответила Адри.

Лили приготовила ей скромный ужин: спагетти и соус из банки. Они посмотрели «Войны ботов». В этой передаче люди сражались со старыми, перепрограммированными человекоподобными роботами на светящихся в темноте аренах.

– Полный бред, – заявила Лили, хрустя попкорном.

Ровно в одиннадцать они пошли спать. Эта была самая обыкновенная ночь, как и любая другая, но эта ночь была последней.

Стемнело быстро, и Адри еще долго смотрела в окно на Луну и размышляла о том, что уже столько веков, начиная с пещерных людей, человечество смотрит с Земли на Луну, но лишь очень немногим землянам посчастливилось проложить путь к Луне и еще дальше. И она станет одной из них. У нее было странное ощущение, как будто она вырвалась на свободу, и в то же время как будто она откололась от чего-то важного.

Она в последний раз перечитала все письма Ленор и Кэтрин. А потом легла спать, воспользовавшись своим верным приемом положительной визуализации, но на этот раз она представляла себе то, чего никогда не случится: как Лили подходит к дальней границе фермы и находит пещеру. В пещере будет священная чаша, дарующая вечную жизнь. И перед мысленным взором Адри Лили выпила из этой чаши и жила вечно.

До космодрома был час езды. Адри наблюдала в зеркале заднего вида, как ферма исчезает у них за спиной, потом и Джерико-роуд, а затем, когда они выехали на шоссе, – и сам Ханаан. Они с Лили всю дорогу молчали. Адри в кои-то веки причесалась и теперь то и дело проводила рукой по волосам, словно проверяя, растрепались они или нет.

Буквально за пару минут до выхода из дома она засунула письмо в свою сумку, весящую меньше двадцати фунтов.

Они свернули на съезде к Гарден-Плейн, припарковались на стоянке у космодрома и все так же молча выбрались из машины.

Как только Адри вышла из машины, к ней сразу бросились журналисты. Они знали ее в лицо и выкрикивали ее имя. Сработало несколько фотовспышек; кто-то из репортеров крикнул: «Удачи!» – Лили дружелюбно ему помахала и прошла следом за Адри к входу в здание. Вестибюль был переполнен: родственники и друзья колонистов приехали попрощаться.