Джоди Линн Андерсон - Искра в ночи [litres]

В вестибюле они разделились. Адри надо было переодеться и пройти предстартовый медосмотр. Остальные члены ее команды уже собрались в раздевалке, но все были на удивление тихими и едва замечали друг друга, погруженные в свои мысли. Адри слышала, как снаружи ревут двигатели корабля, слышала, как по внутренней связи объявляют результаты финальных диагностических тестов.

Она вдруг почувствовала себя пугающе хрупкой. А если корабль взорвется еще в полете? Почему она раньше об этом не думала? А если корабль загорится на старте? Раньше ее не беспокоили эти вопросы, но теперь Адри сделалось по-настоящему страшно.

Она оглянулась через плечо и увидела Сабу, которая как раз закрывала свой шкафчик. У нее заметно дрожали руки.

– Все будет хорошо, – сказала ей Адри. – Если тебя вдруг потянет на кого-то стошнить, можешь стошнить на меня.

В общем зале, из которого по коридору можно было пройти к кораблю, Лили стояла среди провожающих, такая крохотная по сравнению с остальными, ее седые волосы и бледное лицо выделялись в толпе. Она напоминала ребенка, пришедшего в первый раз в первый класс – взволнованная, гордая, испуганная и растерянная.

– Ты готова? – спросила Лили, когда Адри подошла к ней. Вокруг все прощались, обнимались и плакали. У Адри вдруг сжалось сердце.

– Да, наверное, – сказала она. – Наверное, это и есть готовность: то, как я себя ощущаю. – Она проглотила комок, вставший в горле. – Дашь мне какой-нибудь ценный совет?

Лили сморщила нос, и у нее по щекам потекли слезы. Она взяла Адри за руку и сжала ее со всей силы своей маленькой, тоненькой ручкой.

– Радуйся жизни, – сказала она.

Они молча смотрели друг на друга. В голове Адри вихрем крутились мысли, но их было так много, что она никогда не успела бы высказать все, что хотела. И поэтому не стала вообще ничего говорить. Она достала из сумки конверт и вручила его Лили.

– Прочитай, когда я улечу.

Лили молча кивнула.

Кто-то из колонистов уже прошел в посадочный коридор. Сотрудник космодрома забрал у Адри сумку и сказал, что пора на посадку. Адри не могла заставить себя отпустить руку Лили. Она поднесла свободную руку к щеке Лили, но убрала ее раньше, чем прикоснулась.

А потом они разжали руки, и Адри вошла в коридор.

Никакие тренировки не могли подготовить Адри к тому, каково будет смотреть на далекую Землю из иллюминатора космического корабля. Такой странный контраст между теплой уютной постелью в отдельной каюте… и тем, что лежит за окном: необъятное космическое пространство, дымчато-голубая планета, которую Адри покинула навсегда и которая вдруг стала маленькой и далекой. Как будто смотришь на дождь с грозой, сидя в сухом теплом доме, и думаешь о тех, кто остался на улице, под ливнем.

В тот вечер на корабле было тихо, каждый был погружен в свои мысли. Адри смотрела, как далеко-далеко внизу вращается Земля, и размышляла о будущем. Когда-нибудь и у Марса будет своя история, и она станет ее частью. Может быть, это только начало: и Марс станет лишь отправной точкой для дальнейших свершений, и когда-нибудь найдут жизнь повсюду – жизнь, рассеянную по всей Вселенной, – жизнь, неистовую и кипучую, жадную и неизбежную, и совсем не случайную, как сейчас думают многие.

Если так все и будет, она очень надеялась, что проживет долго и успеет в этом убедиться.

Лили добралась домой поздно, уже затемно. Она осталась на космодроме, чтобы понаблюдать за стартом, и еще долго стояла вместе с другими родственниками и друзьями, вглядываясь в опустевшее небо и слушая эхо координат, которые зачитывал кто-то из техников в центре управления полетом. Она знала, что к этому времени подъем уже завершился, и корабль вышел на временную орбиту – прочитала об этом в брошюре, которую ей вручили на космодроме.

В доме было тихо. Но не пустынно. Адри, хоть и прожила здесь недолго, согрела ее дом и наполнила его новым смыслом.

Лили открыла письмо уже после того, как надела пижаму и забралась в постель. Чтобы продлить предвкушение, она хотела сначала прочесть главу из любовного романа «Сердца в огне». Ей хотелось сполна насладиться минутами ожидания, когда у Адри еще было что ей сказать. Но она не смогла сосредоточиться на романе, и в конце концов отложила книгу и вскрыла конверт.

Лили, я напишу сколько смогу. Я не большая любительница писать, и меня всегда удивляло, почему некоторым так нравится писать письма. Но сейчас я сижу и пытаюсь сообразить, что сказать, и, кажется, я понимаю, в чем дело. Никто не хочет исчезнуть бесследно. Слова воплощают мысли в реальность, и они живут дольше нас.

Просто чтобы ты знала: вот мои мысли, которые мне бы хотелось воплотить в реальность. Надеюсь, что силы слов хватит.

Во-первых, Ленор Олсток умирает при родах, но просыпается на небесах в окружении ангелов.

Во-вторых, Эллис Пэрриш пытается забыть Кэт рин Годспид, но со временем понимает, что любовь просто так не умирает. Он плывет в Англию. Он находит Кэтрин.

В-третьих, ты всегда будешь счастлива и в безопасности.

В-четвертых, все люди на свете всегда будут счастливы и в безопасности.

В-пятых, мы благополучно прибудем на Марс. Мы сделаем что-то новое и хорошее, и мы все сделаем правильно. Мы будем внимательны и осторожны.

Я люблю тебя, Лили. Самое главное, что я хотела тебе сказать: я уверена, что наша любовь остается с нами навсегда.

Вперед и ввысь.

С любовью,

P. S. Ты сказала, чтобы я забрала письма с собой. Но я хочу, чтобы это письмо осталось у тебя. Это просто записка от Ленор. Но моя любимая.

24 июня 1920 года

Дорогая Бет, мы уже почти в Нью-Йорке, и это письмо я отдам тебе лично. Но я все равно хочу его написать.

В последнее время я часто смотрюсь в зеркала. Я уже не представляю, как именно другие люди воспринимают мое лицо. Каждый раз, когда я смотрю на свое отражение, я вижу кого-то другого: иногда молодую, иногда совсем старую, иногда мудрую, иногда – нет. Что ты увидишь во мне, когда мы встретимся после долгой разлуки?

Уже скоро мы прибываем в Нью-Йорк, и я все спрашиваю себя – а у меня было время подумать, – когда же мы потеряли друг друга? Когда ты уехала в Америку, через несколько недель после первого дирижабля? Или когда я не села на тот корабль? Или, может быть, намного раньше? Когда ты позвала меня на поиски святого Грааля и сказала мне, где он, хотя это была просто выдумка? Или когда ты сказала, что все равно бегаешь быстрее меня, и мне даже пытаться не стоит тебя обогнать?

Я решила, что это не важно, потому что это неправда. Я тебя не потеряла, а ты не потеряла меня. Даже если мы обе надломлены, все равно это мы. Мы не обязаны быть идеальными, чтобы быть собой.