Дженнифер Роу - Агнец на заклание

«Дафну любили все».

– Нам хорошо жилось в детстве. – Розали сидела неподвижно и смотрела в окно сквозь клубы пыли на холмы, кусты и выгоны, проносившиеся мимо. – Вы, наверное, глядите на нас сейчас, и вам в это не верится, но в то время нам действительно было хорошо.

– Я верю, – сказала Берди, понемногу отпуская педаль акселератора.

Оказалось, вести автомобиль Джуда совсем не то, что ее собственный. Машина шла плавно и послушно. Легко набирала скорость. Несколько раз цифры на спидометре пугали Берди. С таким множеством поворотов, в которые надо еще успеть вписаться…

«Через пару часов я вернусь в Хоупс-Энд. Тогда и поговорю с Дэном. Он решит, как поступить…»

– Мы играли, ели и спали. Кит с Сесилией и мы с Тревором. Порой с Бреттом, однако он был постарше и не всегда соглашался играть с нами. Или с Чудиком, но он был моложе и обычно просто увязывался за нами. Мы лазили по деревьям, строили шалаши, сидели у реки и грызли яблоки. Играли возле хибарки, наблюдали за старым опоссумом, который жил высоко в дупле дерева возле тропы; разводили на поляне костер, жарили на нем сосиски и ели их полусырыми, играли в прятки в кустах, пока мама не звала нас домой. Только этим и занимались. Мы никогда не задумывались о том, что повзрослеем, заведем собственных детей… Не размышляли о том, откуда берутся деньги. Просто… проживали очередной день, когда он наступал.

«Как ягнята…»

Берди затормозила слишком резко, машину бросило вперед.

– Извините, – пробормотала она.

– Ничего, – равнодушно отозвалась Розали, затерявшись в мыслях о прошлом.

Берди облизнула пересохшие губы:

– Розали, если не возражаете, я хотела бы сначала заехать в Сассафрас, а уж потом в Ганбаджи, – хотя, конечно, так будет дольше. Мне надо в мастерскую в Сассафрасе, там мой автомобиль. Хочу узнать насчет него у механика.

– Фрэнка Теллмана? Он мерзавец.

– Правда?

Розали поерзала, глядя в окно.

– Вообще-то я не знаю. Так Тревор говорил. Он часто возил туда свою машину. И считал, что Фрэнк тот еще пройдоха.

За окнами мелькали пейзажи. Холмы, стада овец, эвкалиптовые рощицы, сетчатые заборы…

– Вы всегда верили тому, что говорил вам Тревор?

– Да. Он был такой уверенный, а я вечно во всем сомневалась.

– По-моему, это логично. Не следует быть абсолютно уверенным ни в чем.

– Вероятно. – Розали вздохнула. – Но жить от этого труднее.

– Как Грейс? – Берди не сводила глаз с дороги, крепко держась за руль, но все равно заметила, как Розали вдруг напряглась.

– С Грейс все в порядке. Просто шок. Да еще во второй раз.

– Она ведь находилась с вами, когда вы обнаружили Дафну?

– Да. И Джейсон тоже. Но Джейсон покрепче. А Грейс… ну, по ее виду не скажешь, а на самом деле она очень ранимая и совсем еще ребенок. Грейс чем-то напоминает меня саму в том же возрасте. Слишком доверчива, всем старается угодить… Понимаете?

– Да.

– Вы, наверное, никогда не были такой? Доверчивой и покладистой?

– Да, в детстве я была скорее похожа на Джейсона, – усмехнулась Берди. – Всезнайка и задавака. Всех раздражала.

– Он вам нравится?

– Вообще-то да. Несмотря ни на что.

Берди бросила взгляд на сидящую рядом женщину. Она слабо улыбалась и смотрела в окно.

– Розали, то, что вы сказали полиции насчет прошлой ночи…

Она вскинула голову:

– А что?

– Вы ведь не лежали дома в постели? И Грейс не разбудила вас криком. Вы вышли еще до того.

– Нет, не выходила! – отрезала Розали и покраснела. – Я лежала дома в постели. По-вашему, я вру?

– Да. – Берди продолжала смотреть вперед на дорогу, крепко сжимая руль. – Я знаю, что вы выходили. – Она решила рискнуть. – Знаю, что вы побывали на тропе, ведущей к хибарке Тревора, ближе к двум часам ночи.

Розали невольно всплеснула руками:

– Но как вы могли узнать? Это неправда!

– Правда. Сегодня утром вы спросили, почему на сей раз я без свечки. Откуда вы узнали, что ночью я брала ее с собой, если не видели меня? К тому времени как мы с вами встретились возле хибарки, я уже держала фонарик.

– Наверное, услышала от кого-нибудь.

– Нет. Знать мог лишь тот человек, который прятался в кустах и видел, как я иду к хибарке. Это были вы. Зачем вы прятались?

– Вы уже сказали полиции? – Розали закрыла лицо руками.

– Пока нет. Объясните, что произошло.

– Я его не убивала!

– А я и не говорю, что это вы. Мне просто нужно знать правду.

– Вы мне не поверите.

– А вдруг? Хотя бы попытайтесь.

Розали откинула волосы со лба.

– Ужасная была ночь, – негромко начала она. – После того как мы вернулись домой, Лили и Кит поссорились, и Кит укатил на машине, хоть и был пьян. Я беспокоилась за него. Джейсон так перевозбудился, что никак не мог успокоиться. И вдобавок я страшно поскандалила с Грейс.

– Из-за Тревора?

Розали кивнула:

– Грейс была в восторге от него. Считала, что он удивительный. Интересный. Говорила о нем постоянно. Мы с ней спим в одной комнате. Я велела ей раздеться и лечь в постель, но она отказалась: собиралась навестить Тревора. Твердила, что, если я ее не пущу, она дождется, когда я усну, и все равно сбежит. Ей не терпелось поговорить с ним наедине. Расспросить про тюрьму. Посмотреть компьютер. Мол, Тревор пообещал показать компьютер, когда она захочет. А я объясняла, что она ведет себя глупо. И никакой он не удивительный, а опасный, самовлюбленный, лживый и подлый, и ей нужно держаться от него подальше. Грейс страшно разозлилась, закричала на меня. Я ее с трудом узнавала: лицо исказилось, и смотрела она на меня с ненавистью. Кричала, что я ревную, потому что Тревор мой брат-близнец, и никого не подпускаю к нему. А ей я завидую, ведь она моложе и симпатичнее, а я жирная, у меня растяжки и грудь обвисла. – Розали прерывисто вздохнула. – Я ударила ее. По щеке, – прошептала она. – Никогда прежде я этого не делала. Ужас.

– Что же было дальше?

– Я выбежала из спальни в гостиную. Слышала, как Грейс плачет. Я отвела Джейсона обратно в постель – он, конечно, примчался посмотреть, что у нас происходит. Джейсон обожает скандалы и драки. Я уложила его, укрыла, отругала, и к тому времени как вышла, в нашей спальне уже было тихо. Я думала, Грейс сбежала: в хибарку, как грозилась, – но оказалось, что спит. Уснула сразу же. Свернулась, подложив ладонь под щеку. А лицо было еще мокрым от слез. Как у ребенка. У грудного младенца. Я смотрела на нее и понимала, что Грейс еще очень молода. И не могла поверить, что решилась ударить ее. Думала, она меня не простит. Отныне между нами все изменилось и никогда уже не станет прежним.

Я переоделась и сама забралась под одеяло. Устала страшно, но уснуть не сумела. Было жарко. Совсем нечем дышать. Голова была тяжелой и тупой. И сердце колотилось так, что чуть из груди не выскакивало. Вскоре я все-таки встала. Грейс не шевелилась крепко спала. Я оделась и вышла из дому, на свежий воздух, и побрела по дороге.