Анна Акимова - Укол гордости

Старик махнул палкой в сторону вокзала:

— Там, за путями.

Варя побежала в направлении, указанном стариком, а тот поспешил за ней, что-то льстиво бормоча, а потом довольно шустро обогнал ее и порысил впереди, взмахивая палкой.

Неопрятный, мутный старикашка не понравился Варе. И откуда, интересно, он знает, как ее зовут? Живет где-то поблизости? Что-то она его раньше не встречала. Пока она бежала за ним, мысль о какой-то неправильности, наигранности происходящего брезжила на пороге сознания, но образ несчастной маленькой собачки, свалившейся в яму и, возможно, что-нибудь себе повредившей, затмевал все.

Они обогнули вокзал и побежали по путям, прыгая через рельсы, мимо каких-то безликих, безоконных зданий. За поворотом открылся безлюдный, замусоренный пустырь. Это было совершенно незнакомое для Вари место. Она никогда не была здесь, хотя много лет жила поблизости. Повсюду валялись битые кирпичи, громоздились штабеля черных шпал, куски бетона с торчащими арматуринами и ржавые железки.

— Бежим, дочечка, бежим, — торопил ее старик, увлекая к растущим неподалеку кустам боярышника. — А то мучается собачечка-то моя.

Варя, обогнав его, помчалась к кустам, но никакой ямы за кустами не было. Варя хотела было удивиться, но не успела — что-то сильно ударило ее сзади по голове.

Сознания она не потеряла, но способность соображать утратила напрочь. Она никак не могла понять, что с ней произошло и что ей надо делать. Падая, Варя сильно ободрала руки и колени, и только эта боль, да еще звон в ушах доходили до ее сознания.

Она с трудом приподнялась на руках, встала на колени, и тут что-то захлестнуло ей горло и туго сдавило. Она рефлекторно схватилась за горло, попыталась ослабить петлю, но поняла, что не сможет: руки не слушались ее, петля туже сдавила горло, голова запрокинулась, в глаза ударил слепящий свет солнца и стал меркнуть. «Все, — подумала она, — все…»

Откуда-то сверху послышался то ли вскрик, то ли визг, потом глухой звук удара, и петля на ее горле вдруг ослабла. Варя комком свалилась на землю, жадно задышала, всхлипывая и хрипя.

Дикий запоздалый ужас вдруг охватил ее и заставил собрать в кучку руки и ноги, привстать и обернуться.

Ее душитель лежал навзничь на замусоренной земле. Бейсболка слетела с его головы, а косматая шевелюра съехала набок, и было видно, что это парик. Над поверженным врагом стояла растрепанная черноволосая девица, державшая в обеих руках половинки кирпича. Девчонка с ужасом смотрела на убийцу.

— Представляешь, кирпич сломался, — растерянно сказала она, встретившись глазами с Варей. И дрожащим голосом добавила: — Как ты думаешь, я его убила?

Варя с трудом, на четвереньках подволокла себя к лежащему старику.

Сразу стало понятно, что никакой это не старик. Под съехавшим париком были видны короткие темные волосы без седины, открытый рот в косматой бороде являл миру молодые, крепкие зубы, а железную хватку его рук Варя только что чувствовала на своей шее.

Они вдвоем молча разглядывали незнакомца.

— Вроде дышит, — неуверенно проговорила девчонка.

Варя, преодолевая страх, стащила с незнакомца темные очки.

— Открой личико, Гюльчатай, — пробормотала она хриплым, не своим голосом.

Кто это вообще? Совершенно незнакомое лицо, она ни разу его не видела. За что он хотел ее убить? Видел, что у нее в кармане кошелек? Но зачем убивать из-за кошелька — стукнул по голове, вытащил деньги и ушел…

Нет, как она могла забыть, он же знал ее имя. Он же спросил: «Тебя Варей зовут?» Но она-то его видит в первый раз! Ничего не понятно.

Интересно, а борода настоящая? Варя потянула незнакомца за бороду, и тут он открыл глаза.

— Бежим!!! — Девчонка завизжала так, что у Вари завибрировало в ушах.

И они побежали.

Ужас, вновь охвативший Варю, придавал ей сил, заставлял забывать об ободранных руках и коленках, о саднящем горле, и она неслась так, что ветер свистел в ушах. Впереди нее, тряся облаком черных волос и мелькая подошвами кроссовок, мчалась ее спасительница. Время от времени она оглядывалась на Варю, но ту не нужно было подгонять.

Промчавшись лабиринтом узких и совершенно незнакомых Варе улочек, застроенных частными домиками с палисадниками, они каким-то чудом вырвались на привокзальную площадь и, не сговариваясь, не сбавляя ходу, вскочили в уже тронувшийся от остановки троллейбус. Никто не вскочил вслед за ними, и они облегченно переглянулись, и, тяжело дыша, прилипли носами к заднему стеклу. Никто не бежал вслед за троллейбусом, погони не было, они спаслись!

В троллейбусе почти не было людей, да и никто не обратил на них внимания — мало ли куда спешат две молодые быстроногие девчонки, запрыгнувшие на ходу.

Они так и остались стоять на задней площадке троллейбуса, стараясь выровнять дыхание и молча переглядываясь. Странное чувство единения установилось между ними, они понимали друг друга без слов. Девчонка глазами и жестами показала, чтобы Варя подняла воротник. Варя поняла, что на шее у нее остался след от удавки, и порадовалась, что сегодня надела не майку, а блузку с воротником.

Они проехали с десяток остановок и вышли возле городского парка. Здесь было многолюдно, и можно было не опасаться неожиданного нападения. Они умылись у фонтана и сели на скамейку под огромным тополем.

Незнакомка достала из сумки, висевшей у нее через плечо, расческу и безжалостно разодрала свои черные волосы так, что они облаком встали у нее вокруг головы. На этом ее заботы о своей внешности закончились, хотя, откровенно говоря, она могла бы и этого не делать. Девчонка и так была чудо как хороша. Глазастая, с ярким ртом и белоснежными зубами, с нежным румянцем. Правда, ростом она была невысока, на голову ниже Вари, но фигурка у нее была складная, с тонкой талией и красивой грудью. Варя разглядывала ее с завистью. Девчонка тоже смотрела на нее и улыбалась во весь свой белозубый рот.

— Спасибо тебе, — с чувством сказала Варя. — Я даже не знаю, как сказать… огромное спасибо. Словом, если бы не ты… Меня Варварой зовут, то есть просто Варей, конечно.

— А я — Гаянэ, — сказала девчонка. — Или просто Гайка.

— Ты армянка? — удивилась Варя. Говорила девчонка без малейшего акцента.

— Моя бабушка армянка, — объяснила Гайка. — А я уже на три четверти русская. Гаянэ Матюхина, прикинь?

Оказалось, что Гайкин дед, инженер-нефтяник, работавший в незапамятные времена на каспийских нефтепромыслах, насмерть влюбился в армянку Гаянэ, которая и стала Гайкиной бабкой. Вот уже более полувека Гайкины дед и бабка живут в счастливом браке, а имя Гаянэ дед считает самым красивым. Их дочь, Гайкину мать, тоже зовут Гаянэ, и если у Гайки родится дочь, ее тоже назовут Гаянэ, потому что такова будет воля деда, а дед уважаем и очень любим.