Анна Акимова - Укол гордости

— Как же мы их найдем? — Гайка недоуменно уставилась на Варю.

— Что значит «мы»? Ты послезавтра уезжаешь.

Гайка отвела глаза, задумчиво покачалась на стуле.

— Сдам билет, — после паузы сказала она. — Не хочется мне ехать домой. И тебя бросать не хочется. Мне интересно, чем дело кончится. Только ты мне скажи, как мы их искать будем?

Что греха таить, Варя обрадовалась. Ей так страшно было оставаться одной! Конечно, впутывать Гайку в опасные дела нечестно, но может быть… может быть, ничего плохого больше не произойдет?.. Дома их никто не тронет, а на улице они будут осторожны. В темноте гулять не будут и ни на какие приманки, вроде упавшей в яму собачки, больше не купятся. Вдвоем они будут в меньшей опасности. И вообще… она подумает об этом завтра. Утро вечера мудренее, вот так. И переночевать у нее Гайке, конечно, безопаснее, чем на вокзале.

— Завтра мы пойдем в Научную библиотеку, возьмем подшивку «Тайгинских вестей» и просмотрим некрологи. Будем искать тех, кто умер внезапно, это иногда можно понять из некролога. Выпишем адреса, они тоже часто указываются, чтобы люди пришли попрощаться с покойным. Потом мы обойдем эти адреса и расспросим родственников — как умер, отчего и, главное, как выглядел. Я, правда, не представляю, под каким предлогом мы будем их расспрашивать, надо об этом подумать. Все это, конечно, напоминает поиск иголки в стоге сена, но с чего-то же надо начинать.

— Может, порыться в интернете? — предложила Гайка. Наберем в поисковике «Столбняк в Тайгинске», вдруг что-нибудь выпадет по нашим делам.

— Да, нужно попробовать, — поддержала ее Варя. — Может быть, будет упоминание об учащении случаев заболевания столбняком в Тайгинске или что-то подобное… Хотя, например, у Сливкова диагноз был неясным, там что-то с сердцем. Вообще, многое непонятно.

— Да-а, все писано вилами по воде… — погрустнела Гайка. Но все равно давай побегаем, поспрашиваем, вдруг на что-то наткнемся. А свидетелей я разговорю, не сомневайся. Мне все обо всем расскажут!

— Ладно. — Варя встала и начала собирать со стола грязную посуду. — Библиотека открывается в девять, надо лечь пораньше, чтобы завтра к открытию подъехать.

В интернете найти ничего не удалось. Не было ни упоминаний о странных случаях заболевания столбняком в их городе, ни даже об учащении заболеваний столбняком в Тайгинске.

Слегка разочарованные, они решили ложиться спать. Варя постелила Гайке как гостье на своем диване, а для себя разложила кресло-кровать. Перед сном они еще долго разглядывали фотографии в Гайкином телефоне. В конце концов Варе даже стало казаться, что она давно знает эту толпу веселых и красивых людей, похожих на Гайку.

Наконец они улеглись, и Персик угнездился в кресле, и Варя уже стала засыпать, когда Гайка, сонно сопевшая на диване, вдруг подняла голову и совершенно сомнамбулическим голосом сказала:

— Не понимаю, почему у тебя нет парня. Ты хорошенькая. Может, ты слишком умная?.. И прическа эта тебе не идет…

И она снова упала на подушку и заснула.

У Вари потеплело на душе. Может, она правда хорошенькая? Просто прическа ей не идет. Надо сменить прическу, и все станет хорошо. Вот завтра прямо с утра взять и поменять… И все станет хорошо-о-о…

Варя проснулась от оглушительного грохота. Что-то упало, загремело, зазвенело. Истерически залаял Персик, что-то покатилось по полу. Потом Персик душераздирающе завизжал, и этот звук буквально выбросил Варю из постели.

Не разбирая дороги, она кинулась к балкону — именно там происходило что-то ужасное, — запуталась в тюли, висевшей у балконной двери, сзади на нее налетела Гайка, и обе они выпали на балкон.

Персик кидался на ограждение балкона, бешено лаял и рычал, задирая голову вверх. Варя подняла голову и успела увидеть чьи-то ноги, которые, мгновение поболтавшись в воздухе, исчезли за краем балконного козырька. По крыше прогрохотали шаги, что-то хлопнуло, прошуршало и затихло. Варя и Гайка с раскрытыми ртами застыли на балконе.

В окнах их дома и дома напротив горели огни, хлопали двери балконов, разбуженные соседи громко перекрикивались, спрашивали, что случилось.

— Бачыла, бачыла! — голосила на своем балконе соседка справа Зося Копыток. — Чорны, чорны, як чорт! Наверх упоуз! Варечка, ты жыва?

Зося уже лет двадцать жила в Сибири, но со страху всегда голосила на родном белорусском.

— Жива! — громко крикнула Варя, стараясь перекричать оглушительный лай Персика.

Внизу, на первом этаже, басовито и гулко загавкал Громолай. Персик мгновенно переключился на внутреннего врага, просунул голову сквозь боковую решетку балкона и стал визгливо переругиваться с Громолаем. Послышался звук сирены, мигая маячком, во двор въехала патрульная машина. Видимо, кто-то из соседей позвонил в полицию. Только слева, на балконе деда Ильи, было темно и тихо.

Медленно приходя в себя, Варя ощутила мерзкий запах. Воняло от какой-то белесой лужи, растекшейся посреди балкона. Рядом валялась опрокинутая кастрюлька… Это была каша, Персикова каша, про которую Варя, выставившая ее вчера на балкон, намертво забыла и которая, простояв весь день на жаре, конечно же, прокисла.

К тому времени как полицейские поднялись в квартиру, Варя слегка разобралась в ситуации.

Кто-то хотел залезть к ним ночью через открытый балкон. Спустившись на веревке с крыши, незваный гость встретил неожиданное препятствие в виде бдительного Персика и кастрюльки с прокисшей кашей. То ли он сначала вляпался ногой в кашу и разбудил Персика, то ли наоборот, угодил в кашу, спасаясь от отважного сэра Персиваля, но, так или иначе, Персик их спас.

Потные парни в форме, треща рациями, походили по квартире, морщась, постояли на балконе, не слушая Вариных извинений по поводу прокисшей каши, выслушали гомонящих соседей и выяснили, что, кроме Зоси Копыток, никто злоумышленника не видел, а Зося видела только, что он «черный как черт», что когда этот «черт», спрыгнув с чердака, бежал вниз по лестнице, никто не отважился открыть дверь, а в глазок ничего толком разглядеть было нельзя, а также, что никто не убит и ничего не похищено, дали Варе и Гайке добрый совет: «Закрывать балкон надо, красавицы» — и укатили на свою службу, которая «и опасна, и трудна». А Варя и Гайка остались одни.

Соседи еще некоторое время перекликались, обсуждая произошедшее, потом постепенно разошлись, щелкая запорами балконов. В окнах погас свет, и наступила тишина.

Варя и Гайка, убрав смердящую кашу и наскоро помыв балкон, тоже ушли в комнату, защелкнули запор на балконной двери и уселись на диван. Персик, чувствовавший себя героем, без спросу влез между ними. Они сидели и молчали, глядя друг на друга.