Франко Энна - Римское дело комиссара Сартори

Дверь распахнулась, и в комнату влетела полураздетая скандинавка с ворохом кричащей и надушенной одежды. Ее сопровождал шлейф аплодисментов.

— Вы здесь, мой милый комиссар!

Она остановилась и посмотрела на него с высоты своего великолепного для женщины роста. То, что случилось потом, было необъяснимо. Инициатива шла от обоих. Она наклонилась, он потянулся к ней, и их губы слились. Одежда выскользнула из рук Харриет, она упала к нему на колени с вихрем коротких непонятных слов.

Доска пола в коридоре скрипнула. Сартори вскочил. Это спасло его.

На пороге появился улыбающийся бригадир Корона.

— Большая новость, комиссар!

Глаза начальника испепеляли его.

— Спасибо, бригадир. Подождите меня в баре, я сейчас приду.

Корона ретировался на цыпочках. Дверь закрылась, доска в коридоре скрипнула еще раз.

Харриет взорвалась смехом, ей эхом ответил, вопреки себе, Сартори.

— Думаешь, он понял? — спросил комиссар.

Вместо ответа девушка протянула ему зеркало. Сартори похолодел: его лицо было испачкано губной помадой.

— Ты — маска! — прошептала Харриет, прижимая его к себе. Быстро поцеловала несколько раз в губы. — Ты — красивая, сладкая маска моей любви.

Он почувствовал, как растворяется в нежности, охватившей все его существо.

— Ты милый ребенок, — пробурчал он.

— Мы пойти ко мне домой вместе, потом. Ты подождать в баре.

Комиссар привел себя в порядок и вышел из каморки. Он был рассеян и оглушен, когда добрался до бригадира, который устроился за угловым столиком у самой стойки бара. Две девушки и франт демонстрировали перед публикой неистовый танец.

— Как пришло вам на ум врываться так. — произнес комиссар, садясь перед бригадиром. Однако тон не был укоряющим.

— Извините, я не…

— Оставим. — Сартори сделал знак официанту, заказал джин-тоник, закурил. — Ну, что там?

— Автомобиль Катерины Машинелли находится в гараже Консоли на улице Номентана, где она обычно держала его. «Миллеченто-фиат» молочно-белого цвета. — Машинелли поставила его туда в воскресенье днем, и больше ее никто не видел. Я обыскал машину, но не нашел ничего подозрительного. В ящичке — сигареты «Мальборо» (три пачки), флакон с противозачаточными таблетками (шведского производства, определенно приобретенные контрабандой), книжка банковского кредита на имя Машинелли.

Сартори внимательно слушал, смакуя джин-тоник. Перед Короной стояло немецкое пиво, которое он застенчиво пил маленькими глотками.

— Ничего больше?

— Я побывал также в тосканской траттории на улице Кастелфилардо. Она принадлежит некому Арморио Дженезио из Прато. Там заявили, что последний раз видели Машинелли в воскресенье, около четырнадцати. Девушка была одна. Она поела, обменялась несколькими словами с хозяином и вышла на улицу. Казалась нормальной. Пошутила с официантом, неким Оттоне Луиджи, которого все зовут Джиджи.

Спектакль завершился в оргии кричащих нот. Пары снова начали танцевать.

— Побывал я и в Неаполитанском банке, — продолжил Корона. — До понедельника одиннадцатого числа у Машинелли было на счете два миллиона семьсот пятьдесят лир.

— Однако!

— Во вторник, то есть двенадцатого, перед банковским окошечком предстал некий Дамма Сальваторе. Он снял по чеку со счета Машинелли полтора миллиона лир.

— Интересно, — пробормотал Сартори.

— В пятницу пятнадцатого поступил чек на пять миллионов, которые были занесены на счет Машинелли.

Комиссар навострил уши.

— Чей чек?

— Некоего Томмазо Гуалтьеро Солариса. Этот синьор практически владелец завода бытовых электроприборов «Космос», расположенного километрах в тридцати пяти от улицы Понтина. Знаете, сейчас крупные промышленники выносят свои предприятия за Рим, чтобы иметь поддержку «Касса Медзоджорно».

— Интересно, какую услугу оказала Машинелли за такую сумму!

— Вот-вот! — поддакнул бригадир, сделав неспешный глоток пива. — Именно это я и хотел бы знать.

— «Космос», — проговорил Сартори, будто самому себе. — Телевидение недавно передавало рекламу этой марки. Помните лозунг? «Космос» делает вас моложе».

— Только непонятно, почему «моложе». Там медициной и не пахнет.

— Совсем недавно я говорил с Даммой Сальваторе, — сказал комиссар. — Другом Машинелли.

— А!

— Он казался в отчаянии от исчезновения девушки, которого объяснить не может. Произвел на меня хорошее впечатление. Поэтому ваше сообщение для меня неожиданность. — Сартори вздрогнул, заметив Харриет в глубине зала, и поспешил добавить: — Спасибо, бригадир. Можете идти спать, если хотите.

Пожав протянутую руку старшего по званию, Корона ушел. Комиссар, не двигаясь, смотрел на приближающуюся фигуру девушки.

Он проснулся во власти приятного ощущения новизны и тут же в полумраке комнаты ощутил запах духов и женщину. Широкое белое покрывало, ниспадающее с балдахина на кровать как занавес алькова, напомнило ему место, где он находится. Стокгольм раскрывал ему свои объятья с большого фото на стене. Слева под голубой, смятой простыней, спала уставшая Харриет. Прямой профиль, полураскрытые губы, маленькие белые зубки выставили себя напоказ.

Сартори посмотрел на часы в свете тусклого ночника. Девять двадцать пять. Там, за опущенными шторами, день был в разгаре. Лил дождь, низвергая на дом потоки воды. Время от времени гремел гром.

В киоски, наверное, уже поступили утренние газеты с фотографией Катерины Машинелли и с объявлением о ее тайном исчезновении.

Он тихо спустился с кровати и направился в ванную, где Харриет приготовила ему принадлежности для бритья. Рубашка выстирана и готова для одевания.

На кухне он приготовил себе кофе и выпил две чашки. Хотел отнести напиток Харриет, но потом решил не будить ее. Платаны на улице Номентана раскачивались от ветра.

Одевшись, Сартори не удержался от соблазна осмотреть комнату Кати. Вещи и кровать в порядке. Тишина располагала к мрачным предположениям о судьбе исчезнувшей девушки.

В ванной он заметил зубную щетку Кати, вставленную в пластмассовый стаканчик с буквой «К». Кто уезжает, даже в кратковременную поездку, не забывает маленькие, необходимые принадлежности личной гигиены. Потом он допустил, что их можно купить в любом парфюмерном магазине. Но как же можно исчезнуть, не оставив и пары строчек для своей горячо любимой подруги? Почему бы не позвонить ей, даже если вынуждена срочно уехать?

Взгляд полицейского упал на альбом фотографий, оправленный в красный сафьян. Начал перелистывать его возле окна, в стекла которого бросалась непогода.

Сартори снова увидел грациозную фигурку Машинелли, сфотографированную в различных спектаклях «Гранкио Адзурро». Он сконцентрировал внимание на тех снимках, где Катя находится среди публики. На одиннадцати из шестнадцати снимков комиссар отметил мужчину с густыми светлыми усами, лысого, одетого с изысканной элегантностью.