Елена Галлиади - Просто — semplicemente. Часть третья. Маски

Сантино вышел.

— Сантино! — раздался голос Директора, когда Сони уже закрывал за собой дверь.

Пришлось вернуться.

— Ты очень рассеян сегодня и на тебе лица нет. Я тебя не отпускал. Хотел поговорить с тобой по поводу Томазо Локато. Присядь. — сказал Директор.

Сантино сел на стул, указанный Директором.

— Это моя вина. Его смерть моя вина и я сделаю всё необходимое… — начал Сони.

— Не спеши. Твоей вины нет. У нас есть достаточно данных, подтверждающих его связь с мафией. Это и «Ndrangheta», и «Camorra», возможно и «Cosa Nostra», а также и другие. Он продавал им информацию. Убить хотели не тебя, Сантино, а пришли убить его и сделали это очень чётко. Так что не стоит бичевать себя хотя бы по поводу Локато.

— Как продавал? — Сантино не поверил своим ушам.

— Вот так. Если бы его не убили вчера, то сегодня бы его арестовали. — сказал Директор.

— Не может быть… Я ему доверял. Кому же это было нужно, если он снабжал их информацией? — Сантино был ошарашен.

— Скорее всего какая-то информация не подтвердилась. Какая-то серьёзная информация, или он стал больше не нужен. — сказал Директор.

— Я в шоке, — сказал Сони.

— Примерно все в таком состоянии. Но такова специфика нашей работы. Находятся такие люди, которым важна собственная прибыль, а на всё остальное плевать они хотели. Теперь иди. Я подумаю над твоим предложением по поводу Маринаро. Мой тебе совет, отдохни сегодня.

— Хорошо, — Сантино покивал головой и покинул кабинет Директора департамента.

Алессандро сидел в кабинете в своём кресле. Напротив, на диване, расположился Леонардо.

— Не понимаю, Алекс, какое тебе дело до этого Бельтраффио? Он тебя не сегодня — завтра упрячет за решётку, а ты с ним возишься. — сказал Леонардо.

— Вот именно поэтому. На меня есть куча доказательств, чтобы засадить меня на долго. Не далеко то время, когда он явится сюда с наручниками. — сказал Алессандро.

— Тем более не понимаю. Если тебе придётся отправится в тюрьму, хотя бы на какое-то время, почему бы сейчас не разобраться с этой занозой?

— Я помогу ему сейчас, и он будет мне должен, некоторым образом.

— Ладно, твои игры, лезть не буду. — Леонардо вздохнул.

Пришла Кьяра, принесла кофе.

— Сильвия с Аугусто уже практически на пороге, — сказала она с небольшим упрёком.

— Я понимаю, Кьяра. У меня дела, ты же видишь. Я несомненно выйду попрощаться. — сказал Алессандро.

Кьяра критически посмотрела на него.

— Сильвия уезжает? — поинтересовался Леонардо.

— Да, я отправляю её в Палермо. Меня могут арестовать, не хочу, чтобы они наблюдали всё это, включая возможные обыски. — объяснил Алессандро.

— Понимаю, — вздохнул Леонардо.

Алессандро вышел попрощаться с Сильвией и сыном.

— Я прошу тебя просто немного потерпеть. Ты знаешь, у меня много врагов и завистников и сейчас они решили засадить меня в тюрьму и оклеветать. Ты должна верить мне и также верить в то, что всё это закончится рано или поздно. Будь аккуратна. Возможно, к тебе придут из полиции. — сказал Алессандро.

— Мне нечего им сказать, — ответила Сильвия.

Было видно, что она не спала всю ночь и судя по всему плакала.

— Так и есть, но они бывают назойливы, — вздохнул Алессандро и обнял жену.

— Ты меня достаточно хорошо знаешь, Алессандро и можешь быть уверен, что если мне нечего им сказать, то я ничего и не скажу, — улыбнулась Сильвия, ей это стоило больших усилий.

— Аугусто, пока меня нет, ты главный в доме, береги маму, — очень серьёзно сказа Алессандро, обращаясь к сыну.

— Хорошо, — всхлипнул Аугусто, ему совершенно не хотелось уезжать, и он не понимал, почему он должен.

Подъехал Маурицио и Алессандро помог Сильвии и сыну разместиться в джипе. Затем помахал им рукой и вернулся к Леонардо.

— Ну как? — спросил Леонардо.

— Тяжело, — сказал Алессандро.

В этот момент раздался звонок мобильного Леонардо.

— Да, говори!

Он слушал некоторое время, затем отключил связь.

— Что? — спросил Алессандро.

— «Ndrangheta». Держат её где-то за городом. — сказал Леонардо.

— А поконкретнее?

— Пока это всё.

Алессандро принялся за свой кофе. Время шло, и он отлично понимал, что они могут убить Монику, как только получат то, что хотят от Сантино Бельтраффио. Вопрос в том, насколько сильный у них проснулся аппетит. Надо было найти Монику как можно скорее. Таким образом они помешают давнему конкуренту и покажут, что те играют на чужом поле. Жаль ли ему было Монику? Немного, он всегда ей симпатизировал, и она нравилась Сильвии.

— Кто занимается? — поинтересовался Алессандро.

— Люди Дарио. У него есть человек, который раньше якшался с ребятами из «Ndrangheta». Ты его помнишь, здоровяк Агапито.

— Крошка? — спросил Алессандро.

— Он самый.

— Хорошо. Поедешь в офис? — поинтересовался Алессандро.

— Да, а ты нет?

— Мне нужно кое-что увезти из дома, я приеду ближе к восьми вечера, надеюсь вы там будете.

— Конечно. — сказал Леонардо.

Вся наша жизнь соткана из обстоятельств и событий, только мало кто задумывается о том, что эти обстоятельства и события мы создаём сами.

— Проходи, Лучано! — сказал Александр.

Он сидел спиной ко входу и смотрел на огонь в камине.

— У тебя жарко, — сказал Лучано.

— Не могу избавиться от привычки смотреть на огонь, — улыбнулся Александр. — Присаживайся в кресло и рассказывай.

— Рассказывать мне особенно нечего. Алессандро отстранил меня от дел. — сказал Лучано, устраиваясь в кресле.

— Вот как… интересно. От всех дел? — спросил Александр.

— Нет, но я больше не помогаю ему, как раньше.

— И как ты сам к этому относишься? — поинтересовался Александр.

— Не знаю. Есть ощущение, что я не справился. Но, конечно, так спокойнее. Некоторые вещи мне даются тяжело. Леонардо справляется лучше меня. — сказал Лучано.

— Послушай, Лучано, я пытаюсь понять, насколько ты одобряешь то, чем занимается семья?

Лучано не спешил с ответом. Многие дела организации давались ему с трудом и больше всего его устраивало, когда не приходилось делать что-либо противозаконное. При этом, на фоне остальных своих троюродных братьев он чувствовал себя слабым.

— Это дело семьи, — сказал Лучано. — Я не должен одобрять или не одобрять. Я должен делать.

— То есть, ты не задумываешься о моральной составляющей поступков? — спросил Александр.

— Это не совсем так. — сказал Лучано.

— Что сейчас ты думаешь о твоем друге, которого ты убил? О Луке? Скажи мне это, как человеку, которому ты всегда исповедовался.

Лучано молчал минут пять, он смотрел на огонь и его лицо не выражало никаких эмоций.

— Лука был действительно моими другом. — наконец сказал он.

— Ты не считаешь его предателем? — спросил Александр.