Надежда Фролова - Жертва любви. Геометрическая фигура

Позвонила осторожным коротким звонком. Дверь открылась очень быстро, словно Крафт заранее приготовился это сделать. Надо будет взглянуть, куда выходят окна и лоджия квартиры, во двор или на проезжую часть дороги.

Ученый помог мне снять куртку, подал тапочки, показал рукой в сторону зала. Удобно устроившись в кресле, я почувствовала на себе цепкий взгляд Крафта, оглядевшего меня, как говорится, с ног до головы. Поежившись под этим не совсем обычным взором, я инстинктивно поправила прическу, водолазку, джинсы:

— Что-нибудь не в порядке, Александр Андреевич?

— Нет, Надя… кстати, вы позволите так обращаться? — профессор вопросительно взглянул на меня. Заметив мой утвердительный кивок, продолжал: — С одеждой у вас все в порядке. Просто я сомневаюсь, сможете ли вы мне помочь…

Воспользовавшись паузой, теперь уже я, в свою очередь, внимательно оглядела профессора. Лицо с коротким ежиком рано поседевших волос выглядело усталым. Мешки под глазами и чуть красные глаза выдавали бессонную ночь. Что совсем необычно, так это небольшая однодневная щетина — Крафт встретил меня небритым! Выходит, у него действительно что-то случилось. Но что?

— Александр Андреевич, давайте о главном. Что произошло? — как можно более доброжелательным тоном произнесла я.

— Ксения пропала… — голос ученого дрожал. Чего угодно, но этого я не ожидала!

— Как… пропала? — переспросила я.

— Не вернулась домой после работы, — пояснил Крафт.

— У нее вчера были две пары у вечерников? — полуутвердительным, полувопросительным тоном произнесла я.

— Откуда вы знаете? — подозрительно заметил хозяин.

— Я же все-таки профессионал и стараюсь вам помочь. Вторая пара у вечерников заканчивается в…

— Десять вечера, — закончил фразу профессор.

— Во сколько Ксения Георгиевна обычно приходила домой? — продолжала я выяснение обстоятельств исчезновения приятельницы.

— Обычно я поджидал ее на машине возле четвертого корпуса и за 30 минут мы доезжали до дома. Но это в тех случаях, когда с Антоном сидела Нина Сергеевна, Ксенина мама. Но вчера она приболела, осталась у себя. Ксения не хотела, чтобы я бросил спящего сына одного, поэтому решила добираться на маршрутке. Это заняло бы около часа, — медленно, тщательно обдумывая каждое слово, рассказывал профессор.

— Следовательно, вы ожидали ее в начале двенадцатого ночи, я правильно поняла? — поглядела я на Крафта, копаясь в своей сумочке в поисках блокнота и авторучки.

— Да, именно так, — подтвердил хозяин.

— Когда начали волноваться?

— Около полуночи.

— Александр Андреевич, а вы уверены, что Ксения Георгиевна провела эти две пары? — поинтересовалась я.

— Разумеется. Опоздай она или не приди на занятия, домой обязательно позвонили бы из деканата вечерников. У них есть наш телефон, — вполне резонно объяснил Крафт.

— Что вы предприняли после полуночи? — я строго посмотрела на ученого.

— Спустился вниз, прошел с фонарем путь от нашего дома до дороги и обратно. Никого не встретив, поднялся к себе. До утра не мог найти себе места, слонялся из угла в угол, кидался в коридор на каждый шорох и шум лифта. На зеркале трюмо в нашей спальне нашел вашу визитку, подумал, что в данной ситуации помочь мне можете только вы. Позвонил вам. Пожалуй, все, — задумчиво пожал плечами хозяин.

— А где Антон?

— Да, совсем забыл, утром, как обычно, в 6.30 разбудил сына, накормил и проводил до школы. Школа тут рядом, через два дома, — вспомнил Крафт.

— У них шестидневка? — уточнила я.

— Да, сегодня все шесть уроков, по полной программе, до часу дня.

— Ребенок интересовался, где мама? — я выжидательно посмотрела на моего бывшего преподавателя.

— Конечно, я объяснил Антону, что мама у бабули, та ведь приболела, — не задумываясь, произнес профессор. Следовательно, так было и на самом деле.

— Вам не приходило в голову, что супруга действительно у тещи? — высказала я предположение.

— Нет, у Нины Сергеевны есть телефон, Ксения не позволила бы себе остаться у мамы, не предупредив меня, — не поддержал мою мысль Александр Андреевич.

— Получается, что, кроме нас с вами, об исчезновении Ксении Георгиевны не догадывается пока никто? — я вопросительно посмотрела на ученого.

— Да, пока никто, — подтвердил Крафт.

— В течение этой ночи вам кто-нибудь звонил?

— После одиннадцати — никто. Вечером состоялся разговор с ректором о моей предстоящей командировке в Великобританию, на международный симпозиум. Звонил старший сын, Андрей. Все. — Профессор выжидательно посмотрел на меня.

— А случайных звонков типа «Это квартира Ивановых?» или «Позовите Таню, пожалуйста!» не было? — задала я очередной вопрос.

— Уже под утро был звонок, я сидел в зале рядом с телефоном, схватил трубку после первого же сигнала, на том конце стояла тишина, я несколько раз произнес: «Алло, алло!». Потом сказал: «Вас не слышно, перезвоните!» — и опустил трубку. Но никто не перезвонил, — вспомнил профессор.

— Теперь главный вопрос, Александр Андреевич! Почему вы не сделали официальное заявление в милицию о пропаже жены? — я смотрела в упор в глаза Крафта, словно желая его загипнотизировать.

— Тут много причин. — Он помедлил. — Во-первых, я не совсем верю в возможности нашей милиции.

— А во-вторых?

— Во-вторых, если бы исчезла Антонина Васильевна, моя первая супруга, я бы незамедлительно сделал заявление в правоохранительные органы. А в нашем случае дело очень деликатное… — он слегка замялся. — У нас такая разница в возрасте… Мне бы не хотелось, чтобы наши имена трепались в уголовной хронике бульварной прессы, у них же свои информаторы в каждом отделении милиции, — профессор щелкнул от волнения костяшками пальцев.

— Резонно, — заметила я. — Это все обстоятельства?

— Нет, есть еще и в-третьих. Если это похищение, то мое обращение в милицию может стоить Ксении жизни! — он побледнел от своего собственного предположения.

Я несколько смягчилась. Но надо было уточнить все детали для выдвижения каких-либо версий.

— Александр Андреевич, я вынуждена не просто вторгнуться в вашу личную жизнь, но и задать несколько вопросов практически интимного характера. Встретившись с вами сегодня вечером, как мы с Ксенией планировали, я бы не посмела, естественно, их коснуться. Но сейчас не та ситуация, чтобы соблюдать такт. Вы согласны? — я вопросительно посмотрела на профессора. Он лишь утвердительно махнул рукой: валяйте, мол.

— Хорошо. За последние дни в поведении Ксении Георгиевны не было ничего необычного? Меланхолии, слез, стрессового состояния, депрессии, наоборот, беспричинного веселья? — я вытащила из сумочки диктофон, показала на него Крафту.