Надежда Фролова - Жертва любви. Геометрическая фигура

— Пишите, — согласился ученый. — Нет, поведение жены не отличалось от обычного.

— Она употребляла наркотики, алкоголь в больших количествах? — продолжала я дальше раскручивать собеседника.

— Нет, могла выпить коньяк или хорошее красное молдавское вино по праздникам. Только и всего.

— Только и всего, — я повторила последние слова Крафта. — Кто обычно вынимает корреспонденцию из почтового ящика?

— Ксения, она чаще меня бывает дома, — пояснил супруг исчезнувшей.

— Следовательно, при желании она могла скрыть от вас любое послание, адресованное ей лично?

— За тринадцать лет совместной жизни мы не скрывали друг от друга ничего! — в тоне ответа Крафта мне послышалось не только возмущение, но и скрытая злость.

— В тихом омуте черти водятся! — я специально подзадоривала профессора.

— Оказывается, вы очень плохо знаете Ксюшу, а представлялись ее подругой, — уже разочарованно произнес Крафт.

— Александр Андреевич, я же предупредила: на мои вопросы не стоит обижаться. Сыщик как рыбак, чем шире закинет невод, тем больше рыбы, а в моем случае — версий, в него попадет, — я улыбнулась негодующему профессору.

— Извините, Надя! — буркнул он. — Давайте дальше.

— А дальше совсем уж… интимное. У вас в последнее время с саксом все было в норме?

— Вы хотите сказать, способен ли я еще удовлетоврить женщину, вдвое моложе меня? — уточнил профессор. Заметив мой кивок головой, подтвердил: — Способен. Ксения никогда не жаловалась на неудовлетворенность в постели. Любые ее сексуальные прихоти выполнялись.

Я с явным интересом посмотрела на ученого. Дай Бог, если его слова соответствовали истине! А что, если молодая жена, не привыкшая никому жаловаться, просто завела кого-нибудь на стороне?

— У нее были поклонники? Из числа ваших коллег, студентов, в особенности вечерников, там ведь попадаются и солидные люди? Из соседей, наконец…

— Я не ревнивый и всегда оставлял Ксении свободу действий в этом вопросе, но, когда мы поженились и она сменила фамилию, думаю, такая возможность отпала, — высказал свое предположение Крафт.

— Со здоровьем у нее все было в порядке? Эпилепсией, диабетом, гипертонией или гипотонией, сердечно-сосудистыми заболеваниями — словом, теми, которые способны вызвать внезапный обморок, не страдала? — перешла я уже на медицинскую тему.

— Насколько я знаю, нет. Ксения доверяла мне полностью, нет, даже не как отцу, а как матери, я был в курсе ее месячного цикла, к примеру, — пояснил профессор.

— Похвально. Но она нигде не могла подхватить СПИД или венерическую инфекцию? — я заметила, как побагровел Крафт. — Александр Андреевич, этими болезнями можно заразиться в парикмахерской через плохо или вовсе не обработанный инструмент, так что ничего предосудительного о вашей супруге и моей приятельнице я не думаю.

— Нет, хотя оставим такую формулировку ответа: «Ксения не говорила со мной об этих болезнях». Удовлетворяет? — хозяин возмущенно посмотрел на меня, как бы говоря: «Когда же ты сменишь пластинку?»

Сейчас сменю:

— Александр Андреевич, как складывались взаимоотношения Ксении и вашей бывшей семьи?

— Почему вы спросили в прошедшем времени? — Крафт негодовал.

— Извините, по привычке. Итак, как складываются взаимоотношения ваших двух семей, бывшей и настоящей?

— Вполне цивилизованно. Антонина Васильевна, первая супруга, разумная женщина. Мы дружим семьями, если так можно выразиться. Во всяком случае, на днях рождения Андрея, его жены Насти мы бываем все вместе. Антон гордится своим старшим братом, а Андрей опекает его по мере возможности.

— Вы уже дедушка?

— Молодые не спешат заводить детей. Так что я еще просто папа, — горько усмехнулся Крафт.

— А ваши контакты с тещей?

— Мы стали за эти годы хорошими друзьями. Нина младше меня на три года, — повторил Крафт уже известный мне факт.

— Ваше материальное положение в наше столь непростое время? Испытывали ли вы денежные затруднения?

Крафт снисходительно улыбнулся:

— Тираж моих школьных учебников перевалил за миллион. В 2000 году меня ждет годичная командировка в США. Иллинойский университет пригласил нас с Ксенией, меня — читать лекции, ее — на стажировку по теме докторской диссертации. По сравнению с большей частью творческой интеллигенции мы хорошо обеспечены.

— Кстати о докторской диссертации Ксении. Руководителем кандидатской, как я понимаю, были наверняка вы. А кто научный куратор докторской? О чем, если не секрет, исследование?

— Какой тут секрет? На филфаке закрытых тем не бывает. Кандидатскую Ксения действительно писала под моим руководством, тема звучала так: «Денисьевский цикл — вершина творчества Ф. И. Тютчева». Быть научным руководителем ее докторской работы мне по вполне понятным причинам уже некорректно. Руководит профессор Голубкин Сергей Юрьевич, заведующий кафедрой русской литературы XX века. Тема исследования: «Женское начало в русской лирике XIX–XX веков», — пояснил Крафт-старший.

— Работа продвигается без срывов? — уже совершенно по инерции спросила я.

— Да, конечно, ведь я в состоянии оказать любую помощь.

— У Ксении Георгиевны с собой были документы?

— Да, она имела странную, на мой взгляд, привычку, всюду носить с собой свой паспорт. Я удивлялся: зачем? А Ксюша отвечала: «На всякий случай…» Теперь этот случай, кажется, наступил… — голос профессора задрожал.

Нет, его вновь надо приводить в рабочее состояние, иначе бравый полковник расквасится. Повезло же Ксюшке, такого мужика себе отхватила! Но чем бы его огорошить?! Есть, придумала:

— Александр Андреевич, во сколько обычно ложится спать Антон?

— В девять вечера, после «Спокойной ночи». Мы садимся смотреть «Время» на ОРТ, а сын ложится.

— Следовательно, где-то к 22.00 он уже должен крепко спать? — медленно произнесла я.

Профессор среагировал незамедлительно:

— Вы считаете, что это я уложил сына спать, потом, взяв топор, словно Родион Раскольников, отправился к дороге, встретил жену, укокошил ее, тело скинул в ближайший овраг, он, кстати, неподалеку от дома, туда же выкинул топор, вернулся, спокойно лег спать, а утром вызвал вас, чтобы замести следы? — голос ученого дрожал от негодования. Но лучше негодовать, чем раскисать.

— Александр Андреевич, помните советскую телеклассику — «Семнадцать мгновений весны» по роману Юлиана Семенова?

— При чем тут Штирлиц? — не понял Крафт.

— Штирлиц действительно ни при чем. Зато папаша Мюллер как раз к месту. Он утверждал, что верит только сам себе. Так и я. Единственное, что я могу утверждать с достоверностью, так это — что я, частный сыщик Фролова Надежда Александровна, не убивала и не похищала вашу жену и свою приятельницу Ксению Георгиевну Перевалову, она же Крафт. Все же остальное придется доказывать. В том числе и ваше алиби. Ведь, обратись вы в милицию, они наверняка приняли бы эту версию за основную: запутавшись в двух соснах, между старой женой и молодой, вы расправились с последней…