Фредерик Форсайт - Нет возврата

– Да, Господи! Никаких затруднений, сержант!

Смайли посмотрел на него с удивлением.

– Нет затруднений?

– Клянусь, что нет! Билеты для полиции будут присланы прямо из теннисного клуба. Как секретарь, я…

Сержант Смайли нервно закашлялся.

– Боюсь, билеты на матч здесь ни при чем, сэр. Я пришел к вам по делам следствия.

– Я к вашим услугам. Говорите, пожалуйста.

Смайли страдальчески поморщился.

– Я имел в виду ваши личные затруднения, сэр. Ваша супруга дома?

– Да, но она в постели. Видите ли, она рано ложится спать. Здоровье у нее не совсем…

Словно по сигналу, с верхнего этажа раздался раздраженный голос:

– Кто там, Сэмюэл?

– Это джентльмен из полиции, дорогая.

– Из полиции?!

– Не волнуйся, дорогая. Он… э-э… по поводу предстоящего матча с полицейским теннисным клубом.

Сержант с одобрением кивнул, и вместе с мистером Наткиным они прошли в гостиную.

– Теперь вы, вероятно, объясните, что все это значит? – спросил мистер Наткин, плотно прикрыв за собой дверь. – О каких затруднениях, собственно, идет речь?

– Несколько дней назад, – начал сержант Смайли, – мои коллеги из столичного управления посетили одну квартирку в Вест-Энде. При обыске обнаружили пачку конвертов.

На лице Наткина был написан неподдельный интерес.

– Около тридцати конвертов и в каждом из них – открытка с именем и домашним адресом мужчины. В некоторых случаях указан и служебный адрес. Имена все разные. В конвертах имелись также негативы. Сфотографированы мужчины, как правило, довольно солидного возраста, вдвоем с женщиной за занятием, позволю себе добавить, крайне компрометирующего свойства.

Сэмюэл Наткин побледнел и нервно облизнул губы – во рту пересохло. Сержант Смайли не сводил с него пристального взгляда.

– Женщина на всех снимках одна и та же. Полиция ее знает, как профессиональную проститутку. Найден конверт, на котором написано ваше имя с домашним адресом. В него вложено шесть негативов, где запечатлены вы с вышеупомянутой особой в ситуации более чем определенной. Полицией установлено, что указанные лица – женщина и ее сообщник – являлись нанимателями квартиры, в которой производили обыск. Надеюсь, понятно, к чему я клоню?

Сэмюэл Наткин сидел, стыдясь поднять голову. Наконец он тяжело вздохнул:

– Господи помилуй! Еще и фотографии! Позор-то какой! Будь проклят тот час, когда все это случилось! Клянусь вам, сержант, я и не думал, что это запрещено.

Сержант Смайли озадаченно заморгал.

– Мистер Наткин, позвольте внести полную ясность в это дело. Никто и не говорит, что это запрещено. Ваша частная жизнь полиции совершенно не касается, если только вы не переступите черту закона. А связь с проституткой законом не запрещена.

– Но ведь вы говорили, что ведется следствие, – недоумевая, поинтересовался Наткин.

– Но не из-за вашей частной жизни, сэр, – сурово ответил сержант. – Можно продолжать? Спасибо. Столичное управление полагает, что мужчин заманивали в эту квартиру и тайно фотографировали с целью последующего вымогательства крупных денежных сумм путем шантажа.

От удивления глаза Сэмюэля Наткина стали круглыми – он в жизни не сталкивался ни с чем подобным.

– Шантаж?! – прошептал он в ужасе. – Кошмар! Час от часу не легче…

– Именно, мистер Наткин. А теперь… – Детектив достал из кармана пальто фотографию. – Узнаете ли вы эту женщину?

Сэмюэл Наткин посмотрел на изображение той, что назвалась именем Салли, и молча кивнул.

– Понятно, – сержант убрал фотографию. – Вас не затруднит рассказать мне, как вы познакомились с этой дамой? Я не буду вести никаких записей, поэтому все, что вы сочтете нужным сказать, останется между нами. Если это, конечно, не будет иметь прямого отношения к следствию.

Умирая от стыда, запинаясь на каждом слове, Сэмюэл Наткин поведал все с самого начала: как он нашел злополучный журнальчик, как прочитал его в служебном туалете, а после колебался – писать ответ или не стоит; как все-таки послал письмо от имени Генри Джонса; как письмо вернулось и он порвал его, переписав номер телефона на клочок бумаги, а потом, во время перерыва на ланч, позвонил и ему назначили встречу на следующий день в половине первого. Он рассказал и о своем визите к женщине, о том, как она посоветовала оставить одежду в гостиной, а сама повела его в спальню. Впервые в жизни поступил он так ужасно! Дома в приступе раскаяния он сжег журнал и поклялся самому себе, что больше никогда это не повторится!

– А сейчас ответьте мне на один очень важный вопрос, сэр, – строго попросил сержант Смайли, когда Наткин закончил свою исповедь. – Никто с тех пор вам не звонил? Не требовал деньги за эти фотографии?

Сэмюэл Наткин покачал головой.

– Нет, никто не звонил. Я думаю, они за меня еще не успели взяться.

Впервые за весь вечер сержант Смайли мрачно улыбнулся.

– Они уже не смогут этого сделать, сэр. Да и фотографии теперь в руках полиции.

Сэмюэл Наткин посмотрел на него с надеждой.

– Ну, конечно, ведется следствие… Вы доберетесь до преступников, и я смогу чувствовать себя в безопасности. Скажите, сержант… что будет с фотографиями?

– Насколько я информирован Скотланд Ярдом, их уничтожат, сожгут.

– О, какое счастье! Скажите мне, а как же другие джентльмены? Их пытались шантажировать?

– Да, конечно, – ответил сержант. – Их тоже опрашивают. Нужно выявить тех, кто уже подвергся шантажу.

– А что, если заплативший джентльмен так напуган, что не признается даже полиции? Как вы об этом узнаете?

Сержант Смайли снисходительно усмехнулся – и это говорит клерк!

– А банковские расписки, сэр? У многих из пострадавших не больше, чем один-два счета в банке. Или продажа чего-либо ценного из имущества – вот вам и след!

Они уже подошли к выходу из квартиры.

– Я восхищаюсь тем, – сказал Наткин, – кто не побоялся обратиться в полицию, чтобы разоблачить преступников. Если бы дело дошло до меня, надеюсь, что поступил бы так же. Ведь пришлось бы, вероятно, давать показания. Конечно, анонимность предусматривается, но люди так догадливы!

– Вам не придется давать показания, мистер Наткин.

– Сочувствую тем, кому это предстоит.

– Никому из скомпрометированных джентльменов, сэр.

– Но я не понимаю… Как же обойтись без показаний? Ведь злоумышленников наверняка арестуют, и следствие…

– Мистер Наткин, – прервал его сержант, стоя уже в дверях, – следствие ведется по делу об убийстве, а не по делу о шантаже.

Надо было видеть выражение лица Сэмюэля Наткина!

– Убийство? – взвизгнул он. – Эти люди кого-нибудь убили?

– Кто?

– Шантажисты!

– Нет, сэр. Они никого не убили. Наоборот, какой-то шутник прикончил их самих. Вот и спрашивается, кто именно? Ох и проблемы с этими шантажистами… Кому только они не угрожали! Очевидно, какая-нибудь очередная жертва выследила их убежище и учинила над ними расправу. Но вот кто это? Звонили преступники всегда из автомата. Никаких записей, кроме списка намеченных жертв, не найдено. За что зацепиться? С чего начать?