Юрий Кларов - Криминальные романы и повести. Сборник. Кн. 1-12

— Послушайте, Бухарцев, неужели вы такой наивный человек? — покачал головой Игорь Андреевич. — Ведь это было обыкновенное воровство!

— Какой я вор? — перебил подследственный. — Сами подумайте, взял бы вор трубку, если бы кто-то позвонил во время кражи?

— Ещё похлеще поступают, — сказал Кичатов. — Вы похититель, в этом сомнений нет. Чем бы это ни оправдывали.

Бухарцев в сердцах хлопнул себя по коленям:

— Вот дурак! Набитый дурак! Не хотел же, патрон уговорил!

Он сплюнул и выругался.

— А зачем это им надо было? — спросил Чикуров.

— Валерий Платонович раздел Глеба как последнего лоха!

— В карты, что ли? — уточнил Игорь Андреевич.

— Ну да! В стос играли на квартире у отца Ярцева.

— Сколько же Ярцев проиграл? — спросил Чикуров.

— Насколько я помню, около тридцати тысяч. Вот он и придумал такую комбинацию — расплатиться драгоценностями жены.

— Расплатился?

— С лихвой! Оказывается, я тогда даже лишнее прихватил, — усмехнулся бывший телохранитель «профессора». — Когда шеф показал драгоценности ювелиру, тот оценил их в сорок с чем-то тысяч. Ну, Валерий Платонович и вернул Ярцеву браслет. Как бы сдачу…

«Вот, значит, откуда у Глеба один из предметов гарнитура, очутившийся потом у Гриднева», — подумал Чикуров.

Вероятно, это же пришло в голову и Кичатову, потому что он посмотрел на коллегу многозначительным взглядом.

— А вы сами что имели от этой сделки? — спросил Игорь Андреевич.

— Подумаешь, посидели вечер в кабаке! — зло ответил Бухарцев. — И все!

Игорь Андреевич внимательно посмотрел ему в глаза, потом на руки. Бухарцев вроде говорил правду.

Среди предъявленных для опознания фотографий различных драгоценностей Эрнст безошибочно указал на кулон, браслет и серьги, которые он взял в тот декабрьский вечер в квартире Ярцевых.

— Когда вы расстались со Скворцовым-Шанявским? — продолжил допрос Чикуров. — Я имею в виду, перестали быть его шефом и телохранителем?

— В июне.

— Почему?

— Почему, — повторил с усмешкой подследственный. — Недаром говорят: седина в голову, а бес в ребро. Валерий Платонович весной лечился в Трускавце, ну а когда вернулся, привёз с собой Сторожук. Воспылал, видите ли, любовью… Что ему стукнуло в голову, не знаю, но вдруг приревновал меня к ней страшно. Главное, без всякого повода! И уволил, что называется, без выходного пособия. Да я и сам поскорее отвалил от него: могли так отделать, что на всю жизнь остался бы инвалидом, а то и вовсе отправить на тот свет.

— Как же так? — удивился Кичатов. — Вы боксёр, мастер спорта…

— На ринге уложу кого угодно. И в честной драке. Но ведь среди таких тузов, как Скворцов-Шанявский, честного человека встретишь не чаще, чем жирафа в Арктике.

— Туз — в смысле делец? — уточнил Игорь Андреевич.

— Нет, — мотнул головой Эрнст, — в смысле карточный шулер… За вечер он может спустить или выиграть столько, сколько вам не заработать за пять жизней! И когда нужно расправиться с кем-нибудь, мой бывший патрон запросто найдёт лихих мальчиков… Одурманят тебя из газового пистолета, бросят под электричку — и поминай как звали!

Игорь Андреевич вспомнил допрос Астахова — тот тоже говорил о нравах, царящих среди картёжников. Впрочем, Чикуров и сам немало слышал от своих коллег, расследовавших подобные дела, и знал, что допрашиваемый не врёт. Ещё он подумал: если Бухарцев упоминает «профессора» в настоящем времени, то, выходит, не знает, что Скворцов-Шанявский погиб.

— После того как ушли от Скворцова-Шанявского, куда же вы подались? — задал вопрос Кичатов.

— Пошёл сначала к геологам, — ответил Эрнст. — Думал, оценят мой талант, озолотят. Я ведь могу находить воду, металлы разные. В старое время нас называли рудознатцами… А меня надули.

И Бухарцев поведал следователям историю о том, как он помог найти богатое рудное месторождение, а все лавры его открывателей присвоило себе начальство геологической партии.

— Потом переметнулся к археологам, но и они оказались жлобами, — со вздохом продолжал Бухарцев. — Ведь эти кроты копают наугад. Будет находка или нет — бабушка надвое сказала. А я навёл их на древнее захоронение. При помощи, естественно, моего дара. Сенсация была! Из Москвы прилетел член-корреспондент, все тряс от восторга бородой, старый козёл. «Находка века, находка века!» — передразнил он кого-то и замолчал.

— И что дальше? — поторопил его Чикуров.

— Выперли меня, — хмуро произнёс допрашиваемый. — Тот самый членкор…

— Тоже не захотел делить славу?

— Да нет, пришили мне, будто я спёр нефритового божка.

— Кого-кого? — переспросил Кичатов.

— Ну, вот такую фигурку, — Эрнст показал размер пальцами, — не больше спичечного коробка, из нефрита. Это камень такой поделочный.

— Действительно не брали? — внимательно посмотрел ему в глаза Игорь Андреевич.

Подследственный не выдержал этого взгляда, потупился и негромко ответил:

— А на кой он мне?

«Ой, опять воротит физиономию, — подумал Игорь Андреевич. — Никак врёт?»

— Откуда у вас такие способности — чувствовать в земле металлы и воду?

— задал очередной вопрос Кичатов. — Это что, врождённое?

— Да как вам сказать, — встрепенулся Бухарцев оттого, что следователи не настаивают отвечать на щекотливый вопрос. — И от природы малость, и от бати. Он приучал меня к этому сызмальства. А потом, приспособления разные существуют… Эх, жаль, отобрали у меня при аресте мою рамку, я бы продемонстрировал.

— А что представляет из себя рамка? — поинтересовался Чикуров.

С описью изъятых у Бухарцева вещей следователи были знакомы.

— Ну, такая, наподобие авторучки, — пояснил допрашиваемый.

Действительно, в описи такой предмет упоминался.

— Как она действует? — спросил Игорь Андреевич.

— Понимаете, головная часть рамки на шарнире, и, если в земле находится, к примеру, золото, она сама указывает, что тут находится металл.

— Кто её вам сделал?

— Да никто. Сам. Штука простая, никаких премудростей, — ответил Бухарцев и начал было рассказывать принцип действия, но Игорь Андреевич попросил сделать это письменно, что Бухарцев охотно и выполнил.

На вопрос Кичатова, куда он отправился после археологов, Бухарцев ответил:

— Клады искал. — Заметив недоумение на лицах следователей, он пояснил:

— Это ведь мечта моей жизни — найти сундук с драгоценностями! Но согласен был и на консервную банку с золотыми монетами. Честное слово!.. Самая моя любимая книга — «Остров сокровищ». А сколько у меня разных вырезок о затонувших галионах с полными трюмами золота и драгоценных камней, о богатейших находках захоронений могущественных царей и полководцев! В детстве мечтал: вот откопаю такой клад, и знаете что сделаю? Натрескаюсь от пуза!.. Да, да, — с грустью произнёс Бухарцев. — Сколько себя помню, всегда был голодным. Жили мы не в самой Москве, в Хотькове — это по Ярославской дороге. Батя был неплохой мужик, но пил. От этого и отдал концы — замёрз зимой. И остались мы с матерью одни. На её зарплату не разъешься — учительница. Да к тому же каждый год ей нужно было ездить в Трускавец, лечиться. А не поедешь — загнёшься, почки. Приходилось от своих крох откладывать на лечение. А я рано вымахал. Худющий был как жердь. — Бухарцев тяжело вздохнул. — Словом, пришлось хлебануть… Первый раз я по-настоящему чувствовал себя сытым на сборах, когда готовились к всесоюзным соревнованиям среди юниоров. Ну а потом наступили годы, когда я забыл о голоде. И мечта найти клад постепенно забылась. Но тут вдруг подвернулась книга, которая снова все всколыхнула во мне. Об этой книге мне ещё отец рассказывал. Уникальное, можно сказать, издание. Называется «Запорожская рукопись, указывающая, в каких именно местах и какие сокрыты клады гайдамаками и местными жителями»…