Стив Кавана - Защита

Фэбээровская машина подкатила ко входу в суд, и Кеннеди меня выпустил.

– Не забывайте про наш разговор, – напомнил он.

Я никак не отреагировал и споро двинулся к поднимающимся наверх широким ступенькам. Работяги, которые реставрировали наружную оболочку здания, уже торчали на своей подъемной платформе у меня над головой. Платформа висела на укрепленных где-то на крыше толстых стальных тросах и сейчас располагалась всего в паре этажей от крыши. Работяги обдирали вековую грязищу с кладки водой под высоким давлением, отчего на плечи стоявших в очереди перед входом сыпался коричневатый снежок. Толстый охранник с усиками стоял сразу за спиной у Хэнка, наверняка высматривая меня. Как я пройду досмотр, русских явно не волновало – бомба-то давно наверху. Однако у меня по-прежнему были мобильник, аэрозольный баллончик, фонарик и настоящий пульт от бомбы, и мне очень не хотелось, чтобы толстяк все это увидел. На сей раз я не стал ждать, пока продвинусь ко входу поближе, прежде чем пролезть без очереди, – сразу обогнул длиннющий хвост и решительно двинулся прямо к толстому охраннику. И на сей раз особо не нервничал. Уже придумал, как войду, практически не привлекая постороннего внимания.

Рамка металлоискателя сразу бибикнула, едва я проскочил сквозь нее; не обращая внимания на призывные жесты Хэнка, я шагнул прямо к человеку Артураса, шепнул:

– Отвадь этого мудака Хэнка. У меня на себе бабки, не хочу, чтобы обнаружили. Деньги твои – Артурас сказал, чтобы я передал тебе премию.

– Все нормально, Хэнк. Этот парень со мной, – тут же бросил коллеге толстяк. Звали его, судя по бейджу, Элвин Мартин.

Прежде чем Хэнк успел выразить протест по поводу того, что ему уже во второй раз не дают меня обыскать, я мотнул головой Элвину:

– Отойдем-ка куда-нибудь, где потише. Тут в вестибюле полно видеокамер. Знаю одно местечко на техническом этаже.

Мне сразу припомнилась лавочка Эдгара – потайная комнатка, в которой Эдгар, бывший начальник службы безопасности здания, втихаря гнал самогон на продажу, распространяя его среди догадливой клиентуры вроде меня, моих дружков-адвокатов и даже кое-кого из судей. Помнится, Гарри особо восхищался одной эдгаровской настоечкой с довольно неприличным названием.

Элвин прошел вслед за мной к двойным дверям на западной стороне вестибюля, за которыми скрывалась уходящая вниз лестница.

Мы спустились на подземную стоянку и свернули влево по длинному неосвещенному коридору. Здесь, за одной из утопленных в ниши дверей, и размещалась в свое время подпольная винокурня Эдгара. К счастью, дверь оказалась не заперта. Похоже, что самогонную аппаратуру отсюда уже понемногу повывезли. Некогда тут была бойлерная, но теперь здесь хранились лишь горы пыльных складных стульчиков и несколько столов. Эдгара в конце концов застукали, но без особых последствий. Помню, как на дисциплинарном слушании Гарри замолвил за него словечко. Поскольку вступился не кто-нибудь, а сам судья, Эдгара не уволили. Понизили в должности, объявили выговор, но и под зад коленкой не дали. В качестве благодарности Гарри получил остатки его припасов.

Я придержал для Элвина дверь.

– Я должен заплатить тебе прямо сейчас, но хочу убедиться, что ты все правильно понял – насчет того, что от тебя требуется, – сказал я.

Вид у Элвина был малость удивленный и растерянный. Однако при напоминании о деньгах бодро зашел в темное помещение. Я врубил свет, и, едва он двинулся ко мне, как моя правая рука незаметно метнулась к его пистолету. Отстегнул ремешок кобуры и дернул «беретту» я абсолютно чисто, практически одним движением – но, видно, он все-таки услышал щелчок кнопки и шорох соприкасающегося с кожей кобуры металла, поскольку сделал попытку цапнуть меня за руку. Мой прямой левой тут же молотом бухнул ему в затылок. Элвин упал на колени, отпустил руку.

– Не гоношись, и тогда, может, останешься в живых, – сказал я, нацеливая его собственный пистолет прямо ему в башку. – Сядь!

Для человека в его положении он вел себя довольно спокойно. Выдернул металлический стульчик из стопки в углу, сел футах в пяти лицом ко мне. Я закрыл дверь.

– Итак, ты запустил в здание суда фургоны русской мафии. Зачем ты это сделал, Элвин?

– За тем же, что и ты, – за деньги. Платят гроши, а еще и алименты светят… Только не грузи мне, что сам ты такой чистенький и в жизни взяток не брал!

– Может, и не буду, только я никогда не стану убивать кучу народа за деньги. Что в фургонах?

– Они сказали, фургоны нужны, чтобы смыться по-тихому. Волчек собрался удрать, если его осудят. Если потом кто-нибудь спросит, то все, что я сделал, – это впустил сюда пару фургонов и добавил их в список на выезд. Откуда мне знать, чьи они? Даже если я потеряю работу, дома меня ждут десять кусков. За такие деньги нах мне всякие подробности?

– Где сейчас Волчек?

– Они все на девятнадцатом, тебя ждут.

– Есть ключи от тачек?

– Нет. Послушай, я тебе все рассказал. Отпусти меня, и забудем про все.

– Не могу рисковать. Есть наручники?

– А то.

– Тогда цепляйся вон к той батарее.

Элвин встал, повернулся было направо к радиатору, но тут же резко крутнулся на месте. Крутнулся, с разворота метнув в меня подхваченный стальной стул. Я моментально выставил перед собой руки, почувствовал, как железные ножки ударились в локоть и запястье. Пистолет выпал из руки. Элвин уже метнулся к подпрыгивающей на полу «беретте». Ласточкой нырнул на пол, схватил пистолет за ствол. Я подпрыгнул на левой ноге, поджал правую и пнул его в физиономию – все равно как влепил прямо в ворота с сорока ярдов. Голова его резко мотнулась назад, но через миг он уже шлепнулся мордой в бетон. Тело сразу безжизненно обмякло.

Подбирая с полу «беретту», я приложил ему пальцы к шее. Пульс хороший. Вырубился, но, по крайней мере, жив. Отволок его к батарее, прицепил наручниками к трубе. Не забыл сорвать с ремня рацию, мобильник и запасной магазин к «беретте». Рацию и мобильник тут же расколотил об стену. Вырубил свет, закрыл за собой дверь. Вряд ли его скоро кто найдет. «Беретту» и магазин распихал по карманам пальто.

Первым я обнаружил фургон, поставленный в северо-западном углу парковки. Его загнали точно на размеченное линиями на полу место, и пассажирская сторона располагалась футах в трех от стены. Задние двери были дополнительно заперты на стальной висячий замок. Подвеска фургона, похоже, просела чуть ниже обычного, словно при полной загрузке, но поди пойми. Внутри из-за наглухо затонированных окон ничего не разобрать. Если эти фургоны оборудованы сигнализацией и иммобилайзерами, на приборной панели будет помигивать красный огонек – его и сквозь тонировку должно быть видно. Где-то через минуту я окончательно уверился, что никакого огонька не вижу. Отлично, можно использовать старый добрый способ открывания дверей. Прежде чем взяться за дело, еще раз внимательно оглядел стоянку и убедился, что никого на ней нет. Будки охранников отсюда было не видать, но те наверняка занимались тем, что лучше всего умеют делать все сторожа на свете, – смотрели кабельное телевидение, а не пялились в мониторы камер наблюдения. Вернувшись к фургону, я дважды врезал рукояткой «беретты» по пассажирскому окну. На втором ударе стекло разлетелось в мелкий мак. Если только какому-нибудь копу или охраннику не взбредет в голову прогуляться на самый дальний конец стоянки и заглянуть вдоль стены за припаркованный там фургон, никто разбитого стекла и не заметит. Выждал минутку – нет, никто ничего не услышал. Ни малейшего движения.