Стив Кавана - Защита

Грузовой отсек фургона был забит от пола до потолка. Груз прикрыт брезентом. Я сдернул его вниз и увидел нечто похожее на шеренги поставленных друг на друга бочек, обернутых голубым пластиком. Поначалу я даже не понял, что еще перед собой вижу, но тут же судорожно сглотнул – откуда-то из-под левого угла плотной стены из бочек змеились провода. Тянулись они все к черной пластмассовой коробочке, которая, судя по всему, представляла собой нечто вроде разветвителя. От нее уже единственный толстый провод шел на монтажную плату. На плате был установлен цифровой таймер, который показывал 00:20:00:00 – очевидно, «20» означало минуты, а остальное часы, секунды и десятые доли секунды. Ничего похожего на радиоприемник я не нашел, так что предположил, что таймер запускается вручную – хотя черт его знает. Ясно было одно – это всяко не транспортное средство для побега.

Другой фургон поставили на противоположной конце парковки, в юго-восточном углу. Оба располагались прямо возле несущих стен здания, пассажирской стороной к ним. Тонировка на стеклах второго фургона была послабее, и я сумел разглядеть сквозь задние двери, что он также загружен по самую крышу. Подвеска тоже изрядно просела, так что я предположил, что груз в обоих совершенно одинаковый. На пассажирском сиденье стоял чемодан, который Грегор взгромоздил сюда вчерашним вечером, – такой же жесткий серебристый «Самсонайт», какой стоял сейчас наверху, тот, в котором Артурас доставил в суд материалы дела. Я вскрыл стекло, отпер фургон, ухватился за чемодан, чтобы спустить его на пол, – и тут же подивился, насколько он легкий. Вчера вечером бугай Грегор едва взгромоздил его сюда обеими руками…

Что-то тут было не так.

Перед тем как открыть чемодан, поразмыслил, не сбегать ли наверх и не притащить ли сюда за руку Кеннеди – пусть полюбуется. Останавливали две вещи. Во-первых, охранник Элвин. Он с ног до головы в моей ДНК, а до кучи еще и отличный отпечаток моей подошвы у него на роже. Во-вторых, я вскрыл оба фургона. На них только мои отпечатки, а русских мне к этим фургонам никак не привязать.

Все зависело от того, что в этом чемодане. Я сдвинул большими пальцами замки, и, открывая крышку, думал, что найду под ней еще один пульт, или просто какой-то ключ к тому, на что Артурасу эти фургоны понадобились, или вообще хоть что-нибудь, что прояснит обстановку. Когда увидел, что там внутри, то не удержался, закрыл лицо руками. Зажмурился, два раза стукнул себя по голове.

Уже второй раз за сутки я лишился дара речи.

Чемодан был пуст.

Потом голову мне вдруг пронзила одна мысль и прочно застряла там. Чемодан пуст – как и первый пульт-детонатор, который я свистнул у Артураса.

Подходила лишь одна теория. Только одним можно было хотя бы частично все это объяснить. Я отыскал лифт и ткнул в кнопку девятнадцатого этажа. Перед тем как отправиться в лифте на последний этаж на встречу с Волчеком, потратил несколько секунд, чтобы заныкать «беретту» в мусорном бачке.

Волчек, Артурас, Виктор и Грегор сидели в кабинетике на девятнадцатом этаже в окружении распахнутых контейнеров из забегаловки – завтракали.

– А мне? – сказал я.

Грегор сунул мне пенопластовое корытце с остатками блинчиков.

– Чего там надо федералам? – спросил Волчек.

– Пытались убедить меня, что вы представляете собой угрозу для их свидетеля и что если я что-то знаю, в моих же интересах все это им выложить. Я сказал им, что вы не при делах, просто образец добродетели, и представлять вас одно удовольствие.

Волчек заржал.

В углу приемной я увидел знакомый чемодан. Жесткий «Самсонайт» – точно такой же, какой я нашел пустым в фургоне. Крышка была откинута.

И точно так же, как и его близнец на парковке, он был совершенно пуст.

Ну или просто казался пустым.

Блинчики были жирные и липкие, но сразу придали мне сил, да и бурчание в животе прекратило напоминать, что я ничего не ел уже целые сутки. Запихивая их в рот, я продолжал все обдумывать.

Чемодан внизу был на вид футов четырех в длину, двух в ширину и где-то фута полтора в глубину. Тот, который лежал сейчас передо мной на полу, снаружи был, похоже, точно таких же размеров, только вот в глубину изнутри был от силы в один фут. Это могло означать только одно: пропавшие полфута никуда не девались – просто накрыты фальшивым дном. Как я и ожидал. Прежде чем метнуться к лифту, я тщательно ощупал найденный в фургоне чемодан изнутри и никаких тайников не обнаружил.

За годы сухого закона Америка на контрабанде чего угодно собаку съела. Чемодан с двойным дном – просто классика жанра. Главный фокус в том, что того, кто такой хитрый чемодан обыскивает, обычно интересует лишь одно: что внутри у этой проклятой штуковины. Никто не берет за труд осмотреть чемодан снаружи – а только так и можно заметить, что он с двойным дном. Частенько обмануть глаз помогает специально подобранный узор внутренней обивки, который зрительно увеличивает его внутренний объем – оптическая иллюзия. Мне же догадаться о наличии фальшивого дна помогло то, что я только что видел идентичный «Самсонайт», так что уже визуально представлял, какой у него должен быть объем.

Единственный серьезный минус чемодана с двойным дном заключается в том, что он не выдерживает действительно тщательной проверки, особенно если вы знаете, где и что искать. Я решил проверить свою теорию. Выбросив пустое корытце из-под блинчиков, присел рядом с чемоданом на корточки, захлопнул крышку, подхватил с пола – сразу ощутив прибавку веса по сравнению с чемоданом внизу, – и собрался было отнести в кабинет, когда испытания неожиданно пришлось прервать.

– Это еще зачем? – поинтересовался Артурас.

– Хочу сложить материалы по делу. Мне они понадобятся в суде.

– Поставьте чемодан на место. Виктор все уложит.

– Да ладно, мне нетрудно. Я могу…

– Поставьте чемодан!!!

Артурас мигом растерял все свое холодное спокойствие. Явно не хотел, чтобы я совал нос в чемодан. А вдруг я найду тайник?

Волчек, похоже, был несколько удивлен.

– Артурас, угомонись. Видишь, адвокат старается. Может, и вытащит меня, так что не придется… ну ты понимаешь. Дай ему отдохнуть чутка, – сказал он.

Я опустил чемодан обратно на пол и присел на кушетку. Взгляд упал на репродукцию «Моны Лизы» над письменным столом, и пока я бездумно таращился на знаменитый портрет, то, что было всего лишь смутной догадкой, вдруг внезапно прояснилось и окончательно оформилось у меня в голове.

Ключом к пониманию всего и стала эта «Мона Лиза». С точки зрения мошенника, у нее очень много привлекательных сторон. Это, наверное, самая копируемая картина в мире, копии ее висят во множестве знаменитых галерей и музеев по всему миру. Каждую пару лет читаю в газетах про очередное научное открытие – дескать, то, что всегда считали копией, на самом-то деле и есть оригинальный шедевр. У меня к таким статьям чисто профессиональный интерес, поскольку, с моей точки зрения, заморачиваться изготовлением копии будет только тот, кто задумал «подсунуть сменку» – вынудить кого-то считать, что оригинал по-прежнему на месте, в то время как перед носом у того давно уже грошовая копия. Копиисты и фальшивомонетчики – лучшие друзья мошенника.