Татьяна Арутюнова - Чудачка из Железки [СИ]

Дальше шло оглашение состава суда, обвинения, защиты, пострадавших, обвиняемых, свидетелей. Своих фамилий мы с Верой в списке свидетелей не услышали или их не назвали. Было зачитано заявление в суд от имени Олега и Антона. Затем выступила сторона обвинения с докладом, в котором не было сказано ни слова о признательных показаниях девушек. Всё обвинение строилось на наших показаниях о том разговоре девушек, который мы с Верой услышали в дамской комнате ресторана. И на опознании этих девушек Олегом и Антоном.

Тех девушек спросили, посещали ли они квартиру ребят? Приносили ли они с собой бутылку с метиловым спиртом, закрашенным чем-то? Угощали ли они этой жидкостью ребят? Прихватили ли они с собой связку ключей? Признают ли они себя виновными в отравлении пострадавших и действительно ли они говорили те слова, о которых сообщили мы? Правда ли то, что они мстили ребятам за обиды, причиненные их подруге?

Девушек предупредили об ответственности за дачу ложных показаний.

Девушки виновными себя не признали. Согласились с тем, что в квартире ребят были, но, кроме пива, с собой ничего не приносили. Не о каком отравлении ребят в ресторане они не говорили. Ключей из квартиры не брали.

— В зал суда приглашается свидетель Жанна Сергеевна Алмазова, — донеслось из дверной щели.

Мы с Верой быстро отпрянули в стороны. Дверь открылась.

— Кто из вас Алмазова? — спросила всё та же женщина.

— Я.

— Пройдите в зал суда для дачи свидетельских показаний.

Я вошла. Мне указали, на какое место я должна была встать, затем предупредили об ответственности за дачу ложных показаний.

— Вы подтверждаете ваши слова о том, что видели этих гражданок в туалете ресторана, говорящих следующие слова…

Мне зачитали мои письменные показания.

— Подтверждаю.

— Скажите, пожалуйста, почему вы не захотели проживать в квартире, которую для вас и других сотрудников сняла ваша фирма?

— Мне не понравилось, как мужская половина жителей квартиры ведёт себя по отношению к женской.

— А в чём заключались эти не понравившиеся вам отношения?

— Они не принимали участия в санитарном содержании квартиры, были не аккуратны в быту, съедали все наши продукты и приготовленную пищу. Кроме того, долго не ложились спать, громко разговаривали. Я не высыпалась и стала себя плохо чувствовать.

— Гражданка Осипова Вера Семеновна позже вас выезжала из этой квартиры?

— Позже, — ответила я.

— Вы не припомните, какого числа она выехала.

— Число не помню. Помню, что это была пятница, перед теми выходными днями, когда Олега и Антона обнаружили в квартире в бессознательном состоянии.

— Вы присутствовали в квартире, когда из неё выезжала Осипова Вера Семёновна?

— Нет, не присутствовала.

— Вы свободны и можете покинуть зал заседания.

Я направилась к выходу. Следом за мной шла женщина, приглашать Веру. Когда Вера вошла внутрь, я притормозила немного закрывающуюся дверь, чтобы в ней снова осталась щель.

Её также предупредили об ответственности за дачу ложных показаний. Ей задали те же самые вопросы, что и мне. Когда ей задали вопрос о том, присутствовала ли я в тот момент, когда она выезжала из квартиры, она ответила, что нет.

— Гражданка Осипова, есть предположение, что бутылку с отравляющим веществом на столе оставили вы, чтобы отомстить гражданам Никитину и Вольскому за причинённые обиды.

— Я никакой бутылки с отравляющим веществом в квартире не оставляла. — Оставила только записку и ключи на столе.

— К сожалению, этого никто не видел и не может подтвердить, — заявил судья.

— Почему не может? За мной приезжали две сотрудницы нашего филиала на своей машине и помогли собрать и вынести мои вещи. Они видели, как я оставила на столе записку и ключи.

— А почему вы раньше нам не сообщили о наличии свидетелей?

— Меня никто об этом не спрашивал и ни в чём не обвинял.

— Ну, как же никто не спрашивал, — выкрикнул Илья Семёнович с места, хотя судья ему слова не давал, но и не сделал ему замечания по поводу реплики с места. — Я спрашивал тебя позавчера.

— Вы спрашивали меня о том, присутствовала ли Жанна при моём выезде из квартиры, а о других вы не спрашивали.

— Позвольте спросить, уважаемый суд, — услышала я голос Антона.

— Пожалуйста, говорите.

— Я правильно понял, что в нашем отравлении здесь пытаются обвинить Осипову Веру?

— Есть веские аргументы в пользу такого обвинения.

— Простите, но она здесь не при чём.

Судья строго посмотрел на него и предупредил о недопустимости реплик без его разрешения.

И всё же суд снял обвинения с настоящих отравительниц и вернул дело на доследование, порекомендовав обратить внимание на возможность их отравления гражданкой Осиповой Верой Семеновной и взять с неё подписку о не выезде из Москвы до окончания следствия. Похоже, что эта подписка была заранее подготовлена, так как при выходе из суда Веру заставили в ней расписаться. Затем потребовали назвать имена и фамилии свидетельниц, помогающих ей собрать вещи в квартире и вынести их из неё к машине.

При выходе из зала суда мы обратили внимание на то, что Антон и Олег ссорятся со своими родителями.

— Сынок, так надо! — шипела Елена Николаевна Антону. — Ты мне потом за это ещё спасибо скажешь!

— Возьми ключи! — рявкнул на отца Олег.

Сам пошёл к машине Антона.

— Пусть тебя Илья Семёнович отвезёт, вам по пути, — скомандовал Антон, обращаясь к матери.

Мы прошли мимо, делая вид, что не видим их. Метров через пятьдесят машина Антона остановилась рядом с нами. Ребята выскочили из неё. Не говоря ни слова, запихали нас с Верой в салон и поехали.

— Вы что, совсем озверели? — возмутилась Вера.

— Ещё какой-то сюрприз подготовили нам? — съязвила я. — Подозреваемой в вашем отравлении уже стала Вера? Кем стану я? Её подельницей?

— Девчонки, успокойтесь! — попросил Олег. — Завтра мы пойдём в суд и заберём свои заявления. Мы не знали, что в суде всё так перевернут!

— Ха-ха-ха! — истерично рассмеялась Вера. — Заберёте, если вам позволят! Немедленно выпустите нас, уроды, меня тошнит!

Стараясь подавить рвотный позыв, она начала дёргать ручку дверцы.

— Антон помог ей выйти из машины и выскочил вслед за ней.

— Уйди! — орала она ему между позывами.

— Что это с ней? — обратился он ко мне.

Я не стала отвечать, вытащила из сумочки пачку бумажных платочков и протянула Вере. Она вытерла губы, брызги с одежды и произнесла, обращаясь ко мне:

— Пойдём.

Мы молча пошли к остановке. Вера еле передвигала ноги.

— Мне бы полежать немного, но надо тащиться на работу. А то ещё прогул поставят. Илья с Еленой сейчас на всё способны.

На работу мы пришли почти к окончанию обеденного перерыва. Аня с Лидой ждали нас и предложили выпить чаю с бутербродами. Спрашивать ничего не стали. Мы заранее договорились не о чём постороннем не говорить на работе. После рабочего дня девчонки подобрали нас на автобусной остановке и отвезли домой, где мы дали полную волю своим эмоциям.