Татьяна Арутюнова - Чудачка из Железки [СИ]

— Ну, правильно они требуют, — согласилась я.

— Правильно-то, правильно, но тогда откроется причастность сына хозяина к делу. Вот он и предложил родителям отравленных ребят подставить какое-нибудь лицо, никак не связанное с делом его сына. Вера, как никто лучше соответствовала этим требованиям. И мотив могла иметь в виде обиды за недостойное, даже оскорбительное поведение ребят по отношению к ней. К тому же она последняя выезжала из съёмной квартиры.

— Но её же осудят и заставят выплатить стоимость картин! А она за всю жизнь столько денег не заработает.

— Жанна, крепись, девочка, — вклинился второй мужчина. — Дело в том, что в последнее время между хозяином фирмы и главным бухгалтером разгорелась нешуточная война. Она заявила, что Вера стала женой Антона и ждёт от него ребёнка. Что она не позволит, чтобы её невестка рожала ребёнка в тюрьме, а поэтому всё честно расскажет в суде. Ей терять нечего. Если невестка сядет, то и его сын сядет тоже. Теперь вновь поменяли сценарий. Решено было обвинить тебя в том, что ты, покидая квартиру, не оставила свой экземпляр ключей, а прихватила его с собой. А когда ребят не было дома, то принесла бутылку с отравляющим веществом под видом коньяка и поставила её в холодильник, зная, что ребята метут всё подряд, своё и чужое. Ребята же, скорее всего, выпили её содержимое после ухода от них тех девушек, которых привели к себе из ночного клуба.

Внезапно я почувствовала пульсацию сосудов на висках, сильную боль в голове и не смогла пошевелиться.

— Жанна, Жанна, — трясла меня за плечи Мария Мироновна.

Я кое-как вышла из ступора и заплакала:

— Что же мне делать?

— Сначала успокойся, — предложил мне всё тот же лысый мужчина. — Прошло уже много месяцев с момента затопления нижних квартир. Их хозяева, не дождавшись добровольного возмещения ущерба, подали заявление в суд на хозяйку квартиры, которую снимала для вас фирма. Хозяйка же подала иск на вашу фирму.

— Вот гад! — озлобилась я. — Пожалел двести восемьдесят миллионов выложить за свободу своего сына! Теперь пытается свалить всё на невинного человека!

— Я скажу тебе больше, — продолжил мужчина. — Мать заставила Антона переписать свои показания. Он сильно переживает за свою жену и ребёнка.

— А Олег тоже переписал свои показания?

— Здесь дела обстоят ещё хуже. Ему разрешили забрать своё заявление, поскольку он решил никого не обвинять в своём отравлении. Этого добился ваш финансовый директор.

— А почему раньше не разрешали заявление забирать, а сейчас разрешили?

— Хозяину фирмы это стало на руку. Его заявление не будет противоречить новому заявлению Антона. К тому же не Олег включал воду в ванной комнате и затопил соседей. Всю ответственность за это Зверев старший возлагает на Антона. Не полезь он в ванну, не было бы проблем.

— А я напросилась к Антону с Верой ехать с ними в их машине. А ведь им, скорее всего, уже известно, что теперь обвинение пытаются повесить на меня.

— Думаю, что они этого не знают. Антон, по требованию матери, просто написал в новом заявлении, что он достал ту злосчастную бутылку из холодильника поздно вечером и выпил немного содержимого. Вскоре почувствовал себя плохо и решил лечь в горячую воду, когда его стало трясти и начались судороги. Там и отключился, не успев выключить воду. Далее он просит найти человека, оставившего в холодильнике бутылку с отравляющим веществом под видом коньяка, и возложить на него возмещение ущерба, нанесённого при затоплении квартир нижних этажей. Так что спокойно поезжай с ними.

— Мне можно рассказать им то, о чём вы мне сейчас рассказали?

— Не стоит делать этого в дороге, чтобы Антон не волновался за рулём и не был рассеянным. Лучше вообще ничего ему не говори.

— Но за меня даже некому заступиться! — чуть ли не кричала я.

— Скорее всего, всё закончится хорошо. Тебе помогут.

— Как?

— Когда по нашей просьбе некие люди занимались этими делами, обнаружили кое-какие поддельные документы. Их пообещали аккуратно изъять из дела на время и отправить на экспертизу. К суду они будут на месте.

Я попрощалась и поплелась домой.

Дул сильный ветер, меня шатало в разные стороны. Горе душило меня и обида. Внутри было пусто, слёзы текли по щекам.

— За что? — повторяла я отчаянно всю дорогу. — За что?

Не помню, как дошла до квартиры, только спустя какое-то время осознала, что лежу поперёк разложенного дивана в куртке и сапогах. Я поднялась, разделась, сняла трубку домашнего телефона и набрала номер Дмитрия.

— Да! — резко ответил он.

— Привет, братан, — с вызовом произнесла я.

Он почувствовал мою интонацию.

— Что-то случилось?

— Случилось. Меня вызывают в суд, как обвиняемую в отравлении сотрудников фирмы твоего отца. Так что можешь и дальше продолжать жить по принципу — своя шкура ближе к телу. Твоя новоиспечённая сестра может оказаться в тюрьме за преступление, которого не совершала. Пока.

Я положила трубку, но злоба во мне только сильней разгоралась.

— Так ты, Мариночка, решила повоевать за отца своего будущего ребёнка? Сейчас я расскажу тебе, какой он.

Я набрала её номер и сообщила, что меня вызывают в суд в качестве обвиняемой по делу отравления Олега и Антона. Рассказала всё, о чём мне поведали знакомые Марии Мироновны.

— Жанна, я не могу в это поверить, — сдавленным голосом произнесла подруга.

— Это твоё дело — верить или нет, — наступала я. — Ему наплевать на сестру, будет наплевать на тебя и твоего ребёнка. Он сказал, что живёт по принципу — своя шкура ближе к телу. Кстати, он уже знает, что ты ждёшь ребёнка?

— Пока нет. У него скоро День рождения. Я хотела сообщить ему о беременности в этот день.

— Ну, ну, потом напишешь мне в тюрьму, как он отреагировал на твой подарок, — с иронией пошутила я.

— Жанна, ты что, предлагаешь мне сделать аборт?

— Боже упаси! Просто будь с ним осторожней. Спроси сначала, хотел бы он иметь от тебя ребёнка, и только при положительном ответе сообщи, что уже ожидаешь его.

Закончив разговор с Мариной, я набрала номер Лиды и рассказала ей всё, что мне стало известно от знакомых Марии Мироновны.

— Знаешь, Жанна, Денис что-то вроде этого и предполагал. Он встретился с хозяйкой той квартиры, из которой вы с Верой выехали, но она какая-то перепуганная, и разговаривать с ним не стала. Я всё расскажу ему, может быть, он что-нибудь придумает. Когда, говоришь, состоится суд?

— Одиннадцатого, в десять часов утра. Пока Лида, передавай привет Ане и Денису.

Я положила трубку и начала лихорадочно думать, что ещё можно предпринять? Если у других людей от расстройства напрочь пропадает аппетит, то я наоборот не успевала пережёвывать всё, что летело мне в рот. Мела всё подряд. Мой холодильник, если бы мог думать, здорово удивился бы тому, насколько популярен он был в тот день. Его дверца не успевала открываться и закрываться снова.