Ирина Градова - Ее кровная месть

Едва встретившись с ним взглядом, я тут же поняла, что беседу о Денисе придется перенести: давненько я не видела на лице Андрея такого потерянного выражения.

— Что случилось? — выпалила я, падая на стул и даже забыв поцеловать любовника. — Ты похож на покойника!

Обычно я избегаю сильных выражений — профессия медика накладывает свой отпечаток, и такие серьезные темы, как болезнь или смерть, становятся табу и не подлежат обсуждению вне работы. Тем не менее, глядя на Андрея, я просто не смогла подобрать других слов.

— Нужно поговорить, — сказал он. Тон его голоса был каким-то деревянным, словно слова давались Андрею с трудом. Привыкшая к его невозмутимости и способности в любых обстоятельствах рассуждать здраво, я не желала признавать, что и он может проявить слабость и растеряться.

— Это касается Никиты, — добавил Андрей.

Теперь, по крайней мере, мне стало ясно, почему он так озабочен. Никита был ему как сын — с собственной дочерью Андрей находился в весьма натянутых отношениях, а вот с пасынком бывшей жены от второго брака общий язык нашел легко. После того как Андрей спас жизнь Никите во время войны в Осетии и уберег его ногу от ампутации, парень считал его своим вторым отцом [4] Читайте об этом в романе Ирины Градовой «Отказано выжить». . Андрей всегда трепетно относился к делам Никиты, и теперь, похоже, речь шла о серьезной проблеме.

— В чем дело? — спросила я озабоченно.

— Никите грозит серьезное разбирательство.

— Толмачев может иметь к этому отношение?

Андрей кивнул.

Нет, этот человек прямо-таки вездесущ! Только стоит подумать, что он отказался от попыток скомпрометировать ОМР и таким образом отомстить нам с Андреем, как он снова всплывает из небытия и отравляет нам жизнь! Впервые он влез в наши дела, когда, сместив Андрея, «водрузил» самого себя на пост директора Отдела и едва его не развалил, поувольняв или заставив сбежать практически всех сотрудников. Затем Толмачев погорел на деле о вакцине от гриппа и был отстранен. Андрея вернули на его место, но Толмачев не отказался от попыток уничтожить его и попытался отыграться на деле моего давнего приятеля, онколога Кан Кай Хо [5] Читайте об этом в романах Ирины Градовой «Рай для неудачниц», «Хоровод обреченных» и « Химия преступной страсти » . . К счастью, нам снова удалось ему помешать и найти настоящих виновных. И вот теперь опять он!

— Никита чист, как первый снег, — что у Толмачева может быть на него? — недоуменно спросила я.

— В этот раз все выглядит чертовски неприятно, — ответил он. — Никиту могут обвинить в торговле препаратами крови.

— Что? Это же чушь собачья!

— Ты права — чушь, но это нам с тобой ясно, а Толмачеву… Ты хоть представляешь, как он обрадуется, сообразив, что через Никиту сможет добраться до меня?

— Расскажи, что случилось, а то пока все, что ты мне говоришь, криптография какая-то! Одна голова хорошо, а две — сам знаешь.

— Потому-то я тебе и позвонил — больше никому об этом пока что знать не следует. Ко мне пришла женщина с обвинениями в адрес группы врачей из ФГУ: во время операции по пересадке почки ей, похоже, занесли гепатит С.

— Боже мой! — в ужасе я прикрыла рот рукой. Такие ситуации — кошмар любого оперирующего врача, но от них, к сожалению, никто не застрахован. — Это точно? — спросила я. — Может, она еще раньше…

— Мы проверили: пациентка поступила в больницу с нормальными анализами. До операции других хирургических вмешательств не было примерно в течение года. Но это еще не все.

— Боже мой, что еще-то?

— Жалобщица утверждает, что Никита стребовал с нее деньги за кровь.

— За ту самую, с которой ей занесли гепатит?

— Ага.

— Вот же…

— Согласен.

— Но погоди — при чем тут Никита? Кровью же занимаются отделение переливания крови и трансфузиолог?

— Никита — ведущий хирург в бригаде. Эта Журова, пострадавшая, утверждает, что не разговаривала непосредственно с Никитой о переливании. Вернее, он, конечно, предупредил ее о том, что кровь потребуется, но о деньгах не сказал ни слова. Журова беседовала с кем-то другим и именно ему передала конверт с деньгами, который принес ее муж.

— Значит, с трансфузиологом?

— Я с ним уже говорил — он все отрицает.

— А Никита?

— Он вообще понятия не имеет, о чем речь, — возмущен и растерян.

— Разумеется, разумеется… Главное, что мы с тобой в нем уверены, так?

— Нет.

— Что-о?

— Да я не о том, что я не уверен, я о Толмачеве.

— Журова ходила к нему?

— Она ходила в Комитет. Там ей дали адрес ОМР и Комиссии по этике. Слава богу, сначала она пришла ко мне!

— Но Толмачев обо всем узнает?

— Непременно: Журова полна решимости.

— Я бы тоже была — на ее месте!

Андрей опустил голову на руки:

— Не представляю, что делать!

— А прокуратура, полиция? — спросила я. — Журова подала заявление?

— Естественно, но ты же понимаешь, они не слишком обеспокоены — говорят, трудно доказать, что гепатит занесли именно во время этой операции.

— Я же говорила!

— Ты не понимаешь — так считает прокуратура, а Толмачев уж точно не преминет меня как-то задеть, можешь не сомневаться!

— Да я и не сомневаюсь, — кисло ответила я. — Они хотя бы опросили операционную бригаду?

— Да, но только сейчас, узнав, что делом занялись мы, представляешь? И похоже, козлом отпущения может стать Никита.

— Ты говоришь, трансфузиолог ничего не знает о плате за кровь?

— Утверждает, что даже не виделся с пациенткой. У нее, между прочим, редкая группа, но он заверил меня, что никаких проблем не предвиделось, потому что кровь и плазму заказывали в НИИ гематологии и трансфузиологии и ее должно было хватить.

— И кто же тогда разговаривал с Журовой?

— В том-то и вопрос! Но для Толмачева это не будет иметь значения: он насядет на Никиту и скажет, что тот, естественно, не стал бы сам разговаривать с Журовой, а подослал бы кого-то из бригады, а то и вообще какого-нибудь «левого» человека, чтобы потом отбрехаться…

— Ну, врачи частенько этим занимаются — требуют с пациентов деньги за кровь, а ее иногда вообще не переливают, но как пациент об этом узнает, находясь под наркозом? — напомнила я.

— Да, но с Журовой содрали двадцать пять тысяч!

— Сколько-сколько?

— Ты слышала.

— Просто невероятно! И она заплатила — без возражений?

— Ну, сама представь: ты сидишь на диализе, а это мучительная, крайне утомительная процедура. Ты не можешь вести нормальный образ жизни и долгое время дожидаешься пересадки почки… Ты в курсе, какие проблемы с органами во всем мире, а уж в России-то, где не существует системы изъятия здоровых органов у безнадежных пациентов, — и подавно! И вот тебе говорят, что почка есть, но, как известно, изъятые органы долго не живут и, если не поторопиться, она уйдет к другому, а то и вообще пропадет. Ты в спешном порядке готовишься к операции, и вдруг тебе сообщают, что есть проблемка, небольшая такая: крови твоей группы почему-то нет в больнице.