Лариса Капелле - Черное зеркало колдуна

Хотя что о других печалиться, самому бы выкрутиться. Шацкий вздохнул и вернулся к тому, что занимало его с утра. Да только мысли умные в голову приходить не спешили.

«Надо бы с Никифором посоветоваться», – подумал он и с облегчением вздохнул. Хорошая мысль, Никифору Толоконникову, своему управляющему, Еремей Иванович доверял. Да еще удивлялся, что такого большого ума человек служит такой сошке, как он. Запросто мог стать подьячим, да таким, к которому проситель меньше чем с гривенником и не совался бы. Нет же, сидит в его затхлом поместье и управляет тремя деревеньками, данными Шацким в кормление. Хотя только благодаря Толоконникову хозяйство не приходило в упадок. Деревеньки были справными. Смерды к более богатым соседям и не думали перебегать. Зачем бегать, если и у себя хорошо живется. Умел Толоконников так дело справить, что подати холопам были не в тягость. Так что Никифор плохого посоветовать не мог.

Сессилия Гласс оказалась дамой сумасбродной и непредсказуемой. Угадать, что именно творилось в ее голове, было невозможно. Это была невысокая пожилая женщина неопределенного возраста, с властным голосом и озорным взглядом карих с золотистыми искорками глаз. Неяркий макияж, тщательно уложенные пепельные волосы и осанка балерины дополняли картину. Кабинет ее был оформлен просто и изысканно: серо-белые тона, пара постмодернистских пейзажей, два миниатюрных деревца, безумно дорогая и столь же незамысловатая мебель. Никаких книг, досье, только мерцающий экран и белая клавиатура и удивительно удобный стул для посетителей, на котором ерзала от нетерпения Кася. Причиной ее недоумения был разговор не о чем, длившийся без малого уже минут двадцать.

– Вам известна история «Титаника»?

– Кто ее не знает, – пожала плечами Кася, – в общих чертах, конечно. Гигантский пароход, чудо техники, затонувший после столкновения с айсбергом. Что-то вроде Вавилонской башни нового времени.

– В каком смысле? – подняла брови Сессилия Гласс.

– В том и другом случае люди бросили вызов богу и природе и поплатились за собственное легкомыслие.

– Оригинальный взгляд, но меня в истории «Титаника» привлекла совсем другая идея. Мой отец, радиолюбитель, как-то рассказал мне ее с совершенно неожиданной точки зрения, и я ее запомнила. В эту эпоху радиосвязи особого значения не придавали. Плавали без нее по морям веками и так же и собирались плавать дальше. Радисты к экипажу корабля не относились, и они были завалены работой, никакого отношения к навигации не имеющей. На «Титанике» собрались сливки высшего общества, промышленные магнаты, банкиры, политики, и вся эта публика завалила радистов работой, начиная с телеграмм делового содержания и кончая приветами близким и дальним членам семьи. Телеграммы стоили не просто дорого, а очень дорого, и именно за эту работу радистам хорошо платили. Вполне закономерно, что именно ей Джек Филипс и Гарольд Брайд, радисты «Титаника», придавали особое значение. Четырнадцатого апреля тысяча девятьсот двенадцатого года радисты получили несколько сообщений об айсбергах, встреченных другими судами. Никто этим сообщениям особого значения не придал. В одиннадцать часов вечера суда «Калифорния» и «Месаба», находящиеся совсем рядом, сообщили, что их путь прегражден айсбергами. Радист «Калифорнии» один за другим отправлял сигналы тревоги. Брайд спал, Филипс торопился закончить отправку срочных телеграмм. Сообщения «Калифорнии» его не заинтересовали. Он – не моряк, айсберги – проблема экипажа. Его проблема – отправить в срок приветы двоюродному дядюшке и котировку акций. Радист «Калифорнии» пытался настаивать. И что сделал Филипс? Он потребовал, чтобы его оставили в покое и позволили закончить работу. Капитан так и не узнал о предупреждениях соседних судов. Продолжение известно всем. Филипс погиб, как и большинство членов экипажа и пассажиров корабля, Брайд же до конца своей жизни отказывался говорить с кем-либо об истории «Титаника».

Сессилия продолжила после небольшой паузы:

– Получается, что именно эти приветы двоюродному дядюшке, эта маленькая и ничтожная деталь стоила жизни больше чем тысяче людей! Мой отец считал ее очень поучительной, эту историю. Она меня поразила с детства, и с тех пор я никогда не пренебрегала самыми незначительными деталями.

– И что же за деталь, которая не дает вам покоя?

– Из моих личных архивов пропало несколько бумаг.

– Компрометирующие документы? – озвучила Кася первое, что пришло в голову.

Сессилия только улыбнулась в ответ. Но так, что собеседница сразу сообразила: глупость сморозила. Перед встречей Кася быстро просмотрела собранные Бодлером сведения. Сессилия Гласс была одним из преуспевающих арт-дилеров французской столицы. Ее галерея специализировалась в основном на египетских древностях, византийских иконах, Ренессансе, французском барокко и русском модерне. Почему именно такой странный выбор? Ответить было сложно. Сессилия вообще была человеком неординарным и чаще всего непредсказуемым. И, судя по всему, делала исключительно то, что ей нравилось. Впрочем, она могла себе это позволить. Покойный месье Гласс никакого отношения к искусству не имел, зато обладал потрясающим чутьем на выгодные сделки в области недвижимости. Поэтому тылы обеспечил не только жене, но и будущим пяти как минимум коленам собственных потомков, правда, прямых потомков не было, только многочисленные племянники и племянницы. Сессилия к мужниному капиталу почти не притрагивалась, собственный бизнес приносил ей более чем приличный доход. Тем более репутация ее была безупречной, и большое количество людей доверяли сделки по покупке-продаже произведений искусства именно ей.

– Сессилия, можно откровенно?

– Конечно, всегда лучше откровенно.

– Мы полчаса уже сидим и разговариваем на отвлеченные темы, скоро и до погоды доберемся, и я решительно не понимаю, зачем я могла вам понадобиться, да еще так срочно.

– Я вам сказала, что из моих архивов пропали документы.

– Только не сказали какие.

– Хорошо, дальше ходить вокруг да около не имеет смысла, – тряхнула головой пожилая дама, – в документах была копия отчета некоего Артемия Фокина, писца Земского приказа, о расследовании ряда преступлений, всколыхнувших Москву в тысяча пятьсот восемьдесят девятом году.

– И почему вас заинтересовал этот отчет?

– Вы когда-нибудь слышали о черных зеркалах Джона Ди?

Кася напрягла память, и та ее не подвела. Перед глазами всплыло небольшое зеркало из обсидиана, стоящее в витрине Британского музея. Легенда под ним гласила, что предмет принадлежал личному астрологу и магу английской королевы Елизаветы I Тюдор Джону Ди.