Елена Арсеньева - Тайна Зинаиды Серебряковой

— Струмилин, к телефону! — закаркало за спиной из селектора.

И тотчас донеслось из коридора громогласное Палкинское:

— Анрю-юха-а! На провод!

Торопливо простившись с мамой, Струмилин выскочил из кабинета начальника, слетел по лестнице, ворвался в дежурку, сам не понимая, почему спешит, почему вдруг так заколотилось сердце.

— Слушаю. Я слушаю, алло?

Послышался глубокий вздох.

— Андрей? Это… я. Ты меня узнал?

— Да.

Святая правда. Еще когда бежал в дежурку, уже знал, кто это звонит.

— Это Лида, — все же решила уточнить она.

Струмилин нетерпеливо отозвался:

— Я понял, понял! Что-то случилось?

— Да. Мне нужно, чтобы ты как можно скорее, немедленно приехал в клуб «Ла ви он роз» — это на Алексеевской — и привез… — Лида нервно сглотнула: — И привез те фотографии, помнишь? С негром…

— Чт-то? — тихо, с запинкой спросил Струмилин. — С негром?

— Скажи ему про негативы, про негативы! — донесся взвинченный женский голос, и тотчас раздались гудки.

— Алло? — сказал Струмилин, а потом не глядя бросил трубку на рычаг и пошел из дежурки.

Вышел на крыльцо и постоял минуту, задумчиво глядя, как играет под ветром узорчатая тень кленовых листьев на белой крыше «Токсикологии». Витек читал в кабине какую-то рассыпающуюся на страницы книжонку. Валюха пыталась накраситься перед боковым зеркалом «Фольксвагена».

— Поехали, ребята, — сказал Струмилин, заскакивая в кабину.

— А вроде бы молчал «Курьер»? — удивился Виктор, терзая рычажки радиоустановки.

— Да это не вызов, а так, два шага, — уклончиво ответил Струмилин.

Валюха смотрела на него так, словно рентген делала:

— Неужели опять пищевое отравление на Ковалихе?

Вот же зараза, все насквозь видит!

Ну что ж, тем лучше. Ничего не нужно объяснять.

— Не на Ковалихе, а на Алексеевской. В клубе «Ла ви он роз».

Фельдшерица громко присвистнула, а шофер значительно хохотнул.

— Валюха, желаешь поближе познакомиться с тем… — Тут Струмилин на миг запнулся, потому что хотел сказать «с тем дебилом», но пожалел Валюхины чувства: — …с тем здоровецким парнем из джипа?

Да, она все поняла с полуслова:

— А что, есть шанс?

— Не только шанс, но и приказ.

— Рады стараться, ваше благородие! — хохотнула разбитная деваха. — А какова степень близости?

— На твое усмотрение. Главное, чтобы он на четверть часа был накрепко выведен из игры. Но как только я тебя позову, все бросай и заскакивай в машину, поняла?

— Яволь! — Валюха лихорадочно потерла руки. — А ты часом не знаешь, Струмилин, этот мальчик женат?

— Так ты сама и спроси! Витек… — Андрей повернулся к шоферу. — У тебя часы есть?

— А то!

— Хорошо. Значит, так: Валюха отвлекает своего красавца, я захожу в клуб. Ты ждешь пятнадцать минут и, если меня нет, вызываешь подкрепление. Полицию, «Скорую», пожарную, дежурную МЧС — на твое усмотрение, понял? И идешь с ними нас отбивать.

— Обижаешь, начальник! — ухмыльнулся Витек, ныряя рукой под сиденье. — Видишь? Да я тебя одной этой монтировочкой отобью, никакая МЧС не понадобится!

— Вот уж нет, ты нам потом нужен будешь живой и здоровый — ноги оттуда делать. Короче, подчиняйся приказу.

— Да пожалуйста. — Витек сунул монтировку обратно. — Приехали. Вон твоя Алексеевская.

— Готовность номер один. Валюха, в атаку!

С этими словами Струмилин выскочил из машины и вдавил палец в кнопку звонка рядом с черно-золотой вывеской. Подоспевшая Валюха бесцеремонно отодвинула его себе за спину и расстегнула пуговку на груди.

Дверь открылась. На пороге, поигрывая бицепсами, стоял «ребенок-олигофрен».

— «Скорую» вызывали? — поигрывая улыбочкой, спросила Валюха, расстегивая еще одну пуговку и шагая к охраннику так напористо, что он вынужден был попятиться в коридор.

Струмилин прошмыгнул в образовавшееся пространство, споткнулся на ступеньке лестницы, которая начиналась чуть ли не от порога, сморщился от резкого запаха краски и, оглянувшись, с изумлением убедился, что ни Валюхи, ни бывшего боксера в коридоре уже нет.

Фантастика какая-то!

Впрочем, он тут же забыл о них, когда из-за лестницы вывернулся невзрачный человечек со скучным лицом бухгалтера, а следом — мужиковатая особа в брючном костюме, стриженная в стиле «я только что после тифа».

— Ага, явился! — протянул бухгалтер. — Надо же, и в самом деле он, собственной персоной. Андрей Струмилин, так я понимаю? Странно… почему-то я думал, что ваше имя Денис. Или это какой-то код?

— Погоди, не тарахти, Семен, — остановила его мужиковатая дама — очевидно, это и была упомянутая в газете Лада Мансуровна. — Пройдите сюда, прошу вас.

Струмилин проследовал за ней в небольшой кабинетик под лестницей — и невольно присвистнул при виде царившего там разгрома.

«Уж не Миша ли Порываев заглянул сюда выяснить отношения?» — мелькнула мысль.

— Здорово, правда? — с явным удовольствием осведомилась Лада Мансуровна. — Что и говорить, ваша Лидочка буйна во хмелю! Вообразите, ворвалась сюда пьяная в дымину, а может, накурившаяся, начала все ломать-крушить…

Лада Мансуровна вдруг осеклась, вскинула брови. Андрей обернулся — и успел поймать досадливую гримасу на лице Семена, который тыкал пальцем в наручные часы и пытался остановить свою разболтавшуюся работодательницу.

— Вот именно, — кивнул Струмилин. — Мы расстались с Лидой минут тридцать назад, и она была трезва, как стеклышко. А уж ни о каком обкурении и речи быть не могло. Напиться где-то, опьянеть, приехать сюда, устроить такой яростный дебош — на это нужно побольше времени! Не проходит вариант, Лада Мансуровна. Давайте перейдем сразу к делу.

— К делу! — вспыхнула Лада Мансуровна. — Деловые какие пошли нынче вымогатели! Лидке не удалось меня до капли выдоить, так ударилась во все тяжкие? Вы тоже будете теперь условия выставлять? А ведь я не врала насчет пьяненькой Лидочки. Она и сейчас спит, источая пары алкоголя. И если вызвать полицию… Но ладно, к делу так к делу.

И она резко протянула руку ладонью вверх:

— Давайте!

— Уточните, что именно, — сказал Струмилин, опуская руку в карман.

— Что? Вам же ясно сказали. Снимки и эти, как их, негры. Негативы!

— Ну да, — кинул Андрей. — Только… только дело в том, что ничего этого у меня нет. Да, честно сказать, и не было.

И тотчас кто-то сзади кошкой прыгнул к нему на плечи, повис, захватывая горло локтем и давя на хрип.

«Кто такой этот Аверьянов? — не переставая думал Джейсон. — Сосед? Брат? Кузен?.. Друг?»

Он и сам не понимал, с чего его заклинило на этой мысли. Почему-то образ загадочного человека, подписавшего телеграмму о Сониной смерти, беспрестанно витал в сознании. Наверное, у нее были мать, отец, родственники, подруги — почему вдруг возник какой-то Аверьянов?