Елена Арсеньева - Тайна Зинаиды Серебряковой

Потом Джейсон понял: он просто ревновал к этому человеку. Уж конечно, Аверьянов был близким существом Соне, если она именно ему доверила тайну своего несостоявшегося брака, просила известить Джейсона в случае беды.

«Ну, не судьба!» — пытался утешить себя Джейсон, но ничто не помогало, и дни его и ночи в больничной палате, с нелепо задранной к потолку загипсованной ногой, были полны глубокого уныния.

Ужасно удручало то, что ему не суждено оказалось стать обладателем той особенной красоты, которой и поразила его Соня. Наконец-то удалось понять, в чем ее сила, почему она произвела такое потрясающее впечатление. Эта красота была чем-то безусловным, вневременным, вернее — всевременным. Она бы считалась красавицей во все века и в любых странах. Но не в одних лишь чертах было дело, а в этом сиянии, которое источалось взглядом, улыбкой, голосом. Лицо, которое красиво всегда, даже в слезах, даже в гневе и ярости, потому что…

Потому что!

Больше всего Джейсон сейчас жалел, что у него практически ничего не осталось от Сони. Ну, несколько электронных писем. Ну, одно фото. Одно видео. Каждый кадр этой записи он уже знал наизусть. И, не желая примириться с мыслью о вечной разлуке с пленившим его существом, бессознательно пытался нащупать что-то еще, искал какие-то неведомые пути, чтобы продлить, зафиксировать то состояние восторга, которое овладевало им при одной только мысли о ней.

Он привык тщательно анализировать свои мысли и чувства. И вскоре понял, что этот невероятный, щемящий восторг в нем вызывала не только красота Сони, но и мысль, что именно он, Джейсон Полякофф, станет единственным и полновластным обладателем этой красоты. Он вспоминал, что, еще когда жил надеждою на сей романтический брак, ревновал свою полупризрачную невесту к ее прошлому, настоящему и даже будущему. Теперь, оценивая свои эмоции, Джейсон начал понимать магометан, которые держат несравненных прелестниц в гаремах, укутывая их паранджою и чадрою, не позволяя глянуть на них ни одному постороннему оку.

Джейсон вспомнил свою небольшую картинную галерею. В ней были истинные сокровища, доставшиеся от отца и деда. Ни тот ни другой не жалели денег на картины русских художников. Разумеется, места футуристам или какому-нибудь там поп-арту здесь не было и быть не могло. Отец Джейсона высокомерно изрекал, что футуризм выдумали бездари, не умевшие держать кисть в руке. Они продали душу дьяволу, и дьявол дал им силу искусить малых сих. Что касается абстракционизма, старший Полякофф полагал его отвратительным созданием тех, чья религия запрещает изображать человека.

«Ну мы-то, слава богу, православные христиане, — твердил он. — За каким же лешим нам разбивать лоб перед бессмысленным нагромождением красок и форм? Нам подавай не самовыражение идиота, ценное лишь для него самого и его соседей по палате номер шесть, а безусловную кра-со-ту! Как бы я ни кобенился, изображая из себя прогрессивного знатока и ценителя нового искусства, не могу сдержать оскомину перед черной мазней или летающими уродами. А погляжу на Сомова, или Серебрякову, или Бакста — не говорю уже о Сурикове или Васнецовых! — и затрепещет сердце, и поклонишься невольно гармонии и красоте, и пожалеешь только об одном: что это принадлежит всему человечеству, а не тебе одному!»

Наверное, именно тогда и появилась у Джейсона мысль об еще одной галерее. Галерее-гареме! Галерее — тайной любовнице, посещать которую не сможет никто, кроме ее господина и повелителя.

За минувшее время Джейсон стал обладателем нескольких истинных сокровищ, бесследно покинувших по его воле музейные залы самых разных стран. И вот приблизительно год назад ему попался на глаза роскошный альбом «Живопись начала ХХ века в музеях России». Он содрогнулся, наткнувшись на репродукцию с картины Зинаиды Серебряковой «Прощание славянки».

Ну конечно! Об этом удивительном сходстве он подумал сразу, лишь только увидел Сонину фотографию! Как же он мог забыть об этом?

Решение было принято мгновенно. «Прощание славянки» должно пополнить его собрание. Нет, не так! «Прощание славянки» должно стать жемчужиной коллекции, султаншей его гарема! Ради этого он не пожалеет ничего, рискнет всем своим состоянием.

Но где, в каком конце огромной России, находится это сокровище?

Джейсон заглянул в указатель картинных галерей на последних страницах альбома — и не поверил своим глазам.

Художественный музей Северо-Луцка!

Именно в этом городке жила и умерла Соня…

Из дневника З.С., Харьков, 1920 год

Ибн-Фадлан писал:

«Я повстречал русов на берегу реки Атиль [12] Старинное арабское название Волги. . Мне не приходилось видеть более красивых людей. Они стройны, как пальмы, румяны, со светлыми, ясными глазами. Одеты они в куртки, кафтаны, шаровары и меховые шапки.

Жены русов носят мониста из золота и серебра.

…Я слышал, что русы своих вождей сжигают после смерти, и мне очень хотелось присутствовать при этом обряде. И вот дошла до меня весть о смерти одного вождя. Члены его семьи спросили его наложниц и слуг: «Кто из вас умрет вместе с ним?» И сказала одна из них: «Я». Сказала она это по доброй воле, из любви к господину своему.

И вот настал день, в который будет он сожжен. На берегу поставили четыре подпорки из дерева, а на них воздвигли ладью этого руса. В ладье поставили скамью и покрыли ее стегаными матрацами, и парчой византийской, и подушками из парчи византийской. Потом пришла старуха, которую называют ангелом смерти, потому что она руководит всем действом погребения. Похожа она на жрицу или ведьму.

Принесли мертвого, облачили его в самые дорогие одежды и внесли на ладью, где уложили на скамью. Принесли вино, плоды, благовонные растения, хлеб, мясо и положили перед ним. Принесли все его оружие и положили его рядом с ним. Убиты были его собака, две лошади, две коровы, петух и курица. Все это положили перед мертвым. А после полудня привели девушку к большим воротам, которые были изготовлены раньше, и двое мужей трижды подняли ее над этими воротами, а она что-то говорила на своем языке.

Я спросил у толмача о том, что она говорила, и оказалось, в первый раз она сказала: «Вот я вижу моего отца и мою мать», во второй раз: «Вот все мои умершие родственники сидящие», а в третий раз: «Вот я вижу моего господина сидящим в саду, а сад красив, зелен, и с ним мужи и отроки, и вот он зовет меня, так ведите же к нему».

Подошел ближайший родственник мертвого вождя и поджег факелом дрова, сложенные под ладьей. Когда огонь занялся, ведьма — ангел смерти — убила девушку кинжалом с широким лезвием, и ее положили на ладью рядом с мертвым. И тут принялся огонь за дрова, потом за корабль, потом за палатку, и за вождя, и за девушку, и за все, что в ней находилось, подул большой, ужасающий ветер, и усилилось пламя…