Наталья Борохова - Двойные игры адвоката

– Вы сказали, что вините Аркадия во всех неприятностях в жизни Кати. Так, может, это он – человек, о котором она не говорит вслух, но имеет в виду, когда ведет речь об убийстве? – задумчиво произнесла Дубровская. Хотя ей самой подобная версия казалась нелепой.

Судя по всему, Света должна была поддержать подобное предположение, но оказалось, что здравого смысла у нее больше, чем нелюбви к Аркадию.

– Вы не знали, какой Катя была раньше – веселой, заводной, романтичной! У нее были какие-то свои мечты, устремления. Теперь от нее прежней осталась лишь пустая оболочка – безвольное, безжизненное существо. Я тоже считаю, что Аркадий убил ее, но говоря «убил», я выражаюсь фигурально, образно. Иногда для того, чтобы уничтожить человека, не нужно ни яда, ни кинжала. Его можно убивать постепенно, отрезая, кусок за куском, прежнюю жизнь, в которой он был счастлив…

После свадьбы Аркадий и Катя зажили вместе в крохотной квартирке, доставшейся им от бабушки жениха. Родители считали, что молодым крупно повезло: нет нужды мыкаться по чужим углам, не надо тесниться в комнатке рядом со свекром и свекровью. Только Аркадий относился к этому подарку скептически. Ему колола взгляд убогая обстановка жилища: выцветшие обои, щербатый паркет, криво положенный кафель в ванной.

– Ну ничего, ничего, – говорил он, брезгливо морща нос при виде желтых потеков на раковине. – Не пройдет и года, как мы найдем себе что-нибудь получше. В этом сарае можно доживать свой век, но начинать новую жизнь нужно в другом месте. Конечно, наши предки могли бы проявить больше щедрости.

На взгляд Кати, молодой муж был несправедлив к стараниям родителей. Ведь те, чтобы предоставить молодым отдельное жилье, взяли бабулю к себе. Ее родные вообще были не готовы оказать помощь семье дочери. Проживая в одном из рабочих городков области, они только и сумели, что собрать для молодых немного постельного белья и полотенец, а также коробку необходимой на первое время кухонной утвари и добавить к этому новый диван совершенно невообразимой расцветки и, видимо, по этой самой причине уцененный.

– Да, – констатировал молодой муж при виде этого скромного скарба. – Во всяком случае, никто не упрекнет меня в том, что я женился на тебе из-за приданого.

Катюша не обратила тогда внимания на неделикатность супруга. В те дни она летала как на крыльях. В глазах окружающих, да и своих собственных глазах, она была счастливицей, отхватив себе такого мужа – редкого красавца, да еще и будущего финансиста в придачу. Сестра Кати только завистливо вздыхала, прохаживаясь взад-вперед по квартирке молодоженов, словно речь шла не о видавшей виды «хрущевке», а по крайней мере о трехкомнатных хоромах новой планировки.

– Везет тебе, Катюха, сама не знаю почему! Вот скажи, чем ты меня лучше?

Катюша только смеялась, зная ответ, что ничем особенным от сестры не отличалась. Она была двумя годами старше Марии, внешне ничем ее не примечательнее, быть может, только веселее и задорнее. К младшей сестре с детства приклеилось имя Маруся. Иначе ее и не называли. Когда она была маленькой, это было уместно, но с годами Маруся приобрела не только некоторую тяжеловесность, но еще и угрюмость, и вечное недовольство всем и всеми. Молодые люди от ее мрачного взгляда исподлобья шарахались в сторону. Родители, усыпленные любовью, называли ее по-прежнему, не замечая, как имя не соответствует пухлой нерадостной женщине.

Катюша в роли молодой супруги сразу засучила рукава. Целых два месяца после занятий она только и делала, что скребла, чистила и выносила старье на помойку. Она заново покрасила окна и двери, сносно отдраила ванну и раковину, сшила на окна новые занавески из дешевого ситца. В общем, когда родители Аркадия посетили их на Новый год, они только ахнули и не могли не похвалить невестку за расторопность и рачительность. Квартира обрела уют и казалась теперь вполне милой и обжитой. Все эти перемены не стоили особых денег, что было на тот момент очень важно. Цветы в горшках на окне, веселенькие чехлы на мебели, дешевые бумажные обои в мелкий цветочек, купленные Катей по случаю, говорили о хозяйственной смекалке молодой жены. Рубашки Аркадия были отглажены, вещи сложены ровными стопками, а на столе был накрыт простой, но вместе с тем вкусно приготовленный обед. Родители пробовали Катину стряпню, хвалили невестку, а Аркадий ходил из угла в угол и только посмеивался. То-то удивятся родители, когда увидят их новое жилище! То, что оно будет роскошным, молодой человек не сомневался. Дело оставалось за малым: получить диплом и найти приличную работу. Тогда он еще не представлял, с какими трудностями им придется столкнуться.

Если диплом о высшем образовании был получен молодыми в срок, то дела с трудоустройством решались непросто. Катя получила место в школе, чем шокировала молодого супруга.

– Ты что, и вправду собираешься преподавать русский язык и литературу? – спрашивал он, даже не пытаясь скрыть разочарование. – А как же твои мечты о книге? Неужели ты намерена всю жизнь работать учительницей?

Катюша терпеливо объясняла ему, что после окончания университета место учительницы в средней школе – совсем не пустая трата времени. Во-первых, у нее пока совсем нет опыта работы. Во-вторых, на что они будут жить? Катя пока слабо представляла себя писательницей. Неужели она будет творить свои бессмертные произведения, сидя на маленькой кухне и глядя на ровные рядки укропа и лука, которые сама высадила в ящики на окне? Всему свое время. Катюша тешила себя надеждой, что как-нибудь в промежутках между уроками и проверкой тетрадей на нее снизойдет вдохновение, и тогда она набросает черновик своего первого романа.

Серебровский был немало озадачен и тем, что никто вокруг не видел в нем финансиста. В стране господствовали смутные времена. Люди делали деньги, присваивали себе лакомые куски государственной собственности, взлетали на гребне удачи, так же лихо разорялись, падали с головокружительных высот вниз. Но вся эта карусель жизни никак не затрагивала молодого выпускника финансово-экономического факультета. О том, что он существует, помнили лишь родители (храни их господь!), молодая жена да еще несколько друзей, таких же неудачников, как он сам. Предки подкидывали деньги, несмотря на то, что сводить концы с концами становилось все труднее. Их требования становились настойчивее: бросить валять дурака и мечтать о несбыточном и найти себе работу. Любую, лишь бы там платили деньги! В один не самый приятный день, узрев пустое нутро своего холодильника, он капитулировал и позволил пристроить себя в экономический отдел на завод. Работа там была далека от его чаяний. Придя в первый день в самом лучшем своем костюме и галстуке, Аркадий был сильно обескуражен обстановкой этого самого «экономического» отдела, но еще больше – его персоналом. Оказалось, что подавляющее большинство экономистов – женщины, причем далеко не самые привлекательные. Отделом командовала Лариса Ивановна, молодящаяся дама сорока с лишним лет, очень резкая и требовательная к подчиненным. Под ее началом трудились полтора десятка сотрудников, преимущественно женщины бальзаковского возраста. Они приходили на работу к восьми часам, обували для удобства домашние тапочки и целый день корпели, не разгибая спины, над расчетами, сводными таблицами, отчетами, графиками и диаграммами. Среди прочих числился Пал Палыч, лысый, унылый мужчина в годах. За долгие годы существования в женском коллективе он так вжился в чужеродную среду, что отличить его от дамы сейчас можно было только по лысине и щеточке усов над губой. Он даже не курил, а в перерыве мог спокойно вынуть из ящика стола спицы и продолжить вязать свитер. Единственным ярким пятном на бледном фоне экономистов была Лидочка, двадцатишестилетняя женщина, с кокетливыми завитками крашеных волос и юбкой по колено. Она радушно приняла приход Аркадия, но, узнав, что он женат, немного поскучнела. Впрочем, это не помешало им уже через пару дней весело хохотать в курилке и обсуждать всех и вся. Она была довольно мила, но смотреть на нее как на женщину Аркадий даже не пытался. Не то чтобы он был убежденным сторонником верности в браке, скорее он очень высоко ценил себя и крутить интрижку с посредственной, жаждущей внимания девицей не спешил.