Галина Романова - Ангел мщения

— Она была проблемным ребенком?

— Понимаете, вроде и нет, — с удивлением воскликнула женщина, усаживаясь к нему вполоборота. — И училась неплохо. И знакомств не водила скверных, но такая была вся себе на уме. Тихоня! Опасная тихоня!

— Это вы сейчас про тихий омут, в котором черти водятся? — попробовал он пошутить.

— Именно! — восприняла его слова совершенно серьезно Светлана Степановна. — Еще какой омут! Еще какой, тьфу-тьфу-тьфу… Народ-то всякое болтал, когда она школу окончила. На каждый роток не набросишь платок, сами понимаете.

— Понимаю.

— Так вот народ болтал, что Инка перед отъездом на учебу промышляла в городе нехорошими делами. Связалась с людьми, которые наркотики продавали.

— Она принимала наркотики?

— Нет. Помогала будто ими торговать. Сама не видела, за руку не ловила, врать не буду. Но вот внук моей двоюродной сестры болтал как-то, что Инка могла незамеченной с дозой мимо полиции пройти. Как ни в чем не бывало! И не попалась ни разу. Потом укатила на учебу. Позднее, когда ее банду взяли, она приезжала.

— Зачем?

— На суд ходила. Сама видела. Тоже там была. Народу много набилось. Показательным процесс-то был. И Инка там была. Сидела чуть не в первом ряду. И этот дружок-то ее, когда последнее слово взял, только на нее и смотрел. Вот так…

— Он еще сидит? Ее дружок?

— Ой, да, наверное. Им там такие сроки надавали, ого-ого! А девка эта — тихоня, видать, опять с кем-то спуталась, раз мать ее до смерти замучили.

— Ой, Светлана Степановна, давайте я все же начну записывать. — Сергей Кузьмич Авдеев мягко тронул ее за локоть и полез в папку за диктофоном. — Вы просто кладезь информации. Даже я — профессионал — путаюсь. Итак, начнем заново?

— Сынок, открой дверь, — громко крикнула мать из кухни, где привычно, как в былые выходные дни, пекла утренние блинчики.

— Сейчас, — буркнул Влад недовольно и соскочил с турника, который был закреплен в простенке между его комнатой и кухней.

И тут же подумал, что отец мог бы запросто открыть. Как раз выходил из ванной. Но на звонок в дверь даже не отреагировал. Ухом не повел! Прошел снова в свою спальню и плотно прикрыл дверь. И на сына он не посмотрел почти. И взгляд его, который Влад успел поймать, был пустым, отстраненным, будто неживым.

— Ему сейчас очень сложно, сынок, — каждый вечер говорила мать Владу, оправдывая холодность отца. И просила потерпеть.

Он терпел, ждал, наблюдал. И чем больше наблюдал, тем меньше ему вся их жизнь нравилась. Отец все больше погружался в себя. Перестал бриться, стричься. Читал какие-то церковные книги, перед сном подолгу молился, стоя на коленях в углу своей спальни. Мать вдруг начала резко принаряжаться и подолгу задерживаться на работе. Владу было не восемь лет, чтобы понять: признак хреновый. Их семья рушилась на глазах.

Он закрутил головкой замка, распахнул дверь, уперся взглядом в высокого стройного малого, лениво жующего зубочистку.

— Чё надо? — нелюбезно спросил Влад. — Чё названиваешь в субботу утром? Может, люди спят еще!

— Вижу, не спишь. — Малый вытащил зубочистку, осторожно улыбнулся, спросил: — Я войду?

— С какой стати? — Влад подставил ногу под дверь, не позволяя распахнуть ее шире.

— Есть разговор. К тебе особенно.

Высокий малый будто нехотя сунул руку в нагрудный карман теплой джинсовой рубашки, вытащил удостоверение, раскрыл перед его лицом.

— Забыл представиться, извини. Так я войду?

— Зачем?

Он все еще придерживал дверь. Все еще пытался казаться сильным. Но внутри все съежилось от страха.

Отец! Это снова по его душу! Они не оставят его в покое никогда! Так и станут трепать!

— Разговор есть, — капитан, какой-то там, не обиделся. Продолжил улыбаться. — К тебе особенно. Парочка вопросов. Не более. Я войду?

Влад со вздохом отступил. Если разговор к нему, он не против. Он в себе уверен. Косяков за ним нет.

— Кто вы? — Из кухни выглянула мать, мгновенно побледнела. — Кто вы? Что вам нужно?

— Капитан Арский. — Высокий стройный малый снова полез за удостоверением, снова привычно его распахнул. — Мне надо поговорить.

— С кем?! — Мать прижала руки с зажатым в них кухонным полотенцем к груди. Взгляд ее помертвел. — Что случилось?

— Я могу войти? — И легким движением капитан сдвинул с пяток замшевые мокасины.

— Входите, — обреченно качнула мать головой и громко крикнула: — Ваня! Ваня, иди сюда! К нам из полиции!

Отец не очень-то торопился, сделал вывод Влад, следуя за всеми в кухню. Вышел минуты через три. Спокойным вышел, глянул на капитана полиции с легким вызовом, без унизительного страха. Кивком поздоровался.

В кухне они все расселись за обеденным столом. Мать невнятно предложила кофе. Капитан Арский поблагодарил и отказался. Повисла тишина.

— Мы вас слушаем, товарищ капитан, — взял инициативу в свои руки Влад, потому что родители настороженно притихли.

— Пару недель назад во время слушания в одном из залов суда нашего города прогремел взрыв, унесший жизни сразу трех человек, — медленно заговорил капитан, внимательно оглядывая семейство. — Вы слышали об этом?

— Да, — ответили они вразнобой.

— Понятно… — капитан помолчал, продолжая сканировать их взглядом. — Что скажете по данному факту? Есть что сообщить? Мы были бы признательны вам за…

— В общем так, капитан. — Отец, хмыкнув, заложил руки под мышки, сразу став прежним, узнаваемым. — Если пытаешься повесить это на меня, то зря пришел в субботний день, только себе выходной испортил. Я к этому непричастен. И зачем мне? По всем каналам и в газетах трубят, что взрыв был направлен на какого-то важного свидетеля, замешанного в коррупционном скандале. Разве нет?

— Идет следствие, — ответил Арский точно такой же ухмылкой. — Выясняем.

— К тому же девушка, которая привела взрывное устройство в действие, будто бы погибла. Об этом тоже писали. Разве нет? Врут СМИ?

Влад опустил голову, чтобы не выдать своего изумления.

Отец уже несколько недель в руки ни одной газеты не брал. Все больше церковные книги читал. И у телевизора он его не видел. Откуда он мог знать обо всем?

— Средствам массовой информации свойственно иногда приукрашать действительность. И часто они грешат, чего уж там, тем, что предположение преподносят как неоспоримый факт. Так случается, Иван Гаврилович. Разве в случае с вами так не было? Разве они не сгустили краски, обвинив вас в преду-мышленном наезде на мальчика?

— Нет, не сгустили. В моих действиях в самом деле крылся злой умысел. Я желал отомстить за погибшего… — голос отца дрогнул, он зажал щепотью глаза, через мгновение продолжил, справившись. — Я желал отомстить за погибшего сына. Сел пьяным за руль и… И едва не совершил ужасное. Слава Богу, он спас мальчишку! Уберег меня от страшного греха. Я раскаялся. Так что… В случае со мной СМИ не соврали. С чего же вы решили, что теперь они врут? А, капитан?