Елена Касаткина - Чужими руками

Вагон пригородного поезда, направляющегося в Москву, был почти пустой, и контролёр, заметив сидящего у окна одинокого пассажира, сразу же направился к нему. Пассажир явно нервничал. Ни чем иным, как отсутствием билета, кондуктор Петрович такое поведение мужчины объяснить не мог.

«Одет прилично, а на билете, значит, экономит», — зло подумал Петрович, разглядывая красивую болоньевую куртку ярко-красного цвета. «Видать столичный модник», — сделал он вывод.

Заметив контролёра, мужчина вдруг засуетился и, не дожидаясь, когда тот подойдёт вплотную, схватил рюкзак и бросился в тамбур. Но не тут-то было. Многолетний опыт и стаж работы Петровича помогли вовремя сориентироваться, и в тамбуре оба оказались почти одновременно.

— Билетик предъявите, — ухмыляясь, произнёс Петрович.

В этот момент поезд начал притормаживать, и мужчина устремился к открывающимся дверям.

— Врёшь, не уйдёшь, — Петрович схватился цепкими руками за модную куртку, но мужчина со всей силы оттолкнул контролёра и выскочил из вагона.

Патрулирующие станцию милиционеры не торопясь шли по платформе, издалека наблюдая забавную картину. На перроне два мужика что есть мочи мутузили друг друга. В сумерках стражи порядка не сразу разглядели лица дерущихся, пока один из них не узнал контролёра.

— Так это же Петрович! Бежим, — милиционеры рванули в ту сторону, где шла потасовка.

В этот момент мужчине, наконец, удалось вырваться из цепких рук контролёра и, спрыгнув с платформы, он побежал в направлении лесополосы. Тяжёлый рюкзак мешал двигаться и, чувствуя, что теряет силы, он скинул его на землю. Молодые и крепкие милиционеры могли без труда догнать беглеца, но громоздкая зимняя форменная одежда не позволяла набрать необходимую скорость, и мужчина легко ушёл от погони, скрывшись в лесополосе.

Какое-то время милиционеры ещё пытались догнать безбилетника, но осознав, что упустили беглеца, вернулись на то место, где лежал брошенный рюкзак. Узел был затянут с такой силой, что попытавшись развязать его вручную милиционеры быстро поняли — без подручных средств им не справиться.

— Вот, держите, — протянул складной перочинный нож подоспевший Петрович.

Острое лезвие ножа без труда перерезало верёвку, и в тусклом свете одиночного фонаря милиционеры увидели, как из рюкзака вывалилась детская рука.

Помощником следователя Елена Рязанцева стала совсем недавно. Впервые появившись в кабинете Махоркина, она улыбнулась и протянула ему руку.

— Салю, шеф!

На мгновение следователь растерялся, такая непосредственность была для него неожиданной. За несколько лет работы в отделе он привык совсем к другому обращению. Можно было, конечно, сразу поставить девушку на место, но почему-то Александр Васильевич не стал этого делать. «Ладно, успею ещё», — как будто оправдываясь перед кем-то, подумал Махоркин.

Последующие три месяца службы ничего не изменили в поведении помощницы, приучить молодую сотрудницу к соблюдению субординации так и не удалось. Со своей стороны Махоркин вёл себя сдержано и корректно, не позволяя ничего такого, что могло создать у девушки впечатление дружеского расположения, позволяющего подобную лёгкость в общении. Иногда он даже держал себя с ней чрезмерно сухо, но Лена, как будто не замечала этого. В конце концов, Махоркин сдался и махнул рукой.

Лена была неисправимая оптимистка. Она умела радоваться жизни и заражала этой радостью всех вокруг. У неё сразу завязались приятельские отношения почти со всеми коллегами, и Махоркину ничего не оставалось, как признать, что своим появлением помощница разбавила серые будни следственного комитета яркими красками эмоций.

У Лены была страсть — она любила всё французское. Когда и почему это началось, сама девушка ни вспомнить, ни объяснить не могла. В её наушниках всегда звучали французские песни, а в свободное от работы время она смотрела исключительно французские фильмы. А ещё у Лены была смешная привычка вставлять в свою речь разные французские слова и выражения. Вот и на этот раз она влетела в кабинет шефа со словами:

— Бонжур. Камон сава?

Махоркин поморщился. Школьный курс французского языка и тот его ограниченный словарный запас, которым владела Рязанцева, позволяли ему без труда понимать помощницу, но странная привычка вызывала скорее усмешку, чем раздражение.

— Дело у нас с вами одно, Елена Аркадьевна. И дело, кажется, непростое. Потому рекомендую отнестись к нему серьёзно, — как бы отвечая на её вопрос, сухо произнёс Махоркин.

— Уи, — протянула в ответ Лена, пропуская намёк начальника мимо ушей. — Странное какое-то это дело.

Мастерская художника Сафронова, которая находилась на третьем этаже дома — была местом священным. Заходить туда кому-либо запрещалось, и не только, когда мастер работал. Однажды молодая невестка решила заглянуть в «святая святых», но застигнутая на «месте преступления», выслушала такую обвинительную речь со стороны свекрови, что интерес к творчеству художника у неё пропал навсегда.

От Веры Павловны Лизе всегда доставалось больше всех. Свекровь изводила её вечными придирками, при каждом удобном случае намекая, что Лиза тут никто и должна быть по гроб жизни благодарна, что её приютили в этом доме.

Всё началось с того момента, когда Игорь впервые привёл девушку к себе домой знакомить с родителями. Лиза стеснялась и пряталась за спину кавалера, но пронзительный взгляд матери был способен просверлить даже стену. Вере Лиза не понравилась, но в тот, единственный раз Игорь настоял на своём, и через месяц они поженились.

Свадьбу устроили пышную. Вера Павловна в длинном бархатном платье тёмно-синего цвета чувствовала себя на этом празднестве королевой. Нанятый ею по рекомендации знакомых тамада развлекал публику заезженными шутками и анекдотами. Свадебная программа, прямо сказать, не отличалась эксклюзивностью. Все вопросы задаваемые присутствующим, а также ответы на них давно были всем известны, но разгорячённые алкогольными напитками гости смеялись и делали вид, что впервые слышат подобное.

— Ну что ж, а теперь вопрос к невесте?

Предчувствуя недоброе, Лиза, как и тогда во время знакомства, попыталась спрятаться за спину жениха.

— Итак, мы хотим услышать от невесты, как она теперь будет называть свою свекровь? — ведущий протянул микрофон Лизе.

В зале повисла напряжённая тишина, все взгляды были устремлены на девушку, которая была готова расплакаться, но выдавить слово «мама» из себя не могла. Лиза схватила бокал с шампанским и стала пить его большими глотками…

Никогда в своей жизни Вера Павловна Сафронова не чувствовала себя такой униженной и разъярённой одновременно. Все последующие два года жизни молодой супружеской пары она отыгрывалась на невестке, как могла, постоянно терроризируя её своими вечными придирками.