Антон Леонтьев - Билет в Зазеркалье

Тимофей накрыл ее руки своими, и Инна позволила ему это сделать, не протестуя.

— А то, что, по сути, эта самая Олеся, которая, конечно же, в действительности не Олеся, единственная, кто может доказать невиновность твоего сына. Ну, или твою собственную, детка. Потому что твоего Геныча застрелила именно она, и сделала это по заказу второй Инны! — Он посмотрел ей прямо в глаза и грустно спросил: — Ты меня простишь?

Инна ничего тогда на его вопрос не ответила. Но Тимофей, повеселев, заявил, что никуда ее одну не отпустит и что единственная возможность — поехать к нему в холостяцкую берлогу.

Когда они прибыли туда, на пороге их встретила радостным лаем Долли. А с кухни, откуда шел приятный аромат печеного, донесся голос Милы Иосифовны:

— Тимоша, вовремя приехал! Кушать подано!

Тимоша! Инна вдруг подумала о том, что не исключено, между Тимофеем и Милой… что-то было?

А даже если и так — она что, ревнует? Кажется, ревнует.

Мила Иосифовна, увидев ее, чуть не выронила блюдо с пончиками и простонала:

— Милая, хорошая моя! Как все это ужасно, как это кошмарно!

Глядя на нее, Инна поняла: нет, не киллерша. Что же, вторая Инна обвела ее вокруг пальца, заставив подписать соглашение, однако финансовые аспекты ее ничуть не занимали.

Она еще не теряла надежду на то, что тезка сдержит слово — и вызволит Женечку.

Через три мучительных дня Инна поняла, что этого не произойдет. Вторая Инна, заполучив то, что ей требовалось, ничего больше не предпринимала.

Да и как она могла что-то сделать: ведь для того, чтобы снять подозрения с Женечки, ей надо было открыто заявить о своей причастности к убийству Геныча.

От советов адвокатов голова шла кругом — все сводилось к тому, чтобы настаивать на недееспособности мальчика и на психиатрической экспертизе.

И никто не вел речь о том, что Женечка не виновен.

— Я дам интервью ведущим желтым изданиям и заявлю, что Геныча убила я, — сообщила Инна о принятом ею решении. — Проведу в тюрьме несколько лет…

Мила ахнула, а Тимофей заявил:

— Об этом не может быть и речи! Во-первых, несколькими годами не отделаешься. Во-вторых, тебе элементарно не поверят…

— Тогда что? — крикнула Инна, чувствуя, что сил у нее больше не осталось. — Что ты предлагаешь?

— Предлагаю вывести на чистую воду истинную убийцу — Олесю, которая, если ее прижать, сдаст с потрохами заказчицу — вторую Инну.

— Ты сам понимаешь, что это нереально! — ответила Инна. — Если эта Олеся, будем уж называть ее так, профессионал, то она давно уже покинула не только Москву, но наверняка и Россию. Нам ее ни за что не найти.

— Без посторонней помощи — не найти, ты права, — кивнул Тимофей. — Но я знаю тех, кто, не исключено, сможет оказать нам содействие.

Инна откинулась на спинку стула и с вызовом спросила:

— И кто же это?

Инна смотрела на братьев Шуберт, находившихся в конференц-зале их центрального офиса в Москва-Сити: младшего плешивого Генриха и старшего патлатого Адольфа.

Ну да, как и тогда, тридцать лет назад, ей требовался кто-то, кто бы смог помочь. Некто могущественный, влиятельный, наводящий страх. Тогда это был Григорий Ильич. А теперь…

Теперь это были братья Шуберт!

Странно, но стоило только позвонить в приемную их холдинга, представиться и попросить братьев Шуберт о личной встрече, как ей перезвонили через несколько минут и сообщили, что ее ждут.

На встречу Инна отправилась одна. Похоже, Тимофей был прав: терять ей было уже нечего, так как она все потеряла, отчего же не рискнуть?

— Примите наши самые искренние соболезнования, — произнес Адольф.

А Генрих добавил, уставившись на нее выпуклыми водянистыми глазами:

— Мы имеем в виду смерть вашего мужа и арест вашего сына.

Возникла неловкая пауза, а старший брат мягко произнес:

— Так чем мы можем быть вам полезны?

Инна, посмотрев сначала на одного, а потом на другого, ответила:

— Не только вы мне, но и я вам.

— Неужели? — Тонкие брови Адольфа изогнулись дугой, а Генрих пожевал губами.

Инна, чувствуя, что внутри ее от страха все заледенело, сказала:

— Именно так. Иначе бы вы не приняли меня, да так быстро. Вы разве часто принимаете посетителей с улицы, которые хотят переговорить с вами?

Братья переглянулись, и Инна поняла, что попала в точку. Ее здесь, похоже, ждали.

— Думаю, вам уже известно, что мой покойный супруг использовал ваше доброе имя в своих низменных целях, однако позвольте мне изложить всю эту запутанную историю в хронологическом порядке…

Четкими короткими предложениями, не вдаваясь в ненужные подробности, но и не упуская важных деталей, Инна изложила то, что ей было известно. Когда она, завершив повествование, отпила из стоявшего перед ней бокала минеральной воды, Генрих произнес:

— Невероятная история!

А его брат Адольф добавил:

— Да, ты прав, я бы даже сказал, крайне невероятная, но, что еще невероятнее, очень смахивающая на правду.

Они снова переглянулись, и старший брат, встав и пройдясь по конференц-залу, спросил:

— Но что вы хотите от нас, Инна Евгеньевна?

Инна усмехнулась и, глядя прямо в глаза брату младшему, ответила:

— А что вы сами хотите? Думаю, холдинг моего покойного мужа для многих является теперь лакомым кусочком. И не только для его боевой подруги и моей тезки Инны…

Второй Инны.

— И вы можете заполучить его быстро и без особых проблем и материальных затрат, если сможете прижать к ногтю мою тезку Инну. Это можно сделать разными способами, однако наиболее действенный: уличить ее в организации убийства моего супруга. Чтобы не нести ответственности, она будет готова на все. Ради себя и своего сына.

Да, материнская любовь — страшная сила, даже если мать — организатор и идейный вдохновитель убийства.

Она замолчала, а братья Шуберт снова переглянулись.

— Вероятно, вы правы, Инна Евгеньевна. Благодарим вас за столь интересный рассказ и высказанное нам доверие, однако боюсь…

Младший брат явно колебался, а вот старший, подняв руку и прервав его, сказал:

— Но ведь эта, как ее зовут, Олеся, наверняка испарилась. Быть может, она даже мертва…

Инна покачала головой.

— Но если и жива, то найти ее решительно невозможно! Она может быть где угодно, тем более что не известно ни ее настоящее имя, ни даже внешность…

— У меня есть образцы ее отпечатков пальцев — все же она была воспитательницей моего сына и торчала у нас дома. И даже имеются образцы ДНК — волосы, к примеру. Так что опознать ее потом, несмотря на иное имя и измененную внешность, будет реально.

Адольф, заложив за большое вампирье ухо прядь седых длинных волос, сказал:

— Но сначала ведь надо ее найти. А потом убедить дать показания. А потом убедить вашу тезку Инну проявить благоразумие и уступить нам по сходной цене если не весь холдинг вашего покойного супруга, то во всяком случае его самые лакомые кусочки…