Владимир Ключников - Преступление с того света

— Подождите, подождите! Не надо никого звать! Можно я ещё здесь посижу, подожду? Я жду одного человека, он сможет дать мне денег в долг, я тогда расплачусь.

— Не надо здесь заливать… Два часа тут сидите, всё чего-то ждёте. Последний раз спрашиваю, будете платить, да или нет? Или звать охрану?

Обшарив несколько раз свои карманы и вывалив на стол всю наличность, промешкавшись секунду другую, Вольдемар наглядно продемонстрировал:

— Серьёзно, больше нет ни копейки. — И подвинул кучку с железной наличностью в сторону официанта, будто бы азартный игрок, вдрызг проигравшийся на рулетке.

— Этого мало будет… — Грубо произнёс официант.

— Неужели нельзя больше ничего сделать, чтобы уладить недоразумение?

— Разве что… Попробуйте принять участие в нашем поэтическом батле. Если победите, в принципе этих денег хватит, чтобы расплатиться.

Столь необычная идея Вольдемару явно понравилась.

— А что нужно для этого сделать? Чтобы победить?

— Ничего особенного… Прочитать своё авторское стихотворение.

— Всего-то?! Это у меня ерунда! Это у меня пару пустяков!

— Не вздумайте улизнуть! Видите того человека за барной стойкой? — Официант опять указал на здоровенного бугая.

Вольдемар молча кивнул.

— Так вот, он предупреждён. Он в курсе.

— И?

— Так что если задумайте скрыться, окажетесь в лучшем случае в реанимации.

— Даю слово чести, я не убегу.

— Пустые, никчёмные слова. — Отмахнулся официант.

— Я могу пройти на сцену? Ваш бугай не переломает мне кости?

— Идите, но не дальше… — Официант пружинистым шагом отправился обслуживать другие столики.

Идя к сцене Вольдемар покрылся небольшой испариной, что он будет читать он не знал. Он сильно перенервничал, даже не из-за того, что будут сильно бить и возможно даже ногами… Нет, дело не в этом. Огорчало и угнетало предательство Верёвкина. Понятно, сейчас в двадцать первом веке никому нельзя верить и надо держать ухо в остро. Но внутри теплилась маленькая надежда, что все люди-братья, и оставив на вокзале кошелёк, тебе вернут его, такие же добрые люди как ты.

В сентиментальных раздумьях, Вольдемар ждал своей очереди. Перед ним выступала прожжённая поэтесса бальзаковского возраста, но с внешностью угнетённого и обиженного подростка из неблагополучной семьи, к тому же ещё и с плоской грудью. Бывает же такое, подумал Вольдемар. Поэтесса закончила читать авангардную балладу о мозгах в сахаре, сорвала порцию аплодисментов. Ведущий громко объявил в микрофон:

— А теперь приглашаем на сцену нашего следующего участника! Ваши аплодисменты, господа!

На сцену как на голгофу взошёл Вольдемар.

— Представьтесь пожалуйста, как вас зовут? — Спросил неугомонный ведущий.

— Вольдемар… Вольдемар Бархоткин.

— Оу! Вольдемар!.. И так, представляю вам нашего последнего участника поэтического батла, Вольдемар Бархоткин! Поддержим аплодисментами, друзья! Пожалуйста Вольдемар, вот вам микрофон. Прожгите нам глаголы души!

Всучив в липкие руки Вольдемара холодный металлический микрофон, ведущий удалился. Оставшись один на сцене, Вольдемар разволновался ещё больше, робко посмотрев в зал, он не увидел ни одного свободного столика. Видимо ближе к позднему вечеру в кабаке «Бар сук» собирается аншлаг, яблоку негде упасть. Увидев бездействие на сцене, толпа стала громко кричать и свистеть.

— Раз-раз… Раз, два… — сказал в микрофон Вольдемар, от чего раздался противный раздражающий гул, микрофон ужасно фонил.

— Один раз не пидарас! — Выкрикнул чертовски пьяный голос из зала.

Нужно начинать читать стихотворение или уходить со сцены с позором. Толпа людей неиствовала. Ничего не приходило в голову, знакомые рифмованные строчки перепутались между собой и превратились в бесформенную кашу. Предварительные поэтические заготовки вышибло из памяти. Засунув руку в карман, Вольдемар обнаружил скомканный листок, находку из квартиры Вэрда. О, спасение! На скомканном листке находилось стихотворение. Разгладив аккуратно выцветшую бумагу, Вольдемар с дикторской педантичностью озвучил название шедевра:

— Стихотворение называется «Поэтессы трахаются ямбом».

В зале раздался прерывистый смех, а Вольдемар невозмутимо продолжил:

Когда Вольдемар закончил читать стихотворение, в зале наступило гробовое молчание. Затем послышались одинокие хлопки, после чего тот же чертовски пьяный голос вновь выкрикнул:

— Браво!

Зрительный зал взорвался овациями, аплодисменты не смолкали в течение нескольких минут. Вольдемар закрыл глаза и не понимал, что происходит. «Казнить нельзя помиловать», где поставить запятую? От этой маленькой закорючки и будет зависеть, как у него завершится сегодняшний вечер. Будет ли он лежать избитый в больничке или наоборот, окажется здоровенький дома, засыпая в тёпленькой кроватке. Раздумья прервал шабутной голос ведущего:

— Комментарии излишне господа! Вы сами всё слышите и видите! Поздравляем нашего победителя! Вольдемар Бархоткин! Ура! Ура! Ура!

Под несмолкающий шум аплодисментов, ведущий взял руку Вольдемара и поднял её вверх. Победивший всех поэт напоминал боксёра, который нокаутировал в смертельном бою несколько десятков человек. Тяжесть русского слова набила кулаки об беспечные головы вольнодумцев и завсегдатаев кабака «Бар сук». Но момент тщеславия был не долог, заказанное и выпитое нефильтрованное пиво, дало о себе знать, Вольдемару очень сильно захотелось в туалет по малой нужде. Не в силах больше терпеть, с грациозностью оголтелой лани, он спрыгнул со сцены и сквозь хмельную толпу, принимая поздравительные похлопыванья по плечу, резво устремился в туалет. Сбившись несколько раз с намеченного пути, он всё-таки отыскал нужное помещение. И лишь голос ведущего с недоумением вопрошал ему вслед: