Владимир Ключников - Преступление с того света

— Точно неизвестно. Ходят слухи, это было убийство. Хотя, когда я учился в институте, мы на первом курсе по психологии разбирали его стихи, и конечно же, их написал человек склонный к суициду.

— Вот и я думаю. То ли повесился, то ли подвесили. — Ухмыльнулся толстяк.

— Да убили его, — влез в разговор пьяный мужик, сидящий сзади.

— Повесился он! — Опровергла тётка сбоку.

— Вот вы не знаете! Сидите и молчите тогда! Убили его, это точно! Я в газете читала!

— А я по телевизору видел, и там показывали, как убили, а потом повесили.

— Так это сериал был.

— Неважно. Главное я сам лично видел.

— Да я тебе щас в морду дам за Серёгу нашего!

— Ты на кого баллоны катишь?! Да я тебя сама сейчас здесь угандошу! — Визжала круглая баба в пуховом платке.

— А я говорю повесился.

— Нет, убили.

— Да-да! Убили! Ей-богу, убили! — Затрещала обрюзгшая женщина с ведром квашенной капусты в руках. — Что ж я, разве балаболка какая? Разве я у кого-нибудь, хоть лишний рубль украла? Разве я, что сказала не так? Вот чтоб мне пусто было на этом самом месте. Убили. Как его? Этого поэта?

— Есенина. — Подсказал Вольдемар.

— Во-во… Ясенин этот, Александр Сергеевич.

Женщину дружно обсмеяли, но затем продолжили жаркий спор. Перепалка по поводу загадочной смерти Есенина охватила весь автобус. Равнодушных не было. Каждый считал долгом внести свою лепту и высказать мнение об истинной причине смерти классика. Ситуация обострилась до предела, но голос водителя объявил в микрофон: «Граждане, наш автобус прибывает на автовокзал города Рязани. Пожалуйста, не забывайте свои вещи. Хорошего вам настроения и здоровья». Градус дебатов спал, пассажиры засуетились, стали собираться, доставать вещи с полок. Двери автобуса открылись и Вольдемар одним из первых покинул салон. Но по-прежнему за спиной слышал недоумённые голоса:

— Есенина убили, вот тебе на! Не знал.

— Старая ты калоша! Вот как можно быть таким идиотом и верить во всю эту чушь? Вот скажи, чего ему вешаться?! Самоубийство это было! Самоубийство!

— Да знаю я! — Отмахивался от назойливого голоса тётки дед.

— Уж вы бы замолчали бы! Что вы врёте?

— А вы не лезьте, это наше с ним семейное дело.

— Ошибаетесь. Убийство народного поэта, дело общественное и государственной важности.

— Отвяжись, сатана! Тьфу на тебя!

— Ах, ты плеваться на меня?! Негодная!..

— Ну что ты стоишь как столб?! Твою жену оплевали всю с ног до головы, а он стоит! Старый башмак…

Очень жаль, что я не имею дурной привычки снимать разные жизненные ситуации на мобильный телефон. Получилось бы неплохое видео и собрало бы оно минимум миллионов десять просмотров в интернете: «Рязанские страсти поэта Есенина, новые подробности смерти». Но оставим пошлые подробности для жёлтой прессы…

А пока наш Вольдемар тихо побрёл в сторону автобусной остановки, чтобы доехать на маршрутке до железнодорожного вокзала, а там на электричке до станции, где неподалёку и располагается колония-поселение строго режима.

Здание за колючим забором олицетворяло серость и угрюмость этого мира. Острая стальная проволока витиевато, подобно ядовитому плющу, опоясала острыми шипами всю верхнюю поверхность забора, местами цепкие колючки поблёскивали на морозце. На улице было ветрено, особенно если стоять на открытом пространстве перед огромными воротами тюрьмы. Дорога в другой мир со своими порядками, устоями и обычаями. Войдя во внутрь здания, Вольдемар передал дежурному специальное заявление, составленное и заверенное предварительно Робертом во избежание лишних вопросов и эксцессов. Когда заявление одобрили, Вольдемара провели в небольшую комнатку, где из предметов мебели находился стол и два стула. Стулья стояли у стола друг напротив друга, вся мебель состоящая всего из трёх предметов — плотно прикручивалась массивными болтами к бетонному полу. Вольдемар присел на один из стульев, оказавшись спиной к небольшому квадратному окну. Из окна тускло бил свет. Спустя довольно длительное время, у Вольдемара отобрали часы и телефон на время свидания, поэтому он не знал сколько точно прошло времени ожидания, но по внутренним ощущениям предполагал, что достаточно много, так как свет проступавший сквозь единственное окно в камере, перестал проступать и сменился на тьму. В помещении тускло горела лампочка. Дверной замок жалобно лязгнул, и конвоир доставил в камеру осуждённого, предыдущего жильца и владельца квартиры, где проживает теперь хозяин оккультного салона, маг и волшебник Аристарх Владленович Лгунов. Заключённый имел болезненный вид, исхудавшие черты лица; впалые скулы свидетельствовавшие об отсутствии зубов. В глазах же наблюдались признаки безумия и чертовщины, но несмотря на неоднозначные внешние характеристики, в руках убийца жены сжимал томик Евангелие.

— У вас на всё про всё ровно двадцать минут, — командным голосом сказал конвоир.

— Подождите, — заспорил Вольдемар. — Мы договаривались на полчаса.

— Ещё раз повторяю, у вас ровно двадцать минут. — Невозмутимо отчеканил конвоир. Он препроводил заключённого до стола, освободил от наручников, усадил за стул. Предупредил, что время пошло и вышел из камеры.

Вольдемар долго смотрел в глаза убийце, замечая за собой странное чувство, что не испытывает ненависти к данному человеку. Даже наоборот, Бархоткину стало казаться, что осуждённый вовсе не убивал свою жену и находиться здесь по нелепой ошибке. Что это? Шестое чувство? Условные рефлексы? Профессиональные навыки? Какие ещё навыки, что за бред! Есть факты, а нелепые домыслы и подозрения — яйца выеденного не стоят. К тому же, не затем он сюда приехал, чтобы поиграть в ромашку. Кажется он, а может и не он… Беседовать надо по существу.

— Здравствуйте. Меня зовут Бархоткин.

— И что дальше?

Дикий зек явно не планировал задушевную беседу и сердито щетинился как ёж.

— Я вот собственно по какому вопросу… В деле убийства вашей жены выяснились новые обстоятельства, — соврал Вольдемар. — Поэтому я сюда специально и прибыл. Насколько я знаю, вы до сих активно отрицаете, что это вы убили?

— А ты кто? Мент что ли?

Вольдемар молча кивнул и показал в раскрытом виде поддельное удостоверение сотрудника полиции.

— Мент получается? — Недоверчиво переспросил зек.

— Ага, вроде того… Сотрудник по особо важным делам.

— И чего тебе надо? Сотрудник.

— Да собственно задать пару вопрос, не более того.

— Опять вопросы, допросы… А что толку? Когда я здесь сижу. А ведь я не убивал. Понимаешь ты, не убивал!

— Так спокойно. Я для этого здесь, чтобы во всём разобраться. Расскажите, пожалуйста по минутам весь ваш день, когда произошло это убийство. Что делали, куда пошли? Может быть что-нибудь необычное? Это очень важно. Интересует каждая мелочь.