Геннадий Сорокин - Смерть со школьной скамьи

Журбина в разговоре со мной пистолет сразу же отсекла: «Нет у нас «ТТ». Вьюгину отдали, много лет назад». Дарья Вьюгина про пистолет не обронила ни слова, как будто никогда его в своей квартире не видела. А ведь это не так! Сергей Сергеевич, придя выпившим от Журбиных, наверняка ведь похвалился своей жене: «Посмотри, Даша, какую классную штуку подарил мне Иван Игнатьевич! Уважает меня начальник, ценит!» Будем считать: у Журбиной — минус, у Вьюгиной — плюс. Последнее место хранения «ТТ» — в квартире Вьюгиных.

Патроны от пистолета дают Дарье Георгиевне еще один плюс: она могла беспрепятственно подбросить их в автомобиль мужа, а потом сделать анонимный звонок в милицию, сообщить, где надо искать улики по резонансному убийству.

Мотив убийства: обеим ставлю по плюсу. У одной Ленка вымогала деньги, у другой — отбила мужа. Мнимый отъезд Лебедевой за границу во внимание брать не стоит — никто бы ее за пределы социалистического лагеря не выпустил.

Движение по двору. Если убийца — это человек в куртке с капюшоном, то у Журбиной — плюс, а у Вьюгиной — жирный минус. Дарья Георгиевна, с ее пышным бюстом, хоть в куртке, хоть в тулупе никак на «мужичка» походить не будет. А вот сухощавая подтянутая Валентина Павловна в мужской куртке за парня сойдет.

Наличие потенциальных сообщников: у Журбиной — обширные разнообразные связи, а кто в друзьях у Вьюгиной — я не знаю. Вполне возможно, что ни Журбина, ни Дарья Георгиевна сами убийство не совершали, а послали расправиться с Лебедевой своего сообщника, одетого в японскую куртку. Здесь вновь по нулям.

Теперь о фотографии. Дарья Георгиевна так и не сказала мне, куда она делась. Начало было: мол, муж психовал, увидев Лебедеву в непотребном виде. А дальше что? С собой на разборки Сергей Сергеевич взял фотку или сожрал ее от злости?

Патроны и фотография уверенно выводят на Вьюгину. Но она никак не могла пройти по двору незамеченной! Никак.

Если расследование дела зашло в тупик, то надо искать новые доказательства. А надо ли? Я ведь обещал Журбиной, что больше не полезу в это дело. Стоит ли рисковать, докапываясь до истины? За несанкционированный руководством розыск убийцы Лебедевой меня никто по головке не погладит. Примером тому Николаенко — он целый меморандум склепал, чтобы я больше не совал свой нос куда не просят.

Пожалуй, я не стану лезть на рожон, но одну догадку на всякий случай проверю. Вдруг пригодится?

Я выписал из записной книжки Лебедевой все номера телефонов, закрепленных за АТС Центрального района. Ориентиром мне служил номер телефона квартиры, в которой ее убили — в записной книжке он тоже был.

С официально оформленным запросом я пришел в городскую телефонную станцию. Запрос у меня приняли и предложили подождать с ответом две недели: мол, хлопотное это дело — по номерам телефонов адреса искать. Я не стал спорить и пошел к начальнику ГТС.

«Что почта, что телефонная станция — все это сонное царство. Замполитов у них нет, где-нибудь да я найду прокол в организации культурно-просветительской и идейно-политической работы!»

Удача улыбалась мне. В коридоре у актового зала ГТС висел плакат с «дорогим и всеми горячо любимым Леонидом Ильичом Брежневым». Увидев Брежнева, утверждающего, что «Мир без войн — это идеал социализма», я обрадовался ему, как лучшему другу.

В приемной начальника телефонной станции я представился, сказал, что пришел по срочному делу. Начальник ГТС, женщина средних лет, выслушав меня, сослалась на сроки исполнения запроса и предложила подождать как минимум неделю. Я, сделав расстроенный вид, поднялся со стула, пошел к двери и, словно что-то вспомнив, остановился.

— У вас возле актового зала висит портрет Брежнева, — тоном средневекового инквизитора сказал я. — Вы этим портретом на что намекаете? Что не считаете Юрия Владимировича Андропова главой партии и государства? Мне просигнализировать в соответствующие органы о вашем, мягко говоря, странном отношении к Генеральному секретарю ЦК КПСС?

Начальница ГТС побледнела на глазах. За несвоевременное обновление наглядной агитации ей на бюро горкома влепят выговор с занесением в личное дело. За выговором по партийной линии прискачут проверяющие из областного управления связи, найдут недостатки в служебной деятельности и понизят в должности. Начальник ГТС — это ведь не просто руководитель государственного учреждения, это еще и проводник политики Коммунистической партии в жизнь. А что за проводник, у которого черт знает кто на стене висит? Как можно такому человеку доверять телефонную сеть в областном центре?

— Я сейчас посмотрю, что можно для вас сделать, — засуетилась начальница.

Через полчаса список с телефонами и адресами был у меня.

Из всех полученных адресов мое внимание привлекла квартира в том же подъезде, где убили Лебедеву. По моим подсчетам, это была двухкомнатная квартира с окнами, выходящими во двор.

Решив довести начатое дело до конца, я приехал в ЖКО, обслуживающее дом Лебедевой. Паспортистка, не задавая лишних вопросов, выдала мне картотеку на весь дом. В интересующей меня квартире, судя по учетной карточке, раньше проживали три человека: отец, некто Ерохин, 1927 года рождения, его жена и дочь. Хозяин квартиры был выписан в связи со смертью, дочь сменила фамилию (вышла замуж) и тоже выписалась.

«Ерохина Надежда Васильевна, — прочитал я в карточке. — 12 марта 1933 года рождения, место работы — областной совет профсоюзов».

Я вернул картотеку паспортистке и пошел в дом Лебедевой.

«Через эту Ерохину Ленка нашла, кто сдает квартиру на длительный срок. Первого мая гражданка Ерохина была на демонстрации. Квартира ее пустовала. Осталось понять, как обстоит у нее дело с ключами».

На мысль о пустой квартире меня подтолкнула девочка, зашедшая вчера за ключом к Дарье Георгиевне. В наше время многие доверяют ключи от своей квартиры соседям.

Я зашел в подъезд к Лебедевой, осмотрел дверь квартиры на втором этаже. Замок в двери был один. Английский. Если его захлопнуть и не проворачивать ригель на дополнительный оборот, то язычок английского замка можно легко отжать тонкой металлической пластинкой или обычной столовой вилкой.

«Никто не запирает дверь с английским замком на два оборота, — подумал я. — Гораздо привычнее, уходя из квартиры, просто хлопнуть дверью».

Вернувшись в райотдел, я стал искать в записной книжке Лебедевой телефон Валентины Павловны Журбиной. Сначала позвонил некой Вале Ж. — оказалась Валентина Жданова. Позвонил Вале П. — снова промах. Набрал номер абонента Жаба, и мне ответил знакомый мужской голос.

— Валера, привет! Это Андрей Лаптев. Мне нужно с Валентиной Павловной переговорить.