Людмила Горелик - Утраченный дневник Гете

Игоря Григорьевича Озерцова (это был он) отвезли в полицию в наручниках. Он был в сознании и злобно косился на Шварц. Врач «Скорой» сказал, что его положение не опасно, хотя и потребуется участие тюремного врача. У сторожа оказалось небольшое сотрясение мозга, и его отвезли в больницу. Озерцова тоже положили в тюремную больницу, обработали рану. У него была только ссадина, и уже на следующий день его разрешили допрашивать. Во время обыска на его квартире обнаружили квитанцию на изготовление ключей. Хозяин мастерской подтвердил, что предъявленные ему ключи от квартиры Аргуновской (найденные ранее в компьютерном столике Левонина) изготовлены им, квитанция Озерцову была выдана именно на эти ключи.

История Озерцова была такова. Его мать, Зинаида Никитична Озерцова, в пятидесятые годы была солисткой Смоленской областной филармонии. Выступала она под сценическим именем Зинаида Заозерная, это имя было хорошо известно смолянам. Сразу после появления в городе Жоржа Левонина у них начался роман. Жорж, недавно приехавший в Смоленск, поначалу очень хотел понравиться красавице Зинаиде. Он много рассказывал ей о себе. Рассказал, в частности, что его отец до революции жил в Смоленске и был убежденным революционером, борцом с царизмом за освобождение трудящихся. Отец говорил, что Смоленск и в ту пору был культурным городом, в котором проходили музыкальные вечера, издавались журналы. Редактор философского журнала Штальберг даже сумел достать для издания неопубликованные рукописи Гете — в том числе его дневник, однако инженер Батурин, чтобы завладеть драгоценными рукописями, убил его. Он похитил рукописи, по всей вероятности, они хранились у его матери, а потом были переданы наследникам.

Зинаида о себе, напротив, ничего не сообщала — так была научена жизнью. В период оккупации шестнадцатилетняя Зина Озерцова, обладающая в пору ранней юности внешностью белокурого ангела, то есть вполне арийской, крутила роман с офицером-оккупантом. После освобождения была арестована, однако уже через три месяца выпущена. В благодарность за такое легкое наказание она стала осведомительницей КГБ. К Левонину она была приставлена и докладывала о каждом его шаге.

Что касается Жоржа, то он поначалу был всерьез увлечен тридцатилетней красавицей с внешностью валькирии и строил самые нешуточные планы насчет будущего с ней. Однако быстро почувствовал неискренность Зинаиды. Он не знал, конечно, наверняка о ее функции при нем, но догадывался, улавливал неладное. Поэтому связь была разорвана по инициативе с его стороны. Зинаида тогда уже ждала ребенка. Поскольку именно в это время она познакомилась с неким военным, предложившим ей замужество, она не стала сообщать о беременности отцу ребенка, а вышла замуж и уехала в Калининград, куда по службе распределили мужа. Семейная жизнь Зинаиды складывалась в целом неплохо, однако муж знал, что Игорь не его сын, и не любил его. После рождения дочери Зинаида отвезла Игоря к матери в Смоленск, он воспитывался бабушкой.

Мальчик рос замкнутым, отношения со сверстниками не складывались. Он чувствовал свою обделенность по сравнению с другими детьми. Бабушка не могла заменить ему родителей. Способности к музыке он унаследовал, вероятно, от матери. С отличием окончил музыкальную школу, потом музучилище. В музучилище талантливого юношу оставили работать, в консерватории он учился заочно. Жил он все в той же бабушкиной квартире неподалеку от музучилища, вначале с бабушкой, а потом один.

Хотя Игорь был красив и пользовался вниманием женщин, он не спешил жениться. Возможно, тут сказывалось пережитое в детстве предательство матери, отказавшейся от него. Когда ему было уже под сорок, мать тяжело заболела и написала ему письмо с просьбой приехать в Калининград. Муж ее к этому времени умер, она жила с дочерью и внуками. В общем, жизнь Зинаиды сложилась благополучно, однако она с годами все чаще думала о сыне, понимая, что сильно виновата перед ним. Он приехал, удивился ее неожиданно наступившей старости, простил. Они много разговаривали, Зинаида наконец рассказала ему о его биологическом отце. Рассказывала много и подробно, они не могли наговориться. Для Игоря это было потрясением: Жоржа Левонина он не видел, хотя и слышал о нем — это была очень известная в Смоленске личность. А вот его вдову Нину Левонину встречал иногда на концертах, видел и их сына (как оказалось, своего брата).

Вернувшись в Смоленск, он по-новому взглянул на свои обстоятельства. Познакомился с Ниной Левониной ближе, вступил с нею в связь. В этом был элемент мести. Он как бы мстил биологическому отцу. Андрея он презирал и ненавидел: этому мажору абсолютно незаслуженно досталось все то, что должно было достаться ему. Он, Игорь, много талантливее, ярче, а детство и юность его были серыми, бедными в сравнении с жизнью единокровного брата. Да и сейчас он живет хуже. В рассказах матери проскользнула и история о деде-революционере, вынужденном эмигрировать, и о таинственном «Дневнике Гете». Порывшись в архивах, он убедился, что история с «рукописями Гете» в Смоленске никогда не всплывала. Не знала ничего об этих рукописях и Нина — он убедился в этом из косвенных разговоров с ней. Ниночка была всегда мила и откровенна, она обладала свойством привлекать сердца, и Игорь тоже доверял ей много больше, чем другим людям.

Игорь ахнул, когда раскопал в архиве адрес инженера Батурина, укравшего, по словам деда, рукописи Гете. Это был адрес Нины! Оказывается, его отец, Жорж Левонин, вернувшись в Смоленск из эмиграции, получил комнату в той самой квартире, где когда-то жил Батурин с матерью. Конечно, никаких рукописей там уже быть не могло: в войну дом бомбили, потом восстанавливали. Игорь нашел возможную наследницу — Елизавету Аргунову, проследил ее судьбу. Рукописи и при ее жизни не выплывали, но она оставила все имущество Аргуновской. Самое удивительное, что и Аргуновскую он немного знал: случалось покупать у этой бывшей учительницы книги и ноты, да и на концертах он ее встречал. Договорился, что придет к ней посмотреть книги дома — может, выберет что-либо. Вначале она приняла его хорошо — пластинку с шубертовским дуэтом, его любимым, поставила. И под эту музыку он стал расспрашивать про рукописи Гете — может, расслабится и расскажет. Однако старуха делала вид, что не понимает, о чем он. Вот почему она лгунья такая? А Игорь не любит с детства, когда люди врут! Притворщицей эта старуха оказалась. Душить этих лгунов надо! И тут — бес, видно, попутал. На Игоря находили иногда такие приступы ярости, редко, но бывало. Все случилось совершенно спонтанно. Он надел ей на голову пластиковый мешок, который принес для книг, потребовал рассказать, где рукописи, а старуха сразу умерла. Кто ж знал, что она такая хлипкая? Стал сам рыться в вещах, искать. Звонок в дверь заставил его выпрыгнуть в окошко.