AlmaZa - Герой женского общества [СИ]

— Да, но дела всё-таки…

— А… может, поднимемся наверх, там продолжим разговор? — приподнял просяще брови он.

— Намджун, — с небольшой укоризной произнесла Юлл. Они уставились друг другу в глаза, не находя причин отказаться от варианта, на который намекал парень. Давние знакомые, достаточно откровенные друг с другом, не лукавящие, знающие один о другом достаточно, чтобы понимать и ценить. Этого было мало для любви, но многовато для простых приятельских отношений. Хотя спали до этого они всего однажды, года два назад. Так вышло. Ситуаций «так вышло» с единожды случавшимся сексом у Намджуна было хоть отбавляй, вот, хотя бы та же Соа…

— Ну ладно тебе, пошли, а? — ещё более умоляюще попросил он и плечи Юлл повержено опустились. Она не знала, почему должна говорить «нет» и не чувствовала в себе какого-то ярого нежелания. С Намджуном было хорошо, с ним было просто, надёжно и беспроблемно. Но именно пока они никто друг другу, она прекрасно осознавала правоту его слов, что вместе, как парень и девушка, они не продержатся и месяца. Ей будет нормально, может, чуть-чуть скучно, а его сильно раздражит её поведение. Она такая, она многое повидала и пережила, и не хотела выламывать из себя домашнюю кошечку и бегать на задних лапках, или верещать, как дурочка. Она может приложить матом, может гаркнуть и показать характер, не хуже мужчины, поэтому-то им с Намджуном лучше быть друзьями. Но должны ли друзья трахаться?

— Ты же знаешь, я больше не сплю за деньги, — напомнила она.

— Если я скажу, что даже не думал тебе за это платить — это прозвучит совсем оскорбительно? — уточнил молодой человек. Юлл хмыкнула, с иронией покачав головой.

— Гадкий ты паршивец, Ким Намджун. Но милый, — признала она и кивнула на выход, чтобы он последовал за ней. Когда-то и её первый раз продали, не за такую, конечно, сумму, какую получат за Сану, но кругленькую. Она тогда была стыдливой, трепещущей и невинной, она мечтала, чтобы появился добрый парень, способный спасти, или хотя бы достойный мужчина, который сделал бы её посвящение в сексуальную жизнь приятным. Но всё было тривиально и удручающе, а потом полтора с лишним года почти ежедневное, с редкими выходными, обслуживание всех подряд, из которых в памяти не осталось ни одного лица. Если бы Намджун напоролся на неё тогда, на несмелую и чистую, как весенний цветок девушку, не знающую бранных слов и ничьих губ, посмотрел бы он на неё иначе? Как иногда чертовски жаль, что прошлое невозможно исправить.

Намджун отлично выспался, оставшись в номере, где они с Юлл предались взрослым забавам. Она после них по-деловому спешно оделась и ушла на своё место администратора, а он, развалившись на кровати и уставившись в потолок, не захотел возвращаться домой. Смотреть, как вернутся из гостей Джинни с Шугой, как до сих пор с любовью шушукаются отец и мать, чувствовать себя одиноким неудачником. Лучше уж лежать здесь и слушать, как за дверью по коридору снуют похотливые самцы с путанами, и двери других номеров постоянно хлопают, слышатся вылетающие пробки шампанского, женское хихиканье, мужское гоготание, визг, отдалённые стоны. Через окно по потолку пробегаются отсветы фар, но оно закрыто и шума машин не слышно. Здесь не он единственный такой, которому дарят тепло лишь за деньги. Ладно, Юлл с него ничего не брала, но эта неписанная невозможность полюбить друг друга, отсутствие друг в друге половинчатости для другого — это всё равно было из серии бездушного секса. Но из всего, что можно было выбрать, это было самое лучшее, с долей чего-то близкого, родного, бескорыстного. И дело не в деньгах, Намджуну не жалко заплатить, только бы ощущения были приятные, только бы не чувствовать холода, безразличия, чуждости. Нури умела нейтрализовать барьер между собой и партнёром с первого же раза. Золотая была дарительница любви. Точнее нефритовая, её зелёные платья хорошо запечатлелись в памяти.

Намджун подумал о Соа. Интересно, как устроилась её жизнь и устроилась ли? Есть ли у неё кто? Он был у неё первым. Это ведь что-то да значит? Если он мог не вспоминать о ней столько лет, то должна ли была она думать о нём? В этих рассуждениях парень и уснул, а когда проснулся, обнаружил, что уже восемь утра. Ночные администраторы сдавали смену в шесть, стало быть, Юлл уже ушла домой отсыпаться, а он как раз уже зарядился энергией по полной. Пора уходить отсюда. Мать наверняка устроит нагоняй, что не предупредил, что не явится ночевать.

Умывшись в ванной комнате, Намджун оделся и, застёгивая на запястье часы, вышел в тишайший коридор. Все проститутки после активной ночи спали. Две ночи, пятничная и субботняя, были самыми загруженными, так что им некогда было терять время, если хотелось быть в товарном виде — надо отдыхать и заботиться о себе. Позёвывая, Намджун шёл медленно и осторожно, чтобы никого не потревожить. Дойдя до лифта, он нажал на кнопку. Цифры над ним начали меняться. Первый, второй, третий этаж, ага, вот и доставка кабины. Дверцы разъехались, но вместо того, чтобы войти, молодому человеку пришлось посторониться и выпустить изнутри девушку. Она прижимала к груди пакет из коричневой бумаги, в нём доверху с горкой лежали разные фрукты, торчала бутылка минеральной воды. Намджун сначала бросил взгляд на содержимое, а потом уже на лицо девушки. И его сердце даже произвело перебой. Лицо было прекрасным, восхитительным, зачаровывающим, и когда от него вот-вот стоило попытаться оторвать глаза, незнакомка подняла свой осторожный и непостижимый взор, заставив пульс Намджуна ещё раз сбиться. Сразу же опять отведя чёрные очи, девушка прошла мимо и продолжила путь по ровному коридору. Нет, она не была незнакомкой. Молодой человек угадал в ней японку, а потому точно понял, что только что увидел Сану Минатозаки. И понял безрассудного богатея, который выкидывал стоимость «майбаха» [3] Майбах — марка одного из самых дорогих автомобилей в мире. за несколько часов.

Когда юное видение растворилось за дверью одной из комнат, Намджун повернул голову к лифту. Тот уже закрылся, не дождавшись пассажира. Пришлось ещё раз нажать кнопку, и уже тогда погрузиться в него. Так, надо сосредоточиться на делах, рабочий день начался, путь домой, завтрак, потом в офис, и всё по расписанию. Добравшись до машины, заведясь и включив музыку, Намджун выехал со стоянки. Выезжая с неё на улицу, он был слегка подрезан какой-то наглой «тойотой», которой недовольно посмотрел вслед. Вслед очередной японке, только теперь четырёхколёсной. Внутренний голос опять почти требовательно произнёс «хочу!», но Намджун погрозил ему пальцем и покатил домой.

Из прихожей было слышно, как гудит пылесос в его спальне. Мама ни свет ни заря принялась за уборку, понятно, и сквозь этот гул, естественно, не слышно, что он вернулся. Скинув ботинки, Намджун побрёл в свою комнату, остановился на пороге, видя чуть согнувшуюся в трудах материнскую спину.