AlmaZa - Поперчить посахаренное [СИ]

— Да, наши родители намного проще, — подумала Джинни о том, как повезло им с Намджуном и в этом. — Папе и маме всё равно, чем занимается тот, с кем я встречаюсь.

— Шуга занимается тем, что достойно восхищения и уважения, — не уточняя, как обычно, что занимается тем же самым, заверил Хосок. — Без таких как он, мир давно пошёл бы на дно.

— Я знаю, — тепло засияли глаза Джинни. Они подъехали к её подъезду. — Спасибо, что подвёз, женатик!

— Обращайся! Правда, без стеснений! — они помахали друг другу.

Девушка дождалась возвращения брата с работы и решила, что пора отвоевать себе немного свободы. Отозвав его в свою комнату, она попросила его сесть, от чего Намджун уже напрягся.

— Я хотела тебе сказать… — встала она напротив него и поколебалась. Как лучше к этому подойти? — В общем, когда Юнги вернётся… ты не мог бы перестать меня контролировать?

— Слава тебе Будда, — погладил Намджун рубашку в области сердца. — Я думал, ты скажешь, что беременна.

— Да нет же! — засмеялась Джинни и бросилась обнимать его за шею, успокаивая. — Ну, ты что? Я совсем дурочка что ли? Или Юнги совсем неумелый?

— Но почему это я должен перестать тебя контролировать?

— Потому что я уже взрослая! — подняла указательный палец сестра.

— Какая ты взрослая? Посмотри на себя — мелкая. Малая ещё!

— Намджун, меня больше не от чего оберегать, у меня уже всё было! — строкой протараторила она, впившись глазами в брата. Тот замер на мгновение, потом вдруг воткнул в уши пальцы, закрыл глаза и поднялся.

— Ничего не знаю! Не слышал! Не желаю знать! Фу, Джинни! — вытащив пальцы, он не раскрыл век и принялся фыркающее отплёвываться. — Ну бля, бля, бля! Я не хочу представлять и думать об этом! Оставь подробности при себе, ладно? Хорошо? Молчи, ни слова больше!

— Да я молчу давно!

— Что у вас за шум? — заглянула в комнату их мать, привлеченная повышенным тоном сына.

— Ничего! — заверили дети, приняв тихий и прилежный вид. Женщина подозрительно посмотрела на каждого.

— Ужинать через десять минут идите.

— Ладно, мам.

— Хорошо, мам. — Дверь закрылась, и Намджун развернулся к младшей сестре. — Вот что значит довериться тебе хоть раз! Так ты отплатила за братскую доброту, да?

— Это было не раз.

— Я же попросил! — возвел глаза к потолку молодой человек, мученически простонав.

— Прости, — захихикала Джинни. Ей было проще в этом плане, у Намджуна никогда не было отношений с её подругами. Да и с кем бы? Школьные давно встречались с кем-нибудь, а теперь есть только Хёна и Дохи. Джинни попыталась представить брата с кем-то из подруг и моментально поняла рвотные позывы Намджуна, когда он слышал об их с Юнги интиме. Да, как-то странно, когда близкие люди сходятся и творят что-то вместе.

— Надо было лучше за тобой следить, а ты говоришь — прекращать вообще!

— Но уже же ненужно!

— Когда Шуга вернётся — я ему врежу!

— Только попробуй! Тогда я тебе до конца года буду рассказывать подробности! Мельчайшие!

— Молоко ещё на губах не обсохло старшего брата шантажировать!

— Это сахарная пудра, — многозначительно повела бровью Джинни. Вслушавшись во фразу, Намджун, как горилла, провопил «ар-ар-а!» и, заткнув уши, вынесся из спальни сестры. Девушка была уверена, что до возвращения Юнги всё устаканится и угроза подействует. Впечатлительность Намджуна не позволит ему долго терпеть её пытки. Свобода была близка, как никогда, оставалось протянуть руку и взять. Во время ужина брат отказался сыпать в чай сахар, и Джинни с трудом сдерживала смех, наблюдая эти взросло-ребячливые обиды.

Перед сном Джинни вдруг получила смс-ку. Конечно же, она была от Бобби. «Мне нужно выбрать номер для майки, под которым выступать на игре. Какое твоё счастливое число?». Девушка с минуту читала эти слова, рассматривая их так и так. Ей нечего было ответить. Её счастливые числа — для Юнги, её ответы и сообщения — тоже для Юнги. Она отложила телефон и закрыла глаза, лежа в кровати. Надо уснуть. Но перед внутренним взором встали те трущобы, где она была с Бобби. Он живёт там один. В такой поздний час, если он пишет ей, он тоже один? Не водит к себе девчонок, не отрывается где-нибудь с БиАем? Не участвует сегодня в гонках или каких-нибудь ещё соревнованиях? А что, если он тоже вот так лежит, совершенно один, ненужный родителям, никем не любимый — из-за своего несносного характера, в первую очередь. Отчего он такой упрямый? Может контузия какая? Если ему хочется найти кого-то, чтобы делить с ним свободу, самое логичное было бы найти кого-то свободного. Но он долбится головой о непробиваемую стену любви Джинни к Юнги. А что, если это вообще розыгрыш? Это же компания БиАя, Бобби может писать сообщение с лирическим содержанием, находясь в пьяном угаре и имея какую-нибудь шлюху. А может это и не розыгрыш, и побитый Чживон, сменив повязку на плече и помазав гелем для лучшего заживления ссадины, смотрит в потолок, не в силах перестать думать о ней — Джинни. Ей стало его жалко. Хотя жалость не то чувство, которое Бобби в целом вызывает. А, может, это не и не жалость вовсе? А что тогда — сочувствие? Со-чувствие — это уже какое-то чувство. Причем совместное. Телефон зазвонил. Девушка быстрее приняла вызов, пока в квартире не услышали рингтон.

— Не спишь? — тихо спросил Чживон.

— Сплю! — зло прошептала Джинни.

— Врёшь, ты бы не подняла так быстро.

— Я быстро просыпаюсь и реагирую.

— Я бы хотел посмотреть, как ты просыпаешься.

— Размечтался. Зачем ты звонишь?

— Я подумал, что ты не хочешь отвечать, чтобы не оставлять компроматов перед своим чахликом. Вдруг ты думаешь, что я буду хвастаться твоими сообщениями и показывать всем, что ты мне пишешь? По той же причине ты и звонить мне не будешь. Поэтому выход один — я буду звонить сам. Входящие звонки ведь ты сама удалишь, когда захочешь.

— Я даже на ум это всё не брала. Не звоню и не пишу — потому что не хочу.

— А чего ты хочешь сейчас?

— Того же самого, что и днем.

— Счастья?

— Чтоб ты отстал, — поправила Джинни.

— Чтобы я отстал… из всех желаний, которые мог бы выполнить для тебя я, ты требуешь самое невыполнимое. И обязательно то, которое причинит мне боль. — Девушка сглотнула слюну, твердя себе, что это развод.

— Какие красивые слова! Но что-то не верится в них.

— Ты правда просишь именно этого? Это твоё единственное желание, чтобы я больше к тебе не лез никогда?

— Если ты попытаешься разжалобить меня самоубийством — это не пройдёт. Я считаю суицидников идиотами, которым самое место там, куда они себя отправляют, — Бобби засмеялся.

— Нет, я не собираюсь накладывать на себя руки. Спокойной ночи, — резко оборвал разговор он и положил. Джинни почему-то это напрягло ещё больше, чем его обычные посягательства. Что он задумал?