AlmaZa - Неосновной инстинкт [СИ]

— Пулю вытащили, там ерунда… но под действием наркоза всё равно ещё несколько часов поспит.

— Давайте решать, что с ней делать, — вздохнул Хоуп и, поняв, что его многозначительную фразу не все интерпретировали верно, принялся уточнять: — Она знает совершенно всё о нас теперь. Естественно, это не повод убивать, чего вы на меня так смотрите? Я о том, что ей не нужно было бы знать о сегодняшней ночи.

— Ага, только провал в памяти не сведёт концы с концами: рана, синяки и черт знает что ещё останется в ощущениях, — нахмурился Сольджун, хотя он был и не против применить свой дар.

— Нет, Сандо прав, — поставил точку Ёнгук. — Это не наше дело и если кто-то и должен решать, знать ей о нас или нет, то только Дэхён. Он доверился ей, он её выбрал, и мы не можем пойти против его воли.

— А если она всё-таки всё это делала только для того, чтобы найти Лео? — вымолвил тихо Чимин, прекрасно разглядев в ретроспективе все тонкости этих хитросплетений и поняв, что к чему велось в судьбе Рэй. — Если Дэхён — способ?

— Тогда придётся стереть из его памяти её, чтоб не разбивать ему сердце.

— Ви, ты как всегда с гениальными предложениями, — глухо похлопал в ладоши Джеро.

— Никто ничего не забудет! — поднялся Сандо, сунув сжимающиеся и разжимающиеся кулаки в карманы. — Оставьте в покое прошлое, настоящее и будущее тоже! Пусть всё будет так, как есть! Я не думаю, что Хо… то есть, Рэй, причинит нам вред. Если она не проболталась за восемь лет, то какого лешего начнет сдавать нас сейчас?

— Согласен, — в унисон поддакнули Шуга и Чимин.

— А про Лео ей что ответить? — откинулся на спинку Джей-Хоуп. — Она про него спросила.

— Вряд ли ей понравится правда, а врать вроде бы и не хорошо, — сел рядом с ним Ёндже.

— И откуда она знает, что с ним что-то случилось? — почесал затылок наследник миллионов.

— А что ты на меня смотришь? Я не публиковал диссертацию о том, как полгода пытался склеить его после Пакистана.

— Может, женская интуиция? — предположил Санха.

— Так, ладно, раз зашла речь о женской интуиции, — встал Гук. — То мне надо домой ехать, пока мне не сорвали телефон, и пока я сам не начал нервничать, что шляюсь где-то по ночам. Хим, ты чего про руку скажешь?

— Производственная травма при прокладывании сетки. Ночь, темно, скользко. Придавило. Не буду при Шилле снимать перевязь, пока не заживет, — подошёл он к родственнику, тоже собравшись отчаливать. — А ты для всех своих пластырей басни сочинил?

— У тебя вообще хоть одно место без шрамов ещё осталось? — улыбнулся Джей-Хоуп Гуку.

— Да, только я не буду вам его показывать. Не в бане, — расплылся адвокат и, накинув пиджак, побрёл прочь, но остановился. — Ах да… что будем делать с отвоёванным районом? Кажется, по-любому грядут новые разоблачения.

— Ой, давай подумаем об этом завтра? — устало отмахнулся Хоуп.

— Как скажешь, Скарлетт О'Хара [12] Главная героиня книги «Унесенные ветром», чья фраза при проблемах «Я подумаю об этом завтра» является её опознавательным афоризмом. , - Химчан, Ёнгук и Санха следом за ними вышли.

— Вот ведь фартовые! Сделали дело — и к бабам…

— Хансоль, завидуй молча, — швырнул в него фантик от мятной конфеты Джеро.

— А ты прям не завидуешь? — поймал налету тот и перебросил в урну в углу.

— Но я-то молча, — подмигнул ему товарищ.

— Ребята, это Нью-Йорк! — парадным тоном объявил Джей-Хоуп. — Кто мешает найти заслуженную награду и нам? Я в стрип-бар. Кто со мной? — Хансоль подскочил моментально. Его примеру последовало ещё несколько человек, в том числе Сольджун. — Вот, другое дело! Чим, Шуга?..

— Да нет, я тут посижу, — отмахнулся Сахарный, зевнув на показ, для верности. Мин отвернулся к окну, сделав вид, что ответ соседа сошел для них двоих. Не ожидая больше, Хоуп пошагал к двери на выход, ведя за собой разгоряченных кровавой жатвой и взбудораженных смертельным риском приятелей, которым дико хотелось спустить пар после всего, что они совершили на окраине города.

Первое, что пришло в голову после пробуждения — что всё было сном и нахлынувшее прошлое, материализовавшееся и закружившееся вокруг неё, не более чем ночное видение. Испугавшись реалистичности этого миража, который не хотелось отпускать, Рэй дёрнулась и ощутила, что что-то тянет. Открыв глаза, в них ударил свет, обстановка чистой палаты и осознание перевязки на плече, которой, как родной, обрадовалась душа. Не приснилось! И тут же перед взором прояснились четыре силуэта, сидевшие на стульях вокруг: Шуга, Джин, Ви, Чимин. Ком в горле, и слезы навернулись на глаза. Дрожащая рука протянулась, чтобы удостовериться, что их можно потрогать. Сахарный перехватил её ладонь и подсел ближе, дружелюбно улыбнувшись.

— Ну, мать, рассказывай, как ты до этого докатилась? — не в силах подобрать слова, плюнув на рану, Рэй притянула его к себе и, уткнувшись в плечо, заплакала от счастья. Они были живы, они были целые, невредимые, рядом с ней. Она их видела и слышала. И они спасали мир от зла, как когда-то им и завещали мастера Хан и Ли. — Ну… ну… ладно тебе, — растерялся Шуга, погладив её по волосам. — Ты сейчас Ви доведёшь.

— А чего это меня? — возмутился тот сзади. — Я уже лет пять не рыдал.

— Вот как раз уже и пора бы снова, — Рэй с трудом заставила себя оторваться от объятий друга и вернулась в ровное положение. Чимин привстал, чтобы приподнять койку и подложил подушку ей под спину. Поблагодарив его, девушка устроилась поудобнее.

— Джин, — робко посмотрела она на него. — Я не могла и подумать, что ты с ними… Как так вышло?

— С судьбой не поспоришь, — улыбнулся он, сам чувствуя неловкость в этом всём.

— Прости за всё, — посчитала должным извиниться Рэй.

— Тебе не за что извиняться, — одновременно с Рэй покраснел и Ви, чувствуя себя свидетелем чужого личного. — Мы все тогда были слишком молодые и глупые.

— Как… как остальные? Я не всех увидела…

— Рэпмон остался в Сеуле, Накту так и не взяли в наши ряды из-за слабохарактерности, — доложил Шуга. — Остальные вроде на месте. — У Рэй вертелось на языке одно имя. Она хотела снова спросить о нём, но перед четырьмя друзьями, оголить свою душу, опять вернуться к тому же самому, а то и услышать страшную правду в подробностях (а Шуга не постесняется, наверное, выдать всё, что ему известно), на это не хватало духа и сил. Поэтому она промолчала и кивнула. Они ведь друзья Дэхёна. Выходит… Дэхён… знает… Лео? Несопоставимость двух этих мужчин ударила в мозг. Прежде ей казалось, что она нашла то, что было совершенно другим, никак не связанным, а складывается так, что второй раз те же самые грабли. Снова туда же… А говорят, что в одну и ту же реку не войдёшь! А вот на гору, видимо, взобраться дважды можно, и она будет всё той же. Ещё бы, она же недвижима, в отличие от реки.