AlmaZa - Неосновной инстинкт [СИ]

— Не наследил? — хмуро уточнил Гук.

— Обижаете, — достал из задних карманов черные перчатки Рен, чувствуя гордость за то, что поучаствовал в задании и выполнил всё гладко. — Я сфотографировал там всё, что только можно было.

— А ну-ка, — протянул руку к его телефону адвокат и, достав шнур, принялся подключать его к компьютеру, чтобы вывести на экран в большом размере. — А так-то заметил что-нибудь полезное для дела?

— У него в ящиках много всякой гадости, — подсел на соседний с крутящимся стулом Рен. — Презервативы, тюбики, фаллоимитаторы…

— Остановись, фу, фу, фу! — затрясся Шуга. — Подождите, дайте я уйду отсюда, и обсуждайте это! Хотя нет, можно я поеду и пристрелю его? Можно? Ну пожалуйста, я хочу размазать его голову о стену и скинуть его с крыши!

— Мы собирались завтра уезжать, — напомнил Джей-Хоуп.

— Давай останемся ещё на день? Я только станцую джигу на трупах этих уродов, а? — жалобно-просяще похлопал ресницами Сахарный, не в силах пропустить зрелище расплаты, которое особенно остро требовалось его душе.

— Поменьше грубых слов, — заслонил ладонями от остальных ребенка Ви.

— Мы не можем убить его так сразу, — образумил его Ёндже. — Нужно через него выйти на остальных. Их несколько.

— Оба-на! — приглушенно воскликнул Ёнгук, долистав до какого-то снимка, сделанного Реном. Все обернулись. Он увеличил нужный фрагмент в несколько раз, и взорам предстала книжная полка, на которой можно было различить надписи на корешках. Несколько томиков принадлежали авторству Полли Шелл, с которой уже который день мучился на своей работе адвокат. — Итак, он её поклонник, или хотя бы просто читатель. Что ж, кажется, круг начинает замыкаться, — не глядя на время, Гук набрал Химчана и, разбудив его и зная, что тот начинает соображать моментально после пробуждения, без лишних прелюдий стал диктовать: — Запиши имя, мне нужна абсолютно вся база по ней. С кем созванивается, переписывается по почте, имеет контакты. Всё!

Нажав на звонок, Гук специально не открывал дверь сам, приняв побитый и обделенный вид. Вцепившись в коляску, он ждал, когда Херин распахнёт вход в квартиру, что она и сделала спустя минуту. Устало прислонившись к косяку, она встала в проёме, глядя на вечно пропадающего где-то мужа.

— Привет, — виновато посмотрел он на неё исподлобья. — Я знаю, что сейчас четыре утра, но у меня есть объяснения…

— Они у тебя всегда есть, — вздохнула Херин. — Я не жду от тебя извинений. Я жду, когда ты начнешь себя вести по-другому. Неужели так сложно было провести один день дома?

— Я никак не мог, — приложил руку к груди Ёнгук и кивнул на коляску. — Но мы хорошо провели время. Она сытая, опрятная, довольная, погулявшая, и отдыхает.

— А я?

— Ты не отдохнула? — недопонимающее озаботился супруг.

— Я недовольная, — она отошла, позволив вкатить коляску в квартиру. — Я хочу нормального выходного всей семьёй, я хочу быть и с тобой и с дочерью… Бан Ёнгук, ты для чего на мне женился, чтобы я сидела дома и занималась домашними делами?

— Я не…

— Я и не против, я полностью согласна, что этим и должна заниматься женщина… но можно хотя бы по ночам тебя видеть немного чаще и дольше?

— У меня скоро будет отпуск, честно, — пообещал адвокат, надеясь, что когда они закончат дело с убийствами мальчиков, которое близится к развязке, то у него образуется некоторое свободное время.

— Я это уже столько раз слышала! — посетовала Херин и, вытащив спящую Бомми, понесла её в кроватку. Гук прошёл следом и наблюдал, как укладывается ребенок. Подойдя ещё ближе, он обнял жену вокруг талии и поцеловал за ухом. Выпрямив спину, она обернулась к нему через плечо: — Я не думаю, что я избалованная, Гук, но мне нужно чуть больше внимания. Прости, если требую невозможного.

— Рин, ты требуешь то, что должно быть тебе дано… Это ты меня прости. Но если бы ты знала, насколько важно всё…

— Я знаю, что ты работаешь в юридической конторе, которая заваливает тебя делами. Поскольку ты дал мне слово, что никогда больше не займёшься ничем, что могло бы быть опасным, никогда не свяжешься с чем-то незаконным и преступным, то ничего другого я знать не могу, — твердо сказала она. — Иначе перестану тебе верить.

— Рин…

— Потому что сейчас, даже если ты скажешь мне, что солнце зеленое, а небо розовое, я доверюсь твоим словам, а не своим глазам, — смягчившись, она положила ладонь на его щеку и, сомкнув веки, прижалась лбом к его подбородку. — Пожалуйста, не заставь меня пожалеть о том, что я так безотчетно тебе доверяю.

— Ты разрываешь мне сердце, и я не знаю, чем отблагодарить тебя за то, что ты мне даришь, — Ёнгук прижал её сильнее, обнимая и целуя. — Я сделаю всё, чтобы мы были счастливы, Рин, любимая моя, родная. Просто подожди немного, потерпи. Я знаю, что я не заслуживаю тебя, я плохой человек, но раз уж ты согласилась быть со мной… Я ведь пытаюсь быть хорошим, — она подняла к нему глаза и улыбнулась.

— Ты и есть хороший. Ты самый лучший, между прочим.

— Ага, самый честный и самый искренний, — убедительно кивнул Гук, потянувшись к губам жены. Она кратко ответила на поцелуй и, отвернув лицо, посмотрела на дверь.

— Поспи сегодня снова в зале, ладно?

— Что? — обернулся он и опять воззрился на Херин. — Почему? То есть… после исполнения супружеского долга?

— Супружеский долг заключается не только в совокуплении, — она развела его руки и выскользнула из них. — Когда настанет долгожданный отпуск, и ты сможешь отдать долги своей стороны в виде положенного совместного досуга, тогда я выдам тебе постельные обязанности.

— Эээ… Я так не играю! Рин, давай договоримся…

— Прекрати свои адвокатские замашки. Я не буду вступать в переговоры, пока вы, господин Бан, не рассмотрите моих претензий и не пойдёте на компромисс.

— Да я ж не доживу до компромисса, если пару ночей без тебя там поваляюсь… — Херин выпихнула его за порог и, взявшись за дверь, назидательно подняла палец.

— Вы слышали наши условия. Не заставляйте меня искать личного адвоката.

— Я твой адвокат!

— А что делают, когда адвокат пытается идти против клиента? — коварно уставилась она на него. — Правильно, ищут другого!

— Я тебе найду другого! Эй, Рин, ну перестань, я же это… самый лучший, мы только что выяснили!

— Значит, я тебя пока что недостойна, — она захлопнула дверь и закрылась, упрямо решив наказать мужа и добиться от него того, что ей было нужно. Всего лишь присутствия дома и уверенности в том, что он в безопасности.

— Шантаж уголовно наказуем! — постучался он в спальню. — За это пожизненные брачные узы в особо тяжелых условиях моего постоянного присутствия и домогательств!

— Буду рада! — ответила она ему с той стороны и под дверью потух свет, оповещая о том, что супруга легла спать.